Олена Степова - Истории из зоны АТО Страница 17

...В очереди дама долго выбирает продукты, с негодованием высказывает продавцу, что, мол, выбор не очень... Очередь взрывается:

- А что ты хотела, на референдум бегала, Россию звала, республики, б..., захотелось, жили плохо...скоро колбасу будешь во сне видеть, привыкай, мы в Луганде, независимые, б....!

Она поворачиваться, чтобы, вероятно, парировать, но… натыкается на острый, рвущийся нерв взгляда и уходит, молча, опустив голову и плечи, что-то шипя себе под ноги. С осознанием ли происходящего, вряд ли.

Бегу. Надо успеть купить лекарства и продукты. Натыкаюсь на взгляд. такой же озадаченный и уставший, но, вдруг взгляд вспыхивает, узнает, тянется..

- Леночка, вы, вы тут, не уехали, Господи, я вас искала, а вас нет, а вот увидела, значит не все потеряно...

Успокаиваю, подбадриваю, узнаю новости, где стреляли, кто заехал. Люди делятся информацией охотно, без опаски, но со злостью.

- Вот, я же говорила соседям, заварили кашу, они со мной поругались, обзывали, теперь уехали, сына повезли в Москву, тут выходили, раненного, и увезли, все бросили, а нам что нам делать?

Что нам делать? — этот вопрос задают себе не те, кто начал войну, а те, кто пожинает ее плоды, не те, кто сбежал, а те, кто остался. Войну начинают политики, а заканчивают люди. Даже нет, не так: войну начинают марионетки, а заканчивают свободные люди. Марионетки, мечтающие о России, пляшущие под чужую дудку, шуты с трехцветными бубенцами, услужливо прыгающие перед троном... Как же так получилось, что они сделали погоду в моей стране? Ах, как же чудно мне сказали сегодня: “Интересно, а почему русские, живущие в Америке, не просят защиты у Путина или присоединения Америки к России?” 

Встречаю шахтеров с другого поселка. Радуются, спрашивают, можно ли прийти, просто, поговорить. Вопрос один — шахты. Обесточенные шахты могут погибнуть, людей нет, все начальство в бегах. Погибнут шахты-погибнет город. Вспоминают, как их звали на митинг против хунты, слова городского руководства.

- А ведь они просто все закрутили и бегут, бросили город и бегут, денег наворовали, а чтобы их не посадили, создали вражду между нами, вону. Вон, Иваныч, с Ужгорода. Слышь, ты меня ненавидишь? — Нет! И я его уважаю, а то, что тут на русском, так и шо. Я в Киеве был, дочка, там. Там тоже на русском говорят. Эта война, чтобы народ не спросил сколько украли, где деньги Януковича. Вот, говорят, Донбасс выбрал Януковича, значит виновен. Так мы бы и спросили. Они боятся , что мы с Западом на депутатов та олигархов пойдем. Вот и война. Чтобы нищие мы были и покорные.

Люди тянутся к друг другу, ищут защиты. пытаются разобраться в ситуации, найти соломинку. Потряс еще один вывод: “У Востока, у Донбасса никогда не было лидера и руководителя, любившего Донбасс, жившего Донбассом” ...Так, шуты и марионетки, дерущиеся за колпак...

Как же тяжело идти по уставшему городу, как же тяжело нести груз всеобщего предательства и лжи. Но люди улыбаются, шутят, живут...

На рынке много брошенных торговых точек. Хозяева, уехали, все бросили. Много брошенных квартир, домов. Рабочих мест. Те, кто еще вчера был рабочим и работал на хозяина, сам начинает работать на себя, становится свободным. Кто не мог трудоустроится, идет работать. Все чаще звучит “да хоть бы не вернулись”, радуются неудачам “беженцев”, верят “заживем”, шутят “может в плен кому сдаться” и...покупают цветы.

Бабулька продает лилии, огромные, как солнце, желтые, прямо светятся. Останавливаюсь.Желтый цвет, мое все. Маньяк. дома, желтые тюльпаны, нарциссы, розы, лилии. Женщина моих лет, тоже выбирает росток (лилии с клубнем).

Бабулька:

- Дивчата, берыть. Я дешово отдам. Война, цветы никому не нужны.

Женщина, улыбаясь, говорит:

- А я возьму, вот войне назло, возьму, чтобы жить! 

Мы улыбнулись друг другу и пошли, неся домой желтые, солнечные лилии, чтобы войне назло, чтобы жить!

Аптека. Очередь. Набор один и тот же: “Корвалол”, “Барбовал”, “Валидол”, “Трикардин” или вообще “что-нить от нервов”, “что-нибудь успокоительное”, “хоть что-то, чтобы спать и не слышать этого всего”...АТО! ГРАД! И всякая иная хрень в виде непредвиденного шума и осадков, доводить людей до аптеки. Говорят у нас, самый популярный анекдот такой:

- Девушка дайте мне самый сильный антидепрессант, самое сильное снотворное, самое сильное успокоительное.

- Только по рецепту врача.

- Ага, значит, прописки Луганская область, вам недостаточно!

