Макар Бабиков - Отряд особого назначения Страница 17

Перед самыми праздниками — 6 ноября — груз сбросили, по приземлился он неудачно: тюки разорвались, все рассыпалось по снегу. Банки со сгущенным молоком не выдержали удара, молоко перемешалось со снегом, попробовали это мороженое, вкусно, но не соберешь и не сохранишь.

Зато бутылки с шампанским все уцелели. Рады были, что кто-то подумал и подбросил к празднику нежданный гостинец.

По радио услышали о торжественном заседании 6 ноября в Москве, о параде на Красной площади, о двух выступлениях И. В. Сталина. На радостях устроили себе праздничный обед, а потом отправились в поселок. Там тоже кто-то Московское радио слушал, такие волнующие сообщения не таят, их разнесли молниеносно. Норвежцы говорили, что немцы на весь мир протрубили о скором взятии Москвы, а им утерли нос парадом на Красной площади. Все оживились, взбодрились, сил прибавилось, почувствовали, что немцам могут и надавать по зубам и погнать вспять. Давно ждали, что Москва наконец-то порадует.

В домик больше не возвращались, остались жить в поселке. То ли норвежцы осмелели после московских событий, то ли в такое непогодье они не ждали немецких патрулей, но сами жители предложили разведчикам поселиться у них. Разведчики добыли батареи для радиостанции, переговаривались не только с базой, но временами прослушивали эфир, ловили московские новости.

Наконец 15 ноября приняли долгожданную радиограмму: выйти на шлюпке в залив, подводная лодка примет их на борт.

Первый большой разведывательный рейд в дальний немецкий тыл на севере завершился. Пятьдесят суток на норвежских берегах в осеннее ненастье и зимнюю стужу пробыли разведчики. Не все вернулись оттуда. С них начался счет захоронениям тех советских воинов и норвежских патриотов, кто день за днем приближал час освобождения Норвегии от фашистов.

Слух о русских и норвежцах, высадившихся на Варангере в тяжелейшее время, когда решался исход сражения за Москву, облетел весь Финмаркен, он достиг западного побережья, докатился до Хаммерфеста и Тромсё. Норвежские патриоты поверили, что заря возмездия занимается не только на просторах России, но и здесь, у порога их дома.

Рейд разведчиков взбудоражил немецкое командование. Тишина в Северной Норвегии кончилась. Оккупанты вынуждены были усилить численность своих гарнизонов, на мысы и острова потянули пушки, на новые аэродромы прилетели самолеты. Появились посты, патрули, пропускные пункты. В селения зачастили подвижные патрули, они выискивали и вынюхивали чужих. Мужчинам запретили появляться на улицах после девяти часов вечера.

В городах и крупных селениях патрули маячили на улицах круглосуточно. Норвежцам запретили запросто переезжать из селения в селение. Такие места, как Яр-фьорд, Борис и Глеб, Сванвик, посетить можно лишь по специальному пропуску. На рейсовый пароход билеты продавались тоже только по особым пропускам. Коменданты и ленцманы на всех, кто собирался куда-то поехать, составляли списки. Потребовали сдать всякое, даже охотничье, оружие, в магазинах перестали продавать ножи.

Вдоль берега взад-вперед днем и ночью начали ходить сторожевые катера. В Вардё, Вадсё, Киркенесе сменили гарнизоны, повсюду добавили солдат.

В Комагвере выставили постоянный наблюдательный пост. Восемь солдат с капралом квартировали у Беньямина Хегала. Свою службу оккупантам он перестал скрывать.

В Киберге двадцать солдат поселились у Франца Хейккиля, в интернате и в народном доме, а трое офицеров разместились в молитвенном доме Ведехюст, поблизости поставили пеленгаторную станцию.

Норвежцы по своему отозвались на карательные меры оккупантов. В Киркенесе кто-то поджег два склада, сгорело пятнадцать тысяч пар лыж и много обмундирования.

Самая северная провинция Норвегии — Финмаркен (полуостров Варангер) — втянулась в войну.

В те дни, когда шестеро разведчиков перешли с Финмаркена на шлюпке через Варангер-фьорд на Рыбачий, там находился Константин Симонов. И он не упустил случая повстречаться с пришельцами из-за моря. Появился его рассказ «В скалах Норвегии».

