Софья Радзиевская - Болотные робинзоны Страница 2

— Гуса-ак, — насмешливо протянул он.

Новенький вспыхнул и сделал шаг вперёд.

— Дедушка, — проговорил он, — а как пройти на Андрюшкин…

Но договорить он не успел. Дед Никита вскочил и, бросив лапоть, крепко схватил его за плечико майки.

— А, так ты над дедом потешиться захотел! Над дедом потешиться? — закричал он и дёрнул майку с такой силой, что плечико треснуло и порвалось. От неожиданности мальчик присел, майка осталась в дедовых руках.

Мальчишки, как горох, с визгом посыпались через плетень на противоположной стороне улицы, а дед Никита поднял майку на уровень глаз и, покачав головой, бросил её на завалинку, сел и снова взялся за кочедык.

Мальчик постоял немного и решительно шагнул вперёд.

— Отдай мою майку, дедушка, — сказал он дрожащим от обиды голосом. — Вот тот большой мальчик, Федоска, сказал, что ты любишь, когда тебя про это спрашивают, и рассказываешь всё интересное, а что ты дерёшься, я не знал.

Дед тряхнул головой и поправил сползающую с плеча бороду.

— Дождутся у меня, поганцы, — промолвил он сердито. — Ну, не скачи как козёл, сказываю — не буду драться. А с вами, озорники, я ужо разберусь. — И дед погрозил кочедыком в сторону плетня, за которым слышались смех и возня. — Чего тебя гусаком-то дразнили? — добавил он уже мягче, снова принимаясь за работу. — Рубашку свою подбери или у матери ситца на рукава не хватило?

Дедово замечание за плетнём отметили новым смехом и вознёй. Мальчик опять покраснел.

— Меня зовут Саша, — отвечал он. — И в Минске все так ходят. А гусака я не заметил, он сбоку стоял. Ну и подпрыгнул, как он зашипел. А они смеются, что я трус. И что босиком мне больно. И про маму. И что я городской. Я теперь и сам с ними дружить не хочу. Я сюда один поездом приехал и один уеду. Сейчас. И… вот!

Саша говорил, царапая ногтем плетёнку завалинки. Постепенно разгорячась, он отошёл от неё и, стоя перед дедом, при каждой фразе взмахивал кулаком. Договорив, он отвернулся и начал перебирать руками резинку трусов. Затем медленно, высоко подняв голову, пошёл назад по дороге.

— Не буду больше с ними играть, — повторял он упрямо. — Домой уеду. Там рябой Колька. И Петушок. И скоро война кончится, и меня мама опять…

Но тут кто-то потянул его за руку. Мальчик быстро оглянулся: перед ним, смущённо улыбаясь, стоял голубоглазый Ивашка, а за ним, кучкой, все мальчики. Только высокий Федоска держался поодаль, отвернувшись, как будто бы не со всеми шёл, а оказался тут случайно.

— Идём с нами раков ловить, — проговорил Ивашка застенчиво и чуть заикаясь. — Их там страсть сколько, под камнями.

Предложение было заманчивое, и все ребята, видимо, очень хотели помириться. Ивашка, держа Сашу за руку, смотрел на него уже весело. Любопытный Мотя забежал спереди, а маленький Андрейка высунулся из-за его спины и потрогал Сашину майку.

Саше и самому очень хотелось согласиться, он никогда ещё не видел раков в реке, но тут Федоска посмотрел на него так насмешливо, что он покраснел и выдернул руку.

— А вот вы сами спросите у деда Никиты, как пройти на Андрюшкин остров, тогда я с вами буду дружить, — проговорил он вызывающе и повернулся, чтобы идти. Но Федоска вдруг шагнул и загородил ему дорогу.

— Чего там — раки. Мы завтра в старый лес пойдём, — выпалил он. — Ивашка там филина подсмотрел в дупле. Кто его первый из дупла выгонит, тот молодец. Пойдёшь?

Мальчики молча смотрели то на Сашу, то на Федоску. И может потому, что серые глаза Федоски по-прежнему светились насмешкой, Саша решительно кивнул головой.

— Пойду, — сказал он. — Когда?

— Я тебе утром в окошко постукаю, — поспешно объяснил Мотя, и вся его круглая мордочка засияла от удовольствия. — Тихонечко постукаю, чтобы бабушка Ульяна не услыхала. Ты не сердись, Сашка, право!

— Постучи, — сказал Саша. Быстро повернувшись, он вбежал на крыльцо маленькой покосившейся избушки и, не оглядываясь, закрыл за собой дверь.

Глава 3

ОНИ!

Дуб посередине полянки был толстый и высокий, и окружавшие его деревья казались перед ним чуть ли не молодняком. Его раскидистые корявые ветви закрывали большую часть полянки и даже в сильный дождь под ним было сухо. Сейчас утро было раннее, кудрявая вершина дуба уже освещена, но под деревом ещё сумрачно и трава тяжелела от росы.

— Сюда, я ж говорил — сюда! Вон отсюда видно, да чёрное какое!

— А чего же ты сам не лез?

— Да, сам полезь-ка! Без верёвки на него и не заберёшься!

