Степан Калинин - Размышляя о минувшем Страница 19

В уездах и волостях враг действовал еще более открыто. То в одном, то в другом селе вспыхивали кулацкие мятежи. Кулаки всеми способами старались задержать у себя хлеб, закапывали зерно в ямы, гноили, но ни за что не хотели сдавать его заготовительным органам.

Кажется, в конце мая или начале июня дежурный по штабу бригады доложил мне:

— В селе Бессоновка кулаки убили красноармейца продотряда.

Вместе с председателем губчека во главе взвода вохровцев мы немедленно выехали в Бессоновку. При подъезде к селу нас обстреляли, но все же удалось проскочить благополучно.

В самом селе было тихо. Почти все взрослое население занималось прополкой огородов.

Вызвали председателя сельсовета, спрашиваем:

— Кто убил продотрядовца?

— Не знаю. Ночью слышал выстрел, но кто стрелял, неизвестно. Тут у многих осталось оружие. Требовал, чтобы сдали, — не сдают.

К вечеру, однако, удалось установить, что убийца — сын местного кулака–огородника. Вохровцы разыскали его в овине. Арестованный признался, что в селе имеется отряд «зеленых», назвал с десяток фамилий бандитов, скрывавшихся в лесу. Недели две мы гонялись потом за ними по окрестным лесам, прежде чем сумели разгромить и обезвредить кулацкую банду.

Активность кулачества и других контрреволюционных элементов еще более оживилась в связи с развернувшимся в этот период новым походом Антанты и белогвардейцев против Советского государства. С фронтов гражданской войны поступали тревожные вести. В начале марта перешла в наступление колчаковская армия и, прорвав фронт советских войск, пробивалась к Волге. На юге генерал Деникин занял значительную часть Донецкого бассейна. В мае перешел в наступление на Петроград генерал Юденич. В Литву и Белоруссию вторглись белополяки. С севера наступали армия белогвардейского генерала Миллера и отряды английских, американских и французских интервентов. Советская Россия очутилась во вражеском кольце.

Тяжелое военное положение республики, естественно, не могло не отразиться на жизни тыловых городов, и в частности Пензы.

Несмотря, однако, ни на какие трудности, мы продолжали заготовку продовольствия, отправку его в Москву для обеспечения городского населения и снабжения Красной Армии. Руководствуясь принятым в январе 1919 года декретом «О разверстке между производящими губерниями зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства», настойчиво добивались, чтобы все излишки хлеба как можно быстрее поступали на государственные склады. С этой целью бойцы бригады ВОХР небольшими группами были разбросаны по всей губернии. Они действовали и в качестве заградительных отрядов, и в качестве «толкачей», обеспечивавших быстрейшее продвижение продовольственных грузов, и в качестве активных помощников комитетам бедноты в борьбе с кулачеством.

В состав 19‑й бригады входило тогда три батальона: первый — губчека, второй — продовольственный и третий — внутренней охраны. Один из них постоянно находился в Пензе в полной готовности к подавлению кулацкого мятежа или какого–либо иного контрреволюционного выступления.

Работы было, как говорится, по горло. Дни и ночи на ногах, в разъездах по губернии.

Весной девятнадцатого года сильно развилось мешочничество. На станциях мешочники–спекулянты буквально с боем захватывали поезда, что мешало нормальной работе железнодорожного транспорта.

Среди мешочников имелось, конечно, немало и честных тружеников, приезжавших в хлебные районы, чтобы обменять скудные пожитки на десяток фунтов крупы, ведро картофеля, пуд–другой хлеба для голодных детишек. Но тон в создании беспорядков на железных дорогах задавали не они, а крупные спекулянты.

В июне мне несколько раз приходилось выезжать с отрядом вохровцев на станцию Кузнецк и некоторые другие железнодорожные узлы, где огромные толпы пытались громить склады с продовольствием. Обычно подобные вспышки заканчивались арестом двух–трех зачинщиков, после чего толпа успокаивалась. Но при каждом выезде требовалось не только успокоить людей, а возможно быстрее отправить их. Делать же это было не просто, так как не хватало вагонов и особенно паровозов.

И все же, несмотря на занятость по службе, в этот трудный период мне еще раз удалось побывать в Москве, присутствовать на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов, Всероссийского совета профессиональных союзов и представителей фабрично–заводских комитетов Москвы. Посчастливилось слышать исторический доклад В. И. Ленина «О современном положении и ближайших задачах Советской власти».

