Сергей Пивень - Засада. Спецназ 1941 года Страница 17

— Что думаешь, Николай? — обратился Черняк к Батюку, который непрерывно вертел в руках самокрутку, дожидаясь момента, когда они отойдут от опушки в глубь леса и можно будет закурить.

— Место неподходящее. Людей только угробим…

— Согласен… Если делать засаду, то явно не здесь…

Батюк утвердительно кивнул, потом добавил:

— К тому же, я уверен в этом, машины с немцами будут ехать по шоссе на огромной скорости. Мы попросту не успеем их остановить, они проскочат мимо. Чтобы уничтожить фашистов, есть только один способ — нужно, чтобы машины остановились. Вот только как их остановить?..

— Да, ты прав… Нужно, чтобы немцы задержались. Я знаю, как это сделать.

— Знаешь?! Так о чем тогда разговор!..

— Не спеши, нужно все хорошо просчитать… Есть одна задумка, но тут важно выбрать точное место засады. Это явно не подойдет, — махнул рукой Черняк в сторону местности, которую они только что оглядывали, — слишком рискованно…

Седаков задумчиво посмотрел на капитана, поправил за плечом автомат, потом с загадкой в голосе проговорил:

— Есть у меня на примете одно место, командир, но…

— Говори, Иван, не тяни… — поторопил его капитан. Седаков, как никто другой, досконально знал местность.

— Только там от дороги до леса далековато, метров триста, а то и четыреста… Но машины будут двигаться с меньшей скоростью, чем по шоссе.

— И где это место? — капитан заинтересованно посмотрел на своего бойца.

— Там, где дорога на Сухибор сворачивает с шоссе на грунтовку.

Черняк быстро достал карту, развернул ее.

— Так, давайте посмотрим… — Он принялся водить пальцем по бумаге. — Ну да, далековато до опушки леса…

— Зато немцы съедут с асфальта, а значит, поедут на малой скорости… — сказал Батюк. — То, что нам и нужно…

Черняк оторвался от карты, взглянув на Седакова, спросил:

— Что там за лес? Глухой или редколесье?

— В основном сосны.

— Не слишком хорошо… Сосновый лес в глубину далеко просматривается — труднее будет укрыться, если немцы начнут местность в бинокль осматривать, прежде чем с шоссе свернут.

— Придется рискнуть, — заметил Батюк. — Усилим маскировку, объясним ситуацию бойцам…

Капитан понимал, что партизан прав. Времени на раздумья у них уже не было. Золенберг мог выехать со своей «командой смерти» в деревню уже сегодня. Возможно, уже был там.

— Нужно осмотреть это место. Там и решим, как действовать.

— Ты говорил о какой-то задумке?.. — осторожно спросил Батюк.

Черняк от ответа уклонился:

— Свой план изложу на месте засады. Собирай своих бойцов, и пошли.

День выдался жарким. Во время, пока партизаны Батюка и бойцы капитана бесшумно шли по лесу, направляясь до того места, где с шоссе на Сухибор сворачивала грунтовая дорога, спасало то, что солнце скрывали верхушки деревьев. Шли молча, вдыхая запахи леса и думая о том, что, возможно, завтра встретить новый день уже не получится. Было понятно, что кто-то все равно погибнет. Каждый думал, что этим «кто-то» будет не он, но всякий раз назойливая мысль возвращалась обратно.

Примерно через час ходьбы Седаков, шедший впереди и выполнявший роль проводника, остановился и поднял руку вверх, давая знак остановиться.

— Пришли, командир… — сказал он капитану, подошедшему вместе с Батюком. — Видишь, в просветах впереди поле — за ним шоссе и грунтовка…

Черняк поднес бинокль к глазам — действительно, впереди лежало шоссе, и был виден поворот на грунтовую дорогу, ведущую в Сухибор. В бинокль стал смотреть и Батюк. Бойцы, получив приказ отдыхать, усталые и немного измотанные, расположились кто где. Одни повалились на землю, другие привалились спинами к стволам деревьев. Несколько человек Батюк отправил в охранение.

Минуту спустя капитан, не отнимая бинокль от глаз, спросил Седакова:

— Судя по карте, от этого поворота до села расстояние где-то с километр?..

— Примерно так… К тому же грунтовка до деревни идет только полем…

— Вижу… — досадно протянул Черняк. Потом, опустив бинокль, обратился к Батюку: — Сколько у тебя, Николай, бойцов в отряде?

— Шестьдесят человек.

Капитан задумчиво прикинул:

— Шестьдесят… плюс моих десять. Семьдесят против ста — ста двадцати?.. Не самый лучший расклад…

— Так что ты задумал? — Батюк внимательно посмотрел на капитана. — По крайней мере на первых порах, считаю, нужно послать разведчиков в деревню — вдруг немцы нас опередили и уже успели там побывать?