Кусты орешника раздвинулись, и на полянку выбежал Андрейка. Штанишки, вымокшие от росы, потемнели и прилипли к ногам, роса капала с волос и даже с кончика вздёрнутого носа, но он этого не замечал.

— Как выскочит, крылищи — во! — И он расставил руки, сколько мог. — А глазищи — во, как колёса! А на башке рога — во! Бородища — во! Как у козла. Да страшнющий какой, да как загудит: у-ху-ху…

Андрейка перескакивал с одной ноги на другую, приседал и взмахивал руками, весь горя от возбуждения. Мальчики окружили его и смотрели то ему в рот, то вверх на дерево. Здесь, на месте, рассказ, слышанный ими уже не раз, казался новым и особенно значительным. Над первым толстым суком старого дуба чернело большое дупло. Похоже было, что после Андрюшкиного рассказа никому не хотелось заглянуть в это дупло первому, но ни один не хотел в этом признаться.

— Да его ещё, может, там и нет вовсе, — равнодушно проговорил Федоска, махнул рукой и отвернулся: я бы, мол, и полез, да не стоит трудиться.

— А забожусь, что есть. А забожусь! — заволновался Андрейка. — Он ночью с лешим по болоту хороводится, зайчей ловит. А сейчас залез в дупло и спит. Забожусь, что тут!

Саша посмотрел вверх, потом на мальчиков. Он вдруг заметил, что у Федоски одна прядь волос, спускающаяся на лоб, светлее других, и глаза невольно на ней задержались. Но Федоска поймал его взгляд и насторожился:

— Ты чего на меня смотришь, думаешь, боюсь? — вызывающе спросил он и для чего-то туже подтянул поясок. — Я их, чертей, может, столько перевидал… как курей. А тебе вот и лезть, — неожиданно закончил он и оглянулся на остальных мальчиков.

— Тебе! Тебе лезть! — обрадованно закричали все. Для каждого нашёлся удобный выход: не лезть самому и не заслужить упрёка в трусости.

Саша невольно сделал шаг назад.

— Боишься? — тоненьким голосом спросил Мотя и смешливо потянул носом. — Не бойся, не съест, не гусак! — закончил он под общий смех.

Саша покраснел и оглянулся. Все глаза, как вчера, были устремлены на него. Все ждали. Он вздохнул и стиснул зубы так, что стало больно.

— Бросай верёвку, Федоска, — сказал он твёрдо и сам тоже подтянул пояс курточки.

В руках у Федоски мигом оказалась принесённая из дома верёвка. Из кармана он вытащил продолговатый камень и крепко привязал его к верёвке.

— Берегись! — крикнул Федоска и размахнулся.

Камень перелетел через нижний сук и упал. Верёвка повисла на нём, касаясь земли.

— Влезешь? — спросил Федоска, уравнивая концы, — аль подмогнуть?

Саша молча взялся за верёвку и, напряжённо перехватывая её скрещёнными ногами, начал подниматься наверх. На поляне стало тихо. Ребята, подняв головы, следили за каждым его движением. Вот он добрался до сука, схватился за него, подтянулся и, слегка задыхаясь, сел верхом. Затем, упираясь руками и осторожно передвигаясь по суку, приблизился к стволу. Теперь дупло чернело над самой его головой. Саша размахнулся и запустил в него камень. В ответ послышалось страшное шипение, в дупле что-то завозилось, и вдруг перед самым носом мальчика мелькнула огромная кошачья голова с жёлтыми глазами и круто загнутым разинутым клювом. Саша вскрикнул и отшатнулся, закрывая лицо руками. Он едва устоял на суку, крепче обхватил его ногами. В лицо дунуло ветром, мягкое упругое крыло ударило по руке, и огромный филин бесшумно пронёсся над поляной и скрылся за деревьями.

Саша не сразу решился опустить руки: казалось, вот-вот в лицо опять глянет страшная кошачья голова.

Голоса снизу привели его в себя.

— Самолёт! Чистый самолёт! — кричал, прыгая на одном месте, Ивашка. А Андрейка бегал по поляне и хватал всех за руки.

— Скорей! Ой, да скорей же! — торопил он. — Бежим глядеть, куда он подевался!

Мальчики с криком и смехом бросились с полянки.

— Гляди, гляди! — слышался из-за кустов тоненький голос Ивашки. — Он днём слепой, даром, что глаза по ложке. Мы его враз! Мы его враз!

Саша потянул было верёвку из дупла, но вдруг остановился: вот это дело! Он влезет в дупло и всё разглядит. Наверно, оно большое-пребольшое, может быть, как целая комната. А мальчишки пускай его поищут!

Саша осторожно встал на ноги и, придерживаясь за край, заглянул в дупло. Темно и тихо, и наверно пусто, уж с таким соседом никто не уживётся, можно смело прыгать. Р-раз…

От прыжка в дупле поднялась такая пыль, что Саша чуть не задохнулся. Чхи! Чхи! Апчхи!.. Он чихал, кашлял и протирал глаза, пока поднятая им пыль немного улеглась и стало легче дышать. Затем, приподнявшись на цыпочки, он выглянул наружу. Что это? Мальчики бегут назад, кричат ещё громче и смотрят вверх. Уж не летит ли филин назад, на старую квартиру?