Николай Прокудин - Гусарские страсти Страница 16

Моя жена, спасая дипломатическую карьеру своего папули, подала на развод и забрала с собой дочь. Меня долго таскали к следователю, на какие -то непонятные и нудные беседы, затем почти присвоенное звание капитан мне задержали, отменили и в итоге, сослали в эту глухомань. Зато моя старая любовь вышла за меня замуж и приехала сюда. Она, правда, уже сто раз об этом пожалела, но я надеюсь скоро вырваться отсюда. В общем, все закончилось вполне благополучно.

— А где твой друг Вася? До сей поры сидит на губе? — осторожно поинтересовался Ромашкин.

— Нет, Ваське повезло больше всех. Его, правда, сослали на Север, но слухи о подвигах достигли командиров, он в авторитете и уже начальник штаба батальона. Счастливчик.

Вовка потянулся до хруста в костях и спросил:

— Никита! Поезд в полночь! Куда пойдем? В какой кабак? Ты город хотя бы чуть-чуть знаешь?

— Не знаю. Бывал только в районе аэропорта.

— Зато я везде тут гулевал! Предлагаю в «Фирюзу». Вино и девчата, лучшие в городе.

— Да у меня с деньгами швах. Я хотел к родственникам съездить.

— Гм-гм! Жалко, что у тебя нет денег. Одному мне идти в кабак тоже не с чем. На один «червонец» не покутить. Что ж, девочки отменяются. Так где, ты говоришь, живут родичи? Они нам нальют?

— Вовка! Я туда иду в третий раз. Брать тебя с собой не планировал. Я только недавно узнал, что они вообще существуют. А тут еще и тебя в придачу приволоку… Сам подумай!

— Подумал. И что? Нормально! И волочь меня не надо, сам дойду! Главное правильно прийти. Ты умеешь в гости ходить?

— Ну-у-у… Умею. Ну-у.

— Лапти гну! Вот что ты купишь для торжественного стола?

— Тетке цветы и торт к чаю, наверное…

— Эх, ты! Зелен! Какие, к черту, цветы! Главное, прийти со спиртным! Тогда накрытый по полной программе стол обеспечен! А к твоему торту, верно чай подадут — и на этом вся программа. Возможно еще кофе сварят. Голодными придем, голодными уйдем! Ты есть хочешь?

— Хочу! — честно признался Никита. — Еще как хочу!

— Вот и я! Твои родственники единственный шанс попировать. Всё! Идем вместе! Сначала в лабаз!

Магазин радовал изобилием спиртного: коньяки, иностранные и местные вина, водка. Приятели вывернули карманы и подсчитали деньги. Пятнадцать рублей с мелочью.

— Никита! Если купить коньяк — хватит на одну бутылку. Маловато чтоб разогреться. Водку взять — банально. Берем три бутылки кубинского рому! Вкусно, крепко, оригинально! Пираты, пиастры! Идем на абордаж твоих родичей! Кар-р-рамба! Жаль, последние пятнадцать рублей до копеечки истратим. Даже шоколадки детям не купить. Детки в том доме водятся?

— Вроде да. Точно не знаю. У моей почти сестры есть муж. Ей лет тридцать, и наверное, дети есть… Ирина…

— Тридцать лет! Мой любимый возраст! Ирина! Мое любимое имя!.. А, да! Муж, говоришь? И он тоже будет?

— Не знаю. Он летчик, она стюардесса. Летают в разных экипажах. Так что… Не знаю.

— Значит шанс отсутствия мужа имеется. А почему почти сестра?

— Да я ее так называю. Они мне и не родные, по большому счету. Это семья деда от первого брака, а дед отчим моей мамани.

— К черту подробности!

«Не родные» оправившись от неожиданности (вдруг вваливаются два офицера! добро бы хоть один!), засуетились-захлопотали, раздвинули стол. К гостевому кубинскому рому добавились две хозяйские поллитровки водки. Закуски, всё такое. В общем, развиднелось…

Хлюдов сосредоточился на охмурении Ирины, плел ей о своем московском детстве, о бурной юности, сыпал столичными сплетнями. Выяснилось, что он на дружеской ноге со всем звездным составом Ленкома, а К… (фамилия звезды театра и кино упомянута походем), вообще ему за сигаретами бегает. И, разумеется, Ирина «клюнула». Не каждый день в наше-то захолустье заносит такого мажорного! Да и сам собой недурен — строен, голубоглаз…

Дальше — больше. Вот и музычку включили, сейчас танцевать начнут. Ага, медленный танец. В обнимочку. Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе. Буквально…

Ирина томно хихикала, прижимаясь к Хлюдову, а тот нашептывал ей на ушко и нашепывал.

— Володя! На минуточку можно? — поймал паузу между танцами Никита.

— Чего тебе?

— Ну, к столу-то подойди! Что мне, одному пить?!

— А, пить?! Это завсегда! Н-наливай!

— Не лезь, гад, к моей сестре! — прошипел Никита, наливая. — Ты ей уже всё ухо изжевал поцелуями. Мне потом стыдно будет появиться в этом доме. И муж у нее — здоровенный «шкаф». И тебе достанется на орехи, и мне перепадет ни за что.

