Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-5 Страница 2

Нам удалось познакомиться со многими материалами официального характера, убедительно показывающими, что к концу второй мировой войны на территориях побежденной Германии, а также Австрии, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Швеции, Англии, США и Канады находилось до 13 миллионов человек русских и других национальностей Советского Союза.

Чудовищное число пленных советских солдат и офицеров глубоко впечатляет. В первые же дни войны в Белостокском и Слонимском «котлах» немцам удалось «захлопнуть» три советские армии Западного фронта: 3-ю, 4-ю и 10-ю. В плену оказалось 724 тысячи бойцов. Командовавший Западным фронтом генерал армии Павлов и его начальник штаба Клименко, как «потерявшие управление войсками, сдавшие оружие противнику без боя и самовольно оставившие боевые позиции», были вызваны в Москву и расстреляны.

В Киевском окружении в сентябре-октябре 41-го попало в плен 665 тысяч красноармейцев и командиров. Командовавший фронтом генерал-полковник Кирпонос, зная, что его ждет расстрел, застрелился сам.

Нет нужды перечислять подробности почти повсеместного крушения Красной Армии в первые месяцы войны. К сентябрю немецкие войска стояли уже под Ленинградом и Москвой, а в германских лагерях томилось 4,5 миллиона советских солдат и офицеров. Несмотря на строгие приказы властей населению эвакуироваться вместе с отступающей Красной Армией, более 50 миллионов человек осталось на своих местах на милость наступавшего врага. В 1943 году, когда на Винницком направлении немцы оказались в окружении, пленные из оставленного немцами на произвол судьбы лагеря во множестве бежали… вслед уходившему противнику.

Международный Красный Крест с ведома Берлина обратился к советскому правительству с предложением о посылке по линии этой организации продовольствия для военнопленных ради спасения их от голодной смерти. Сталинский ответ на это обращение был дан еще до его получения в Приказе № 270 от 16.08.1941 года:

…если часть красноармейцев, вместо организации отпора врагу, предпочтет сдаться ему в плен, уничтожить ее всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся лишить государственного пособия и помощи… Командиров и политработников, сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою родину дезертиров.

Итак, круг замкнулся. Немцы при всем желании не могли накормить многомиллионную ораву пленных, с другой стороны это совпадало с их политикой массового уничтожения противника. Сталинское же правительство напрочь отказалось ото всех нас, сам Сталин отказался даже от своего попавшего в плен сына.

Говоря по-человечески, многие ли способны на возвращение «домой», для того, чтобы медленно подыхать в концентрационных лагерях от голода и непосильного труда с клеймом изменника? Или хранить последнюю пулю для себя, чтобы избежать пленения? И во имя чего?!

Словом, не мы предатели, а нас предали. Да еще и сейчас упоминают в печати со злобным шипением, как будто и действительно мы виновники всех несчастий минувшей войны.

Владимир Солоухин спрашивает:

Была война, скажем, с турками, когда Суворов брал Измаил, — не было ни одного изменника. Была война со шведами (Нарва, Полтава) — не было ни одного изменника. Была Русско-турецкая война, когда освобождали Болгарию, — не было ни одного изменника. Была, наконец, война с немцами в 1914 году не было ни одного изменника. Откуда же и почему же взялись вдруг миллионы изменников?.. (Журнал писателей России, 1990, № 6).

И никак не отвечает на поставленный вопрос. А ответ предельно прост.

Это было проявление Освободительного движения. Это был ответ нашего народа на узурпацию власти, на принудительную коллективизацию, на великие и малые чистки, на тысячи тюрем и концлагерей, на миллионы расстрелянных и замученных, на попрание всех человеческих свобод и обречение всех народов России на нищенское существование. Народ не хотел защищать все эти «блага» советской власти.

Невзирая на все ужасы немецкого плена, красочно расписывавшиеся комиссарами, целые подразделения, и даже части Красной Армии со своими командирами сдавались противнику. Русский народ пошел воевать против ненавистной власти коммунистов. Уже с лета 41 — го русские добровольцы стали появляться в немецких частях сначала как помощники, а затем и как бойцы. К концу 1941 года начали формироваться целые самостоятельные отряды. И не только из русских, но и из других народов России.