— Это само собой… — согласился Черняк. — Пусть сходят… Пока они не разведают ситуацию, говорить о своем плане я смысла не вижу…

Посланные Батюком разведчики вернулись через час. По их сведениям, немцы в Сухибор еще не приезжали. В само село разведчики не рискнули зайти, но понаблюдали за жителями — те занимались своими привычными, обыденными делами.

— Значит, успели… — удовлетворенно произнес капитан, выслушав посланных на разведку партизан. Мысль о том, что немцы могли опередить их, ему самому уже давно не давала покоя, все время сидела в голове занозой. Теперь же можно было вздохнуть спокойнее.

— Отойдем-ка в сторону… — сказал Черняк, кивнув головой в сторону Батюка и старшины Журбина. — Обмозговать кое-что нужно.

Втроем они расположились возле куста можжевельника, росшего в стороне от того места, где отдыхали бойцы. До этого капитан приказал старшине внимательно осмотреть в бинокль местность, где дорога сворачивала с шоссе на грунтовку. Журбин приказ командира выполнил и теперь ждал объяснений, как, впрочем, и Батюк, начавший уже тяготиться тем, что Черняк не посвящал его в задуманный план операции.

— Ты прав, Николай, когда говорил о том, что немцы по шоссе будут ехать на большой скорости, — произнес капитан, смотря на Батюка. — Шанс у нас есть только в том случае, если немцы остановятся… Поэтому нужно затормозить грузовики.

— Каким образом? — спросил Батюк. — Что ты задумал?

— План таков: на месте развилки, на обочине шоссе, мы заложим взрывчатку, с взрывателем соединим ее проводом. Как только на шоссе появятся машины с немцами, два наших бойца быстро устанавливают на месте развилки портрет Геринга, немцы, подъехав ближе, остановятся — портрет-то карикатурный, а Золенберг не допустит, чтобы его шефа видели в таком виде. Это ведь будет считаться плевком в его сторону — все ведь знают, что он человек Геринга. Поэтому группенфюрер прикажет убрать портрет с дороги. В этот момент мы взрываем снаряды и тол, а потом, пока немцы не пришли в себя, несколько бойцов, укрытые в окопах неподалеку от развилки, открывают по ним огонь из пулеметов. В это же время, сразу после взрыва, остальные бойцы бегом преодолевают пространство между лесом и шоссе и с ходу вступают в бой.

Батюк нахмурился — видимо, план капитана виделся ему слишком авантюрным.

— Как мы будем закладывать взрывчатку — днем ведь по шоссе немцы ездят?

— Все будем делать ночью. Заложим взрывчатку, выкопаем окопы для пулеметчиков, замаскируем их; чтобы не оставлять следов, вытащим вырытую землю на палатках в лес.

Журбин покачал головой, высказывая сомнение.

— План хорош, но он рассчитан на то, что у нас будет в запасе предстоящая ночь… А что, если немцы сегодня приедут в Сухибор? Днем… Что тогда делать будем?

— Правильно соображаешь, старшина… — заметил Черняк. — В этом случае придется дать бой немцам в самом селе… У нас одна задача — уничтожить Золенберга. В Центре тоже все варианты просчитали, когда давали нам такой приказ, будь уверен… — Потом, повернувшись к Батюку, спросил: — Сколько у тебя пулеметов в наличии?

— Пять. Один «максим», остальные — немецкие «МГ».

— «Максим» для такого плана слишком громоздкий и тяжелый. Поставим его здесь, на опушке леса, — будет прикрывать нас в том случае, если нападение захлебнется, немцы от шока отойдут и рванут прямо на нас. А вот «МГ» для засады в самый раз подойдут…

Батюк хитро прищурил глаза, после чего, посмотрев на капитана, тяжело вздохнул:

— Ну хорошо… Организуем мы засаду — а сколько времени немцев ждать? Не будем же мы месяц здесь сидеть?

— Вот это мы можем знать лишь приблизительно… — ответил капитан с серьезным выражением лица. — Ясно одно: если немцы, а точнее Золенберг, появятся в Сухиборе, то это должно случиться в течение максимум недели. Но думаю, что раньше… Может завтра… послезавтра?..

— Да… невесело… За это время нас могут обнаружить, и тогда… в засаде не будет смысла. Немцы попросту отменят свою акцию в Сухиборе, и мы потом ничего не сможем сделать…

Черняк, словно вспомнив что-то, быстро сказал:

— Вот еще что… Никто из бойцов не должен покидать это место, сколько бы времени мы здесь ни находились.

— Ты думаешь что?..