Павел Яковенко - На южном фронте без перемен Страница 18

— Товарищ лейтенант, мы и вам оставили, — улыбаясь, сказал Волков.

Признаю, это было приятно. Я одобрительно подмигнул сержанту, достал из нагрудного кармана бушлата ложку и без церемоний принялся за гречневую кашу. Я давно ничего не ел, и каша просто таяла у меня во рту. Боже мой! Вернусь домой, сварю себе гречневой каши с тушенкой и наемся!…

— Товарищ лейтенант! У нас слева новые соседи, — проинформировал меня Дынин.

— Да?.. Ум-м… — спросил я, облизывая ложку. — И кто это?

— Танк и «Шилка», — ответил за Дынина Волков.

«Отлично», — подумал я, — «моя зона ответственности существенно уменьшилась».

Каски у меня не было, и мне пришлось то стоять, то сидеть на корточках. Наконец, я просто прилег к костру, прямо на землю. Я вытянул ноги, боль в коленях почти исчезла, и внезапно уснул…

Проснулся я от двух противоположных ощущений сразу: с одной стороны — жгло ноги, а с другой — замерзла до боли в пояснице спина. Охнув, я быстро вскочил на ноги и повернулся спиной к огню. Машинально взглянул на часы. Моя смена почти закончилась. Можно было идти спать в кабину. Я посмотрел в сторону нашего тыла. Там царил мрак. Куда идти? Как идти?

Немного поразмыслив, я принял к исполнению самый безошибочный план. Вся наше техника, как я прекрасно помнил, был выставлена вдоль шоссе, кабинами к дороге. Из этого следовало, что мне нужно просто выйти на дорогу и идти вперед, никуда не сворачивая, до тех пор, пока я не увижу автомобили нашего дивизиона. Ошибиться и попасть не туда будет крайне трудно…

Я в одиночестве брел по асфальту, уже успевшему покрыться толстым слоем грязного месива из земли, воды и снега, когда увидел встречную машину. Она ослепила меня дальним светом, и внезапно остановилась. Оттуда никто не выходил. По всей видимости, они ждали меня. Я удивился, но ни капли не встревожился. А чего бояться, когда у тебя в руках автомат?

Я продолжал идти в том же темпе. Видимо, у пассажиров «Урала» не хватило выдержки, (или они очень торопились), но еще не успел я поравняться с машиной, как оттуда высунулась небритая усталая голова и произнесла:

— Эй, брателло, где здесь противотанковый взвод из 205-й?

Честное слово, я хотел ему помочь. И слева, и справа от нас стояли части, о которых я имел самое смутное представление. Может быть, отсюда до этого взвода два шага, а может и наоборот — он на другой стороне села. Я посчитал неудобным просто ответить «не знаю», а переадресовать заблудившихся вояк мне было не к кому. Поэтому я довольно пространно попытался объяснить ситуацию. Впрочем, меня быстро прервали.

— Короче, ты не знаешь, — недовольно подытожил неизвестный из машины.

Автомобиль взревел, и рванул вперёд. «Куда же они поехали?» — слегка удивился я. — «Впереди ведь только сам Первомайский!». Я даже замахал рукой, чтобы он остановился, но видно, они уже вычеркнули меня из памяти. Я почесал голову, и побрел дальше.

Как неожиданно оказалось, техники вдоль дороги стояло гораздо больше, чем я рассчитывал. Пришлось довольно долго бродить туда — обратно, пытаясь угадать свой автомобиль. Но увы! Ничего такого, что могло бы подсказать мне правильный ответ, не было. Все словно вымерло!

Ну что? Надо пробовать наугад, не бродить же здесь всю ночь? Да и Логмана нужно выгнать на дежурство.

Но первая же машина, в которую я сунулся, оказалась командирской. Там сидел Рустам. Я извинился, и комбат быстро захлопнул дверцу.

Тем не менее, я обрадовался. Если это машина Рустама, значит, где-то рядом, справа или слева, стоят машины нашего дивизиона. Их не так уж и много, чтобы я не смог отыскать свою.

И точно. Следующий же автомобиль оказался тем, что надо. Я растолкал Логмана:

— Все, Логман, давай! Выползай. Твоя смена… Часы есть? Хорошо… Время свое помнишь?… Так, выходи, смотри: видишь костерок? Это горит у расчета Волкова. Иди на свет, и попадешь куда надо.

Зябко дрожа со сна, Логман что-то недовольно бурчал себе под нос. Но мне было уже не до него. Я забрался в кабину и попытался быстро уснуть. Не тут-то было!

Всю оставшуюся часть ночи — до самого утра — я метался между кабиной и кузовом: в кузове меня доставал мороз, так что я почти примерзал к скамейке, на которой лежал, а в кабине ломило колени.