В Москву я приехал рано утром 4 июля, в день заседания, и сразу отправился к Большому театру, где оно должно было проходить. Часа за два до начала стали собираться депутаты и приглашенные. Войдя в театр вместе с первыми прибывшими депутатами, я занял место в партере, недалеко от сцены. Вскоре огромный зрительный зал оказался заполненным до отказа. Рабочие, солдаты, представители с мест, работники московских и центральных организаций заняли все места в партере, ложи и балконы, а также проходы между рядами кресел.

Появление В. И. Ленина на трибуне зал встретил бурей оваций. Но как только Владимир Ильич произнес первое слово: «Товарищи…», в зале наступила полная тишина.

В. И. Ленин охарактеризовал военное и продовольственное положение в стране, трудности, которые переживало в тот период молодое Советское государство, и вместе с тем указал, что власть рабочих и крестьян стоит прочно и все более укрепляется. Много внимания в докладе было уделено анализу причин, приведших к потере влияния белогвардейцев, эсеров и меньшевиков на крестьянство, особенно в Сибири и Приуралье. Остановившись затем на международном положении Советской России, В. И. Ленин призвал участников заседания прийти к непреодолимому и твердому убеждению, что победа будет за нами, и не только в русском, но и в международном масштабе. Важнейшее (условие победы Владимир Ильич видел в организованности, дисциплине, преданности.

После доклада участники заседания единодушно приняли обращение «Ко всем рабочим, крестьянам, красноармейцам и матросам» с призывом напрячь все силы для отпора врагу, для окончательной победы над Колчаком, Деникиным и всеми ставленниками контрреволюции.

По возвращении в Пензу я подробно рассказал содержание доклада В. И. Ленина и принятого на заседании обращения личному составу находившихся в городе подразделений бригады ВОХР, затем провел ряд бесед в уездах и волостях. Повсюду слова вождя, призывы Центрального Комитета партии зажигали энтузиазм.

У нас это выражалось прежде всего в усилении заготовок хлеба и другого продовольствия.

В августе 1919 года корпус под командованием белогвардейского генерала Мамонтова прорвал фронт советских войск в районе Новохоперска и, выйдя им в тыл, начал быстро продвигаться на север. Создалась реальная угроза захвата белогвардейцами Пензы.

Как только об этом стало известно, мы срочно вызвали отряды из уездов и двинулись навстречу мамонтовцам. В этот раз, однако, вступить в бой не пришлось. По прибытии в Чембар (ныне Белинский) штаб бригады получил сведения, что части Мамонтова, не вступая на территорию Пензенской губернии, направились на Тамбов. А выходить за пределы своей губернии нам было запрещено. Дело в том, что войска внутренней охраны считались местными, хотя они и находились в ведении Народного Комиссариата внутренних дел республики.

Не могу утверждать категорически, но думается мне, что такое местничество приводило к распылению сил, чем нередко пользовались белогвардейцы и бандитские отряды. Им зачастую удавалось уходить от неизбежного разгрома, переправившись на территорию другой губернии.

В двадцатых числах октября я получил предписание — передать командование бригадой своему заместителю А. Д. Киселеву и выехать в Саратов на должность начальника сектора войск внутренней охраны. Теперь предстояло осуществлять руководство не одной, а одиннадцатью бригадами, несшими внутреннюю охрану на огромной территории — от Нижнего Новгорода (ныне г. Горький) до Астрахани с севера на юг и от Пензы до Оренбурга с запада на восток.

Штаб сектора только что формировался. Он должен был состоять из пяти отделов: политического, оперативного, строевого, административного и связи. Нужно было подбирать в него людей, подыскивать помещения. Большую помощь оказал мне командующий войсками 4‑й армии Восканов. Штаб этой армии располагался также в Саратове.

Задачи войск внутренней охраны оставались прежними. Мы должны были вести борьбу с контрреволюцией на местах, оказывать содействие в работе заготовительным органам Наркомпрода, бороться с мешочничеством и спекуляцией, обеспечивать быстрейшее продвижение продовольственных грузов по железной дороге, обслуживать губернские и уездные чрезвычайные комиссии (чека). Наряду с этим войска обязаны были учиться, совершенствовать военные знания, заниматься боевой подготовкой.