О том, насколько тяжел был переход на утлом суденышке по осеннему бушующему морю, какие мозоли набили на руках веслами, рассказывал писателю Рикард Эриксен. Он не собирался уходить за море. Но случилось так, что в отряде разведчиков его видел соглядатай, потом произошло столкновение с карателями, Рикард взялся за оружие. А после Лангбюнеса ему и вовсе пути домой не стало. Так бывший морской офицер и учитель оказался среди своих соотечественников и соратников уже на советской земле.

Константин Симонов представил его читателю под другим именем. Тогда так и надо было: шла война, Рикарду Эриксену еще ходить и ходить на родную землю через море.

Поход первой большой группы разведчиков осенью сорок первого года на полуостров Варангер, в Северную Норвегию, не был изолированным эпизодом войны.

В задании разведчикам, отправлявшимся в Финмаркен, говорилось, что они должны выявить возможность и подготовить места для высадки морских десантов в районах Вардё, Вадсё, Киркенеса, обеспечить высадку десантов с суши, подготовить базы для хранения имущества, продовольствия, боеприпасов. Все это намечалось сделать после высадки второго эшелона разведчиков.

Обо всем этом группа Кудрявцева, конечно, не знала.

Только через десятилетия стало известно, что о развертывании активных боевых действий на Севере шла речь в переписке И В. Сталина с У. Черчиллем и Ф. Рузвельтом.

В своем первом личном послании У. Черчиллю от 18 июля 1941 года И. В. Сталин писал: «…военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан второй фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)…

Еще легче создать фронт на Севере. Здесь потребуются только действия английских морских и воздушных сил без высадки войскового десанта, без высадки артиллерии. В этой операции примут участие советские сухопутные, морские и авиационные силы. Мы бы приветствовали, если бы Великобритания могла перебросить сюда около одной легкой дивизии или больше норвежских добровольцев, которых можно было бы перебросить в Северную Норвегию для повстанческих действий против немцев».

У. Черчилль в своем личном и секретном послании И. В. Сталину, полученном 21 июля 4941 года, писал: «Однако если говорить о какой-либо помощи, которую мы могли бы оказать быстро, то нам следует обратить наши взоры на Север».

Далее премьер-министр Англии пишет о подготовке операций с авианосцев против германских судов в Северной Норвегии и Финляндии, о совместных действиях военно-морских сил, о посылке подводных лодок, минного заградителя, о базировании в Мурманске нескольких эскадрилий британских самолетов-истребителей.

В послании, полученном 6 сентября 1941 года, У. Черчилль писал И. В. Сталину: «По всей вероятности, можно будет оказать Вам содействие на Крайнем Севере, когда там наступит полярная ночь».

19 сентября 1941 года У. Черчилль писал И. В. Сталину: «Если бы мы могли действовать с успехом в Норвегии… но в настоящее время мы не располагаем ни военными силами, ни судовым тоннажем для осуществления этого проекта».

В те трудные осенние дни 1941 года вопрос о развертывании значительных военных действий на севере Норвегии рассматривался высшими военными руководителями весьма конкретно.

И свое место в этих планах должны были занять операции разведчиков.

И если это не случилось, то причина тут не только и не столько в том, что первый разведывательный десант не выполнил всех своих задач. И советские разведчики, и норвежцы — каждый делал все в меру своих сил и опыта, чтобы выполнить боевой приказ. На норвежской земле сложили головы смелые люди, горячие патриоты своей родины.

Глава IX

На фронте вдоль Западной Лицы и на перешейке Средний, на хребте Мустатунтури второй месяц длилось позиционное противостояние. Передний край проходил по берегам реки. Лишь в одном месте егеря врезались клином и зарылись в зимние норы на берегу, который держала 14-я армия. В оперативных сводках пестрели фразы о редкой артиллерийской перестрелке и поисках разведчиков.

На море властвовали осенние штормовые ветры. Они несли с Ледовитого океана ледяной воздух, укутывая Кольскую землю снегопадами и буранами. Корабли трепали штормы. Экипажи дозорных и сторожевых тральщиков после вахт были измотаны до предела. Эсминцы встречали и провожали караваны, бороздили огромную акваторию до ледяной кромки, стараясь не проморгать немецкие рейдеры.

В сводках Советского Информбюро все чаще сообщалось о боевых успехах подводных лодок, о потоплении в Баренцевом море вражеских кораблей и судов.

На вечерах в базовом клубе замелькали краснофлотцы и старшины с орденами и медалями на груди.