— Отстань! Не лезь в нашу с ней личную жизнь!

— Ага, уже в вашу личную!

— Не видишь, девушка нуждается во мне, как цветок в пчелке! Я ее непременно опылю!

— Да? А ее ты спросил?

— А то! Ввожу в курс дела: Ирина пригласила меня к себе в гости. Муж сегодня ночью в отлете, вернее, в полном пролете.

— Он утром вернется и отправит тебя в последний полет — в штопор, с четвертого этажа. Учти, до аэропорта здесь — два шага.

— Ерунда! Гусары любят риск! Сейчас допиваем ром, и мы с ней идем к ней. Там ребенок, но заночует у свекрови. Мы обо всем договорились!

— Договорились они! А со мной — договорились?

— А ты тут при чем? Ты что, сваха? Сводник?

— Дурак! Ты нагадишь, наследишь, а со мной разговаривать перестанут и на порог больше не пустят. И потом! Где ты предлагаешь мне болтаться всю ночь? На вокзале куковать до утра?

— А чего болтаться? Езжай в Педжен!

— Как же я до него доеду? Денег-то у нас больше нет. Проездные документы выписаны на твое имя.

— Вот черт! Навязался на мою шею. Хомут! Расслабиться мешаешь!

— Я?! Я тебя сюда привел, накормил, обогрел! С Иркой, дурой длинноногой, познакомил! И я же ему мешаю!

— Никит, признайся, ты мне просто завидуешь. Хотел бы оказаться на моем месте?

Никита угрюмо промолчал, давая понять всю неуместность…

Хлюдов истолковал с точностью до наоборот:

— Слушай, а может она и тебя в гости пригласит?! Втроем будет еще веселее. Не пробовал ни разу? Спроси у сестрицы — она согласится, зуб даю!

— Ты пошлая и наглая морда! — резюмировал Никита и неожиданно для себя буркнул: Сам спрашивай…

— И спрошу! — И ведь пошел, поганец, спрашивать! Благо новая пластинка поставлена…

Ромашкинская «родственница», то бишь Иркина свекровь из своего угла за столом наблюдала с явным неудовольствием за Хлюдовым и поведением снохи. С неудовольствием — мягко сказано, очень мягко.

Нет уж! Никита встал и объявил:

— Спасибо за гостеприимство, но нам с Володей пора. Поезд скоро. Наверное, автобусы уже не ходят. До вокзала добираться долго.

Ромашкинская «родственница», то бишь Иркина свекровь воспрянула, радостно предложила выпить на счастливую дорожку, на прощание:

— Ребятки, заезжайте, заходите в гости! Никитушка, не забывай нас! — Но в прихожей прошептала на ухо: — Чтоб ноги этого капитана больше не было в моем доме. Я этой вертихвостке, шею намылю, а ты приятелей к нам боле не води!

Ирина тоже сняла плащ с вешалки и громко сказала, адресуя свекрови:

— Думаю, мы на последний троллейбус успеем. Поеду домой. Славик возможно вернется утром из полета.

Женщины скрестили взгляды, сверкнули ими словно клинками, укололи друг друга и разошлись. Ирина выскользнула на улицу мимо Никиты, слегка коснувшись его бедром и больно ущипнув за ягодицу.

Хлюдов громко произнес:

— Премного благодарю! Честь имею! Приятно было познакомиться с уважаемым семейством! До встречи! — картинно приложил три пальца к козырьку фуражки и щелкнул каблуками.

Эхо последней фразы еще стояло в комнате, а Хлюдов уже спускался по лестнице с Ириной.

— Никитушка! Увези его в свой гарнизон, от греха подальше! Прошу тебя! — запричитала Иркина свекровь. — А то хуже будет! Всем! И тебе, Никитушка, и тебе!

— Бу— сделано! Обещаю! Извините! — он ритуально чмокнул «родственницу» в щеку и побежал догонять новоявленную парочку.

Моросил мелкий теплый дождь. Декабрь называется! Обдуваемая ветерком, голова мгновенно посветлела, мысли построились.

— Вовка! Хлюдов! Через пять минут — последний троллейбус! Побежим — успеем!

— Последний троллейбус по улице мчит, верша по бульварам круженье… — блажно запел кобеляка Хлюдов.

Ирина сморщила нос:

— Ребятишки! А может, пойдемте ко мне в гости? Посидим, кофе попьем, шампанского, музыку послушаем. У меня АББА есть. Люблю шведов! Потанцуем… И так далее…

— Нет! Надо ехать! — твердо отказался Никита.

— Ну, ты дурила! Ирочка, постой минутку, я сейчас с ним чуток потолкую.

— Чудак человек! — яростно зашептал кобеляка Хлюдов. — Ему о шведах толкуют, на троих, а он упирается! Никитушка! Со мной — она давно согласна, но верхним чутьем чую, даст и тебе! Обоих в гости приглашает! Застоялась! Муж — летчик, летает в одну сторону, она летает в другую сторону, а вместе не совпадают. Всё! Поехали к Ирке домой!

— Нет!

— Дурила! Лови момент! Лично я уже созрел.