Если честно, то от отчаяния и злости я даже начинал выть. Странно, но мне ни разу не пришло в голову, что можно было бы сходить поискать медиков. Ведь при таком количестве войск просто не могло не быть медсанбата. Хотя, наверное, я бы все равно не пошел. Вдруг скажут: «Ложись в госпиталь». Ну как это я оторвусь от своей батареи?

В общем, пришлось ждать рассвета. Тогда потеплеет, посветлеет, надо будет заниматься повседневными делами, и мне точно станет легче.

Глава 16

Через пару дней не только мне, но и всему личному составу пришло в голову, что вся эта эпопея надолго.

— Так, Волков, — сказал я, — надо думать, не только мне надоело сидеть по ночам задницей в снегу. Так ее и отморозить можно. Давай обустраиваться.

— Да мы уже думали, — осторожно ответил Волков.

— Чего удумали?

— Надо бы вырыть яму, со всех сторон плащ-палатками ее завесить, а костер разжигать посередине. И ветер донимать не будет.

— Ну, так чего ждете? Напутственного пенделя?

Волков замялся.

— Короче, — сказал я. — Берите лопаты и вперед. Где вся твоя банда?

На позиции кроме самого Волкова и Дынина никого не было.

— Серый пошел просить подаяния, а остальные пошли за водой.

Это было неудивительно. Справа от нас, сразу за позициями нашего дивизиона, находился большой и глубокий арык, наполненный водой. Так как никто нас простой питьевой водой обеспечивать не собирался, сначала осторожно, а потом все смелее, мы начали пить воду из арыка. Я в глубине души боялся, что скоро начнется эпидемия. Конечно, многие воду кипятили, но остальные пили ее сырой. Каюсь, я сам чаще пил сырую, чем кипяченую. Но вот он факт: никто животом не маялся. И я чувствовал себя хорошо. Но так как объемной тары у нас не было, а вода расходовалась быстро, то расчету приходилось бегать на канал постоянно.

— Ладно, — сказал я, — подождем. Как только вернутся, сразу пусть копают… А вы, кстати, тоже не сидите. Пока их нет, берите лопаты, и размечайте контуры… Чего смотрите?.. Ага! Оно самое! Давайте — давайте!

Волков и Дынин поколебались, но потом разом поднялись, и начали размечать контуры будущего жилища.

— Это в ваших же интересах, — подбодрил я сержантов, — вам же в ней и жить!

Минут через десять появился Серый. Понурый и с пустыми руками.

— Где жратва? — грозно спросил Серого Дынин.

— О-ни…О-ни… — заикаясь, Серый никак не мог выговорить мысль, — о-ни…

— Его заело, — сказал я, — не видите, что ли?

Волков дал Серому подзатыльник.

— Они обещали мне ноги оторвать, если я еще к ним подойду! — наконец закричал Серый.

— Кто они? — спросил я. — Омоновцы?

Боец закивал. Я развел руками:

— Здесь медицина бессильна! Это серьезно… Слышишь, Волков, ты его и правда, больше не посылай. А то нам здесь только инвалидов не хватало.

Озлобленный Волков тут же всучил Серому лопату:

— На, копай! Раз от тебя больше никакой пользы…

К вечеру убежище было готово. Шиганков и Лисицын раскурочили очередной снарядный ящик, и соорудили костер уже на новом месте. Здесь он разгорелся как-то особенно ярко.

— Ого, — радостно сказал Волков. — Это совсем другое дело.

Мне, конечно, тоже было тепло, и довольно удобно. По краям ямы мы поставили снарядные ящики, которые превратились, таким образом, в импровизированные лавки, так что можно было присесть и даже вытянуть ноги.

Все это было хорошо, но меня начали терзать смутные подозрения. Дело в том, что в день на отопление уходило не менее одного ящика. Снаряды мы перекладывали в другие ящики, и так шло по нарастающей. Нетрудно было сообразить, что погрузить обратно в машины все это хозяйство невозможно.

И как же выйти из этого положения? Ничего лучшего, чем открыть огонь, мне в голову просто не приходило. Но вот насчет того, что мы вообще когда-нибудь откроем стрельбу по Первомайскому, у меня были огромные сомнения.

Так уж получилось, что перекресток, который разделил нашу батарею на две неравные части, стал излюбленным местом для тусовки самых разнообразных делегаций. Сидя на очередном, еще пока не раскуроченном, ящике я уже привычно наблюдал следующую картину. С одной стороны надвигалась толпа старцев в папахах, с другой стороны толпа помоложе, но тоже в чем-то типа папах. Потом они долго шумели и махали руками, а затем также степенно расходились. Наше орудие располагалось, к сожалению, достаточно далеко, так что я ничего не слышал. Между прочим, переговаривались они по-русски. Ну а на каком еще языке могут говорить друг с другом даги и чечены?