Георгий Ключарев - Конец "Зимней грозы" Страница 2

— Ну как, лейтенант, — слегка прихрамывая, подошел к нему невысокий, спортивно подтянутый капитан Мотаев, заместитель командира полка по строевой части, — вижу, растрясло в «бобике»? С непривычки это. Что уставился? — заметил он устремленный в сторону взгляд Кочергина. — Еще поглядишь, как посветлеет… Но зло дрались! — повернулся он к поспешно подходившему коренастому помпотеху  [1] — военинженеру 3-го ранга. — Работенка для тебя, Басов, есть, — как-то по-свойски ткнул он ему руку. — Заждались тебя. Пойдемка покажу с чего начать. Обмозгуем. А ты подожди! — оглянулся он на Кочергина. — Погуляй трошки, лейтенант! Я счас!

Кочергин, однако, не стал ждать, а озираясь, двинулся к танкам. Он надеялся увидеть дымок полевой кухни, хотя почти не сомневался, что те вряд ли сюда поспели. Быстро убедившись в тщете поисков и еще острее почувствовав голод, он повернул обратно, У броневичка его уже поджидал Мотаев. Подойдя, лейтенант поинтересовался, не в бою ли капитан ногу покалечил?

— Да вот завидел вас, поторопился, ан без толку, — зло ответил тот. — Где полк? Почему поздно? Колесил с непривычки?

— Да нет, не то! Ориентироваться на местности — у меня школа, — поморщился Кочергин. — Подполковник Ванченко двойную задачу поставил: проверить безопасность тыла бригады — головная ведь, и фургоны РТО вам доставить. От Тингуты решил было, минуя Зеты, идти прямо на Бузиновку. Потом стрельбу услышал — повернул западнее, а тут и вы!

— «Двойная задача», — желчно передразнил Мотаев. — У нашего начштаба, видать, все двойное. О тылах он больше печется!..

Кочергин помялся, неопределенно хмыкнул.

— За боем дальше, дальше бы мне разом ударить! Я было напрягся, а тут Козелков с приказом начштаба — ждать основные силы полка в Зетах… Надо же! — Мотаев ругнулся. — Ждать! Игра-то какова — ва-банк!

— Как так, Козелков? Он что ж, на своем «бобике» меня обошел?

— Выходит, да!

— Куда ж сейчас подевался?

— Разведчик — в разведке! Вперед, в Бузиновку, и дальше его послал. Проверить опасения твоего подполковника, — снова озлился капитан. — Тебя завидел, понадеялся, — одумался он, — приказ на выход везешь — мгновения нам нельзя упустить. Ан нет!

Мотаев умолк, только зло сопел. Они спускались по направлению к брезенту, натянутому меж двух тридцатьчетверок. Возле них остановились. Меж раскиданных ветром, тускневших облаков проступали робкие звезды. Подняв голову и широко откинув руки назад, Мотаев глубоко, со вкусом глотнул чистый холодный воздух. Помедлив, достал немецкую сигарету.

…Узнав, что в полку новый помначштаба да еще с высшим образованием, Мотаев поспешил его увидеть, а затем ждал случая «покантачить», не отдавая себе отчета в том, что, собственно, привлекает его в Кочергине. Общего у них вроде бы было немного. Впрочем не совсем так, оба они были ровесниками и москвичами, и тот и другой носили значки мастеров спорта (Кочергин был альпинистом, Мотаев — гимнастом). Мотаев, как и Кочергин, рано, в пятнадцать лет, пошел на работу, но не учеником чертежника в конструкторское бюро, как тот, а учеником токаря на одно из крупнейших предприятий первой пятилетки. Уже тогда Мотаев вынашивал мечту стать танкистом, кадровым командиром Красной Армии и накануне призыва поехал в Орел, где в числе первых был принят в танковое училище. Затем служба в кадрах, Халхин-Гол, финская война и все большая тяга к знаниям, новая неотвязчивая мечта о военной академии. Но жизнь ее осуществлению не очень-то способствовала, а тут еще июнь 41-го! И он по-хорошему завидовал Кочергину, успевшему получить высшее образование…

А тот также по-хорошему завидовал Мотаеву: «Москвичи, однолетки, не исключено, общие знакомые где-то есть. Может, в спортзале каком не раз могли встретиться, а тут не ровня: Мотаев кадровый командир, шпалу носит, уже Красной Звездой отмечен, а я едва пару кубарей привинтил и действительную даже не отслужил… Впрочем, все мы теперь кадровые. Но какой из меня танкист?»

Действительно. Танкистом Кочергин стал неожиданно. И случилось это совсем недавно. Сразу после начала нашего наступления под Сталинградом его направили в распоряжение штаба 60-й мотострелковой бригады.

