Лев Колодный - Повесть о «Катюше» Страница 2

В ленинградскую лабораторию приходили новые люди, образовывались новые отделы. В первом отделе занимались работой по созданию пороховых ракетных снарядов. Рассказывая об этих днях, профессор Г. В. Петрович пишет;

«Разработка пороховых ракетных снарядов, сосредоточенная в первом отделе ГДЛ, была осуществлена выдающимися артиллерийскими инженерами Б. С. Петропавловским и Г. Э. Лангемаком совместно с В. А. Артемьевым, Л. Э. Шварцем и другими».

Созданные ими ракетные снаряды разных калибров на бездымном порохе успешно прошли полигонные и войсковые испытания, впоследствии, во время Великой Отечественной войны, они были широко и с огромным успехом использованы на фронте в мобильной ракетной установке, прозванной «катюшей».

НАЧАЛЬНИК ГДЛ

В числе авторов снарядов для «катюши» значится имя Бориса Сергеевича Петропавловского. Энтузиаст реактивного дела, он пришел в ГДЛ в 1929 году. В Петропавловском сочетался талант исследователя и талант инженера. Он читал лекции о реактивных двигателях в Артиллерийской академии, которую сам незадолго до этого закончил как инженер-артиллерист.

Примерно через полгода после прихода в ГДЛ молодой ученый стал заместителем начальника лаборатории. Он широко экспериментирует в области создания новых конструкций ракет, пытается применить их в самых разных областях техники.

С мая 1930 года, после смерти Н. И. Тихомирова, Б. С. Петропавловский возглавил лабораторию. Он пришел к выводу, что основная ценность ракет нового типа заключается в том, что они не требуют тяжелого пускового устройства.

Ствол артиллерийского орудия делается особо прочным, так как в момент взрыва порохового заряда ствол испытывает большое давление, выбрасывающее снаряд.

Порох в ракете не взрывается, а сгорает постепенно. Поэтому ракетное орудие не испытывает никакого давления и может быть легким и простым, в виде трубы или направляющих рельсов. Вес орудия имеет особое значение для самолетов, поэтому пионеры реактивной артиллерии прежде всего решили применять ракеты в области авиации.

Кроме этой перспективы существовали многие другие. Но прежде чем рассказать о них, несколько слов о превращениях, которые испытал сам снаряд.

Вначале появились снаряды активно-реактивного действия. Н. И. Тихомиров и В. А. Артемьев стреляли ими из обычного миномета.

Только в полете развивал свою тягу ракетный двигатель.

Б. С. Петропавловский пошел по новому пути: он решил конструировать чисто реактивный снаряд. Такой снаряд не только летел, но и стартовал под действием реактивной тяги.

Новый тип снаряда потребовал решить важные проблемы.

Чтобы ракета летела устойчиво и кучно, конструкторы стремились придать ей вращение, подобно артиллерийским снарядам.

Было и другое предложение, также навеянное артиллерийской практикой, — сделать на ракетном снаряде… нарезы.

За первой неудачей последовала вторая. Это было тогда, когда решили, что размеры оперения, необходимого для устойчивого полета, не должны выходить за габариты снаряда, так как в таком случае нельзя было бы стрелять из орудия в виде трубы.

Испробовали лопасти из дюралюминия и стали. Стреляли снарядами со стабилизаторами самых замысловатых форм — кольцевыми и Т-образными, со стабилизаторами, отнесенными далеко за сопло.

— Но все напрасно — хорошей кучности ни одно из этих предложений не обеспечило: снаряды порой «рыскали» по всему полигону, — рассказывают бывшие сотрудники ГДЛ.

Решение было найдено В. А. Артемьевым, который испытывал в то время осветительные, сигнальные ракеты.

Оперение ракет В. А. Артемьева выходило за габариты. Такие снаряды не «рыскали», а летели несравненно лучше{1}.

В период работы Б. С. Петропавловского была разработана конструкция осколочно-фугасных ракетных снарядов. Эта конструкция в основе своей сохранилась до момента принятия ее на вооружение Советской Армии. Вот почему Б. С. Петропавловский — один из авторов «катюши».

Жизнь его скоропостижно оборвалась в 1933 году от болезни.

ГДЛ + ГИРД = РНИИ

В 1934 году в истории советского ракетостроения произошло важное событие. В единый кулак были собраны силы ракетчиков Москвы и Ленинграда.

