Сергей Никитин - Люди с оружием. Рассказы Страница 2

— Шагайть! Шагайть!

— В свой дом отчего не шагайть! — сказал дед и пошел.

В комнате длинноногий начал тараторить, то улыбаясь, то грозя пистолетом:

— Маяк есть исправляйть… Прибор зашигайть… Где есть будет прибор?

Дед молчал, пожимая плечами. Длинноногий рассвирепел и ударил деда пистолетом по голове. Багров покачнулся, но не издал ни звука. Саня задрожал и, кинувшись к длинноногому, закричал:

— Не тронь дедушку, морда!

Потап Петрович притянул внука к себе.

— Молчи!

Саня замолчал и с ужасом стал наблюдать за тем, как с дедушкиной бороды на пол падали красные капли.

Длинноногий что-то скомандовал солдатам. Солдаты схватили деда за руки и пригнули к полу. Саня страшно закричал. Длинноногий взял мальчика за шиворот и выбросил за дверь. Саня упал на камни и зарыдал от обиды и бессилия. Спустя некоторое время из дома вышел длинноногий, приблизился к мальчику и ткнул его сапогом. Саня не пошевелился и только широко открытыми глазами пристально, ненавистно смотрел на гитлеровца. Когда немцы ушли, Саня поднялся и побежал в дом. На полу лежал окровавленный дедушка.

— Дедушка, дедушка! — закричал Саня, став около него на колени.

Потап Петрович открыл глаза.

— Дедушка, больно?

— Ничего… — прохрипел старик.

— У-у! Это тот длинноногий. Я его убью, дедушка. Возьму ружье и убью.

Потап Петрович с трудом сел.

— Ружье?.. Ничего, ты крепись. Будет срок. Дай воды.

… И потекли тяжелые дни в немецкой неволе. Каждый день приходят на маяк фашистские егеря, кричат на дедушку, тычут кулаками, гоняют Саню в рыбацкое становище за водкой и, напившись, горланят какие-то непонятные песни.

Верят дедушка с Саней: возвратятся советские моряки, и все будет хорошо, как раньше. Дедушка отремонтирует маяк, и свет его, как прежде, будет указывать кораблям верные пути в морские просторы. Но когда это будет?!

Наступили холода. На берег и море все чаще налетали снежные заряды. Дни стали короче, ночи длиннее.

Потап Петрович так и не смог оправиться от побоев. Он еле-еле передвигается по комнате, кряхтит, но на внука посматривает весело.

— Ты, Саня, запоминай, — сказал он однажды внуку, — где у немцев расположены пушки, пулеметы, склады, проволочные заграждения… Все запоминай. Пригодится. Наши должны вернуться. Обязательно! Спросят У тебя — должен ответить. Понял?

— Я запоминаю, дедушка. У «Бараньего лба» они большие пушки поставили, а на «Клюве» — пулеметы…

— Все и запоминай. Только не попадайся на глаза.

— Дедушка, а я видел того длинноногого, который бил тебя. Я в него камнем запустил… Не попал только. Но я его еще увижу, дедушка. Я ему покажу!

Потап Петрович притронулся рукой к голове внука.

— Ты погоди. Веди себя тихо, не задирайся. Дай срок. Придут наши, тогда…

Но Саня не послушался деда. Длинноногий не выходил у него из головы. Он видел его уже несколько раз; Шагает по берегу, длинный, прямой, как мачта. У него и усики тонкие, бесцветные, и губы тонкие, а нос большой и красный. Саня его на всю жизнь запомнил. Только бы выбрать подходящий момент…