Немецкое командование признавало наличие 78 одних только русских добровольческих батальонов, воевавших на Восточном фронте в составе немецких полков. Большое число более крупных частей, вплоть до полков было включено в состав немецких дивизий. Летом 43-го на всех участках Восточного фронта насчитывалось свыше 90 полков разных национальностей Советского Союза (о наличии которых немецкое командование распространялось не очень охотно) и несчетное число менее крупных подразделений.

Такая массовая реакция народа явилась стихийным, но вполне естественным проявлением духа Освободительного движения. Оно получило еще более широкое распространение, все разрастаясь, после того как Освободительное движение возглавил генерал Андрей Андреевич Власов. Тот самый вызванный в ноябре 41-го в Москву генерал Власов, которому была поставлена сложнейшая задача формирования 20-й армии в условиях панической эвакуации заводов и учреждений, всеобщей мобилизации стариков, женщин и учащихся на рытье окопов и противотанковых рвов для обороны Москвы.

Власов с поставленной задачей справился: сумел создать армию, сумел остановить противника и оттеснить его до Ржева. За эту операцию он был награжден орденом Красного Знамени и произведен в звание генерал-лейтенанта.

Судьба Власова и его соратников после захвата их Красной Армией была заранее предопределена. Но их томили в застенках Лубянки в течение 16 месяцев, чтобы сломить их волю и выколотить из них нужные следователям признания в шпионаже, продажности, измене.

Я знал лично не только A.A. Власова, но и генералов Ф.И. Трухина, В.Ф. Малышкина, В.И. Мальцева, М.А. Меандрова и других. Смею утверждать, что это были честные, стойкие и мужественные люди, любившие свою родину и свой народ. Поэтому считаю, что их якобы недостойное поведение и самооговор на суде были следствием ужаса и невыносимости тех мер воздействия, которые были применены к ним при дознании. Власов вполне отдавал себе отчет в тяжести и жертвенности пути, на который встал. Понимая свое положение, он не раз говорил, что на путях нашей борьбы мы, возможно, погибнем, но наши идеи приведут к крушению коммунизма, на наше место придут другие и доведут наше дело до конца.

Так вот, возвращаясь к началу моего письма, повторю. Нас очень беспокоит забвение Освободительного движения, зародившегося во время войны. Движения стихийного, массового, радикально перечеркнувшего все на разные лады перепеваемые уничижительные мнения о характере русского народа.

Ведь если смотреть беспристрастно, мы и были зачинателями того свободного выражения антикоммунистической народной воли, которое, наконец, началось и продолжается теперь в нашей стране.

Прочтите наш программный документ — Манифест Комитета освобождения народов России, называемый в эмиграции Власовским манифестом. Документ, созданный под конец войны в стане врага, в атмосфере оголтелого фашизма. Вы убедитесь в том, что Освободительное движение было истинно демократическим, народным движением. За воплощение его идей восстали все народы, находившиеся под властью коммунизма, и восстают еще пребывающие под его властью. Истинные демократы, плюралисты и сейчас, по прошествии более полувека со времени обнародования Манифеста не могут не признать доподлинно народных чаяний, заложенных в его основу.

Взгляните на мой жизненный путь. Враг ли я моему народу? Изменил ли я моей Родине? Или я, может быть, пусть маленький, но боец за ее освобождение от коммунизма?

Предатели ли мы или жертвы предательства?

Филипп Михайлович Легостаев — активный участник Освободительного движения и видный деятель второй эмиграции. Бывший помощник начальника штаба РОА по строевой и физической подготовке (1944–1945), один из организаторов и руководителей Союза молодежи народов России (1945), впоследствии (1949) оформившегося в СБОНР. С 1949 г. член руководящего совета СБОНРа и начальник штаба СВОДа (Союза воинов Освободительного движения).

Ф.М. Легостаев родился в 1911 г. в деревне Павлово Вологодской губернии. Учился в Архангельске, некоторое время работал там помощником пекаря. Перебравшись в Мурманск, плавал на рыболовных траулерах юнгой, коком, матросом. После успешной командировки в Данциг для приемки и перегона в Мурманск траулера, построенного по советскому заказу, был назначен ответственным секретарем по физкультуре Архангельского горсовета, а затем и председателем бюро физкультуры Северного краевого совета профсоюзов.