…— Где пропадали, артиллерист? — повертев в руках предъявленный Кочергиным бланк Главного управления начальника артиллерии Красной Армии, буркнул заспанный бритоголовый майор. Штаб находился в большом селе Плодовитое. Разыскав майора на квартире, лейтенант поднял его среди ночи.

— Пока через Волгу переправлялся, наши фронт прорвали. На попутных с боеприпасами вас нагонял, — как бы оправдываясь, пояснил он.

— Ты гаубичник? А нам сейчас, дорогой товарищ, минометчики дороже! — раздраженно перебил майор. — С минометным делом знаком?

— По правде, нет… — вяло ответил лейтенант.

— Ну тогда, — твердо предложил майор, — давай-ка я тебя в наш бригадный полк определю… В танковый! Оттуда вот срочный запрос на ПНШ-2 [2] пришел.

— В танковый? — растерянно переспросил Кочергин, снимая и протирая очки. — Да я танки лишь в кино видел, товарищ майор, и еще на парадах, но издали.

— Ну довольно, некогда мне увещеваниями заниматься! — взорвался майор. — Соглашайся, а то враз в резерв фронта отправлю!

Отправка в резерв не сулила Кочергину ничего хорошего. Уж лучше…

— Тут вот пером — топором, — собрал его мысли напористый майор. — В характеристике подчеркнута склонность к штабной работе… В штаб и идете. Почему не решаетесь?

«А ведь не откажешься! — подумал Кочергин. — Уж кому-кому, а мне в резервных частях житье известно. К тому же как узнают, что архитектор, сразу раскрашивать и рисовать засадят, до победы. И отправка отсюда в тыл — беда. Равносильная недоверию!» Так он стал танкистом.

Слегка посветлело, когда, догнав на санитарном автофургоне основные силы теперь своего танкового полка, стоявшие еще на ферме, Кочергин доложил командиру полка о прибытии. Скользнув глазами по его черным петлицам, предусмотрительно лишенным «пушек», подполковник Бережное крепко пожал руку лейтенанту и предложил немедленно явиться к начальнику штаба подполковнику Ванченко для дальнейшего прохождения службы. Здесь, в штабе, Кочергин впервые и познакомился с Мотаевым.

И вот они снова встретились…

— Ну добро! — взял капитан его за локоть. — Пойдем глянем, как у Басова дела идут.

Они подошли к техникам. Заменив разбитые траки гусеницы, те кончали ее натяжку. Мотаев, как показалось Кочергину, недовольно поморщился.

— Нашли дело! — бросил он работающим. — Траки экипажи и без вас заменят. До рассвета поспешите устранить все повреждения машин!

— Подними-ка теперь экипаж! — присвистнул один из техников, вытирая руки концами. — А мы на этой, товарищ капитан, «маску» меняли. Так заодно. Делов-то!..

— Разговорчики! — повысил голос Мотаев. — Будет команда на выход, спрошу за каждую машину. И учтите: немцы в сумерках не бомбили, значит, с рассветом будут. Скоро машины разведу!

— Пойдем-ка перекусим! — заставил их обернуться помпотех Басов. — Обоим, я смотрю, подкрепиться не грех! — невзирая на молчание Мотаева, продолжал он тише, но настойчиво и одновременно вкрадчиво. — Трофейным коньячком угощу. Пойдем, ну!

Все трое молча направились к автофургону Басова. Ветерок сник, заметно похолодало. В натопленном «студебеккере» хозяин угостил американским беконом — «вторым фронтом», как его все называли, показавшимся невероятно вкусным, и крепким до черноты, горячим чаем, в который щедро добавлялся французский коньяк. Кочергина тут же начал бороть сон. Устроившись на верхней откидной койке, он задремал с мыслью попросить капитана Мотаева взять его с собой в танк.

«Спрошу-ка сейчас», — уже тускло подумал Кочергин, плохо различая плывущие лица сквозь слипавшиеся веки.

Действительность ворвалась в сознание властно и отчетливо-резко. Сна как не бывало.

Налет!

Фургон бросало из стороны в сторону. Круто разворачиваясь, водитель лавировал меж развалин вверх и вниз по склону, через груды мусора, какие-то обломки. Кочергин поторопился выскочить из машины, больно ударившись о косяк двери. Заметил: танки исчезли.

«Нет, врасплох не застали!» — мелькнуло в его сознании. Рядом оказалась щель, и он мгновенно в ней скрылся. Когда все стихло, осмотревшись, вылез и, ощупывая лицо и потирая тупо ноющий бок, зашагал к центру поселка. Грязно-сизый дым, смешанный с пылью, медленно оседал над воронками. Из укрытий в складках местности, покачивая удилищами антенн, отовсюду медленно выползали танки.

«Что-то много их, не один наш полк, верно!» — удивился лейтенант.

— Ишь как тебя разрисовали! — больно отдался в ушах неожиданный возглас Мотаева. — Оставляй его без надзора!