Ракеты, как предсказывал отец космонавтики К. Э. Циолковский, должны были начать освоение космического пространства. Но Константин Эдуардович видел и другую возможность применения ракет…

В один из мартовских дней 1930 года произошла интересная встреча. Константин Эдуардович совершал прогулку. Ученый шел, держа в одной руке палку, а в другой — самодельную слуховую трубу (после болезни, перенесенной в детстве, он плохо слышал). Он остановился и пристально посмотрел на верхушки деревьев. Шедший навстречу ему молодой человек внимательно наблюдал за ученым, которого он принял за земледельца. Этим молодым человеком был Барий Юсупов — артиллерист по профессии, отдыхавший в санатории под Калугой, мечтавший не о пушках, а о высокоурожайной пшенице. Вот почему он и К. Э. Циолковского принял за опытника-земледельца…

Ученый и молодой человек разговорились.

— Я мечтаю о сказочных урожаях…

— Вас люди быстро поймут, — с завистью сказал старик. — Им нужны колосья, а не воронки от снарядов. А я мечтаю о заатмосферных полетах… Когда-то еще люди поймут их необходимость!..

И заметив разочарование на лице артиллериста, добавил:

— Не огорчайтесь. У меня есть и в вашем деле опыт. Я окучиваю яблони в своем саду… Но вам советую: лучше изучайте артиллерийскую науку. У вашей артиллерии много недостатков. Стволы короткие. Дальность мала. А вам придется стрелять по дальним тылам буржуазии или припугнуть ее обстрелом… Только ракета способна донести заряд в любую точку земного шара!

Артиллерист, которому Циолковский рассказывал о возможностях ракет, через 10 лет после этой встречи преградил врагу путь ракетными снарядами, командуя дивизионами «катюш» на Западном фронте.

Но уже в начале 30-х годов последователи К. Э. Циолковского поставили задачу дать Красной Армии боевые ракеты.

Ими занимались плодотворно в двух советских организациях— в Ленинграде в Газодинамической лаборатории (ГДЛ) и в Москве в Группе изучения реактивного движения, начальником которой был С. П. Королев. В статье «У истоков советского ракетостроения» профессор Г. В. Петрович пишет: «В ГДЛ были заложены основы бурно развивающегося отечественного ракетного двигателестроения. Из ГДЛ вышли основные кадры, вырастившие творческий коллектив, обеспечивший это развитие…

Огромную роль сыграл и московский ГИРД, воспитавший коллектив людей, внесших неоценимый вклад в триумфальные достижения Советского Союза в области создания собственно ракет.

Синтез труда этих коллективов, а также многих других научных и промышленных коллективов нашей страны, близко участвовавших в дальнейшем развитии этих работ, и поднял советского человека в космос» {2}.

По инициативе М. Н. Тухачевского, внимательно следившего за работой ленинградского ГДЛ и московского ГИРД, в 1934 году было произведено слияние этих двух организаций в один институт — РНИИ — Реактивный научно-исследовательский институт.

С этого времени начался новый этап советского ракетостроения. Начальником РНИИ стал руководитель ГДЛ И. Т. Клейменов, главным инженером — Г. Э. Лангемак. Ведущими специалистами были С. П. Королев и другие талантливейшие советские инженеры, воспитанники советских технических вузов. Именно в РНИИ и была создана «катюша».

ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР РНИИ

Главный инженер реактивного института родился в 1898 году. В дни революции он боролся с врагами Советской власти, был командиром форта в Кронштадте.

Молодой командир хотел учиться, и поэтому, когда закончилась гражданская война, его направили на учебу в Военно-техническую академию.

Окончив ее, Г. Э. Лангемак пришел в ГДЛ. Его занимала теория проектирования ракет, методы расчета ракетных зарядов, составленных из шашек бездымного пороха.

«Георгий Эрихович впервые выдвинул и подтвердил на опыте основные принципы подобия ракетных зарядов, — отмечает профессор Ю. А. Победоносцев. — Он ввел понятие „приведенного диаметра“ ракетного заряда и построил первые графики, позволяющие заранее определять давление в ракетной камере или подбирать величину минимального сечения сопла, дающего максимальное давление. Он организовал первые систематические исследования горения толстосводных пороховых шашек, сделанных из бездымного пороха».

Это был не только талантливый инженер, но и ученый. В трудах института публиковались его интересные исследования. В частности, Г. Э. Лангемак перевел с французского и издал под своей редакцией книгу одного из крупнейших теоретиков полета с помощью реактивных устройств — Мориса Руа «О полезном действии и условиях применения ракетных аппаратов».