Так вот. Аптека. Очередь. Продавцы уже вокруг себя, чтобы не бегать, наставили требуемого (популярного) снадобья. Толкучка. Очередная уставшая, с опущенными плечами женщина отходит от кассы, укладывая в сумочку набор для выживания, что-то смутно вспоминает и задерживается. Следом за ней к окошку подходит мужчина, лет эдак за 45 , который .после уже заученного до оскомины набора ,произносит:

- “Корвалол”, “Барбовал”, “Валидол”...презервативы!

Это, наверное, как-то неожиданно прозвучало для обарбоваленных за дни пальбы и расшатанных нервов аптекарш, что переспросили:

- Что, извините?

- Презервативы, и “Вигор” (это бальзам такой)

Провизор упаковывает товар. Но речь не об этом. Женщина, которая была перед ним, поднимает голову, и застывает, глядя сквозь мужчину, толпу, стены, пространство и время. Ее взгляд то растерян, то задумчив, то сфокусирован, то рассеян. Видно, что она пытается что-то обдумать, вспомнить, решить.

Вдруг резко она поворачивается и возвращается к окошку.

- Да, да, вы правы,-говорит она в никуда. — Нам всем надо успокоится! Можно?!

Мужчина уже расплатился и уступил женщине. Очередь непонимающе стояла. Так же смотря в никуда и пребывая в состоянии “ясамаещенезнаюноужерешила” женщина обращается к аптекарше:

- И мне тоже самое.

- Что, тоже самое? — уточняет аптекарь.

- Презервативы, “Вигор” и, пожалуй, “Виагру”....

Уставшая очередь, как-то выровнялась и посветлела.

- Правыльно, дочка, — заякорил состояние “агулятьтакгулять” сидевший на стуле дедок, — у войну лучше любитысь. Всегда у войну любов лучше була, сильнее.

И никто из очереди не возразил. Вот она, седая мудрость!

У нас тут в сумрачном приграничье, чуть испортилась погода: то ГРАД, то гаубицы, то еще какая нить хрень с задолбавшего уже заботой и дружбой государства залетит, шарахнув по нервам и загнав жителей приграничья в подвалье. Четвертый день чувствуем себя больше подвальным населением, чем приграничным, но, так как у нас, большинство люди деятельные, то удержать их взаперти сложно. А тут у Валентины Ильинишны день рождения приключился.

Звонит она своим кумушкам, и, приглашает это дело, так сказать, отполировать. Но... за окном осадки в виде осколков. От кумы до кумы дорога хоть и через улицу, да огородами, но в условиях АТО, оно как-то не то.

Запечалились кумушки, как быть-то? Ильинишна нахваливает разносолы (иииии, винигретика нарубала мисочку, салатика там, видов 5 по чуть-чуть сделала, селедочка, курочку запекла, наливочку достала, стоит запотевшая, скучаиииииить), да названивает, а тут вражина дружелюбная шмаляет картечью минометной. Беда! Но.. это же, наши, поселковые. А хрен тебе сепаратист-клятый, ЛНРовец-дружелюбно-градом-плюющийся. Наших баб, ни чем не пробьешь. Перезвонились, обдумали ситуацию, приняли стратегическое решение: бежать к друг другу, а потом к куме на застолье...

Внимание! Тайная, досель не познанная стратегия нашего поселка! Кумушки Наталья Павловна да Светлана Ивановна, решили, что добежать в гости к куме да застолью, можно укрывшись под старой чугунной ванной... Вид сбоку. Дорога. Сумрак. Редкие звезды и бледнеющий отсвет, поднимающейся над горизонтом луны. Звуки стрельбы во всей красе (пиу, бах, трах, ата-та, бух, бам и даже бабарабах). И, как черепашка-ниндзя, держа над головой ванну, быстро семеня и приседая под каждый бабах, по дороге движется... неопознанный военно-угрожающий объект, матерящийся, виляющий и подпрыгивающий на ямах...

От пивного ларька в сумерках вальяжно отходил, держа стакан прохладного “Ровеньковского”, Семеныч (старый вояка, его тоже особо не проймешь). И тут. В небе иллюминация, бабах. На дороге “итить колотить” движется танк неопознанной породы. Семеныч, не все видать повидавший на своем веку, сделал кульбит через забор, пожертвовав пивом. Танк пронесся мимо. Зато на следующий день, Семеныч был центром вселенной. Пиво лилось рекой и покупалось для Семеныча, как награда за фактически удержанной, в одиночном рукопашном бою, обороны поселка от страшной американской секретной разработки. А вы, Правый Сектор, Правый Сектор, нашли чем народ пугать. Вы у нас на поселке ночью баб с чугунной ванной на голове не видели.

С утра наш поселковый мужик Михалыч возле магазина был какой-то не такой, взлохмаченный, нервный, курил и переминался с ноги на ногу. Хотя, если честно, то после вчерашнего праздничного фейерверка, которым порадовало уже окончательно задолбавшее заботой и, абсолютно офигевшее от, душащих его мосх, гормонов любви, соседнее государство, посельчане пяти приграничныхпоселков выглядят не очень: постоянно приседают, оглядываются, норовят скакануть в ближайшую канаву от звука удара колеса в выбоину, прислушиваются, трясущимися руками не могут попасть по клавишам телефона...