Мальчик приметил, что длинноногий часто спускается к морю по крутой тропке. Ходит он по этой тропке в одно и то же время и всегда в сопровождении нескольких солдат. Саня несколько раз проследил за длинноногим, и у него созрел план. Он внимательно осмотрел тропку у обрыва и в следующую же ночь, ничего не сказав дедушке, решил устроить засаду. Мальчик захватил с собой тонкий пеньковый трос и натянул его поперек тропинки у самого обрыва, привязав одним концом за выступ скалы. Другой конец взял в руки и спрятался невдалеке, «Побеги теперь только!» — пообещал мальчик своему врагу и стал ждать. Долго лежал Саня, но длинноногий не появлялся. Мальчик промерз, стучал зубами, но не покидал своего поста. И вот наконец вверху, в расщелине скалы, послышались шаги. Кто-то спускался по тропинке. Саня вгляделся в темноту и увидел несколько человеческих фигур. Впереди шел длинноногий. Саня узнал его сразу. Мальчик изо всех сил натянул трос и притаился. Сердце колотилось так громко, что ничего, кроме его глухих ударов, Саня не слышал. Казалось, прошло бесконечно много времени. Саня перевел дыхание, и в этот самый момент трос неожиданно дернулся и выскользнул из рук. Мальчик съежился и замер. Сейчас, сейчас… Мало-помалу оправившись от испуга, он прислушался: вокруг никого. Под обрывом тоже как будто никого нет. Что же случилось? Мальчик осторожно выглянул из-за камня, осмотрелся. Трос болтался над обрывом. Очевидно, длинноногий даже не заметил его, когда задел ногой, и без труда вырвал трос из рук мальчика. Саня чуть не заплакал от досады. «Ладно! Я привяжу и другой конец. Все равно кувыркнешься под обрыв, длинноногий!» — решил мальчик. Отвязав трос, он вернулся на маяк.

В следующий раз Саня закрепил оба конца троса. Длинноногий и солдаты появились, как всегда, в то же самое время. Мальчик чуть не вскрикнул от радости, когда увидел своего врага скользящим по тропинке. Вот он почти приблизился к тому месту, где был натянут трос… Саня даже приподнялся от нетерпения. Страха он теперь не чувствовал. Все это походило на занятную, хотя и опасную игру. Длинноногий сделал несколько шагов и вдруг запнулся, перегнулся вперед и, растопырив руки, с криком полетел вниз головой под обрыв. Один солдат поспешил к нему на помощь и… тоже упал и покатился по склону.

Остальные солдаты спустились по тропинке благополучно.

Саня прислушался. Снизу доносились вопли, громкая речь. Сильнее всех орал длинноногий. Мальчик узнал его по голосу, хотя и не видел в темноте, что творилось там. «Так тебе и надо!» — прошептал Саня и, отвязав концы порванного троса, что есть духу побежал домой.

— Где ты был? — спросил дедушка, когда дрожащий Саня забрался к нему на топчан. Мальчик ничего не ответил, прижался к деду и, уткнувшись лицом в его бороду, заплакал навзрыд.

Длинноногий больше не появлялся. Видно, сломал-таки себе шею при падении. Но радости Саня не чувствовал. Дедушка стал совсем плох, хотя по-прежнему утешал внука: «Ничего. Вернутся. Дай срок. Доживем, Саня!» И Саня, как мог, крепился. Но время шло, а свои не возвращались.

3

Наступили полярные ночи. Темно и мертво стало вокруг. Холодно в доме. Больной дедушка бредит во сне, что-то бормочет, зовет кого-то. Саня прижимается к нему и обнимает морщинистую, холодную шею деда. За окнами свистит ветер и бросает в стекла снежную крупу. Немцы сегодня не высовывают и носа на улицу. Заняли теплую комнату, завалились спать, выгнав дедушку и внука на кухню. «Ладно, придет срок» — думает Саня, повторяя дедушкины слова, — «возвратятся наши, наподдают фашистам как следует», — и засыпает.

Во сне слышит Саня выстрелы, топот ног. Ему кажется, что это наши моряки высаживаются на берег. Кто-то тихо, но настойчиво шепчет ему на ухо: «Вставай! Вставай!» — «А, это дедушка», — догадывается Саня и просыпается.

Дедушка чем-то встревожен: прислушивается, чуть склонив голову набок. Через окошко в кухню льется мягкий голубоватый свет северного сияния. Ветер стих так же быстро, как и нагрянул.

— Что, дедушка? — спрашивает Саня, приподнимаясь на локтях. Он взлохмачен. Давно не стриженные волосы спадают на лоб, закрывая глаза, на затылке же торчат рожками.

— Стихло. Выстрелы были. Наши-то «квартиранты» убежали, как на пожар. Должно, с перепугу подняли переполох, а может быть… Стихло…

— Я сбегаю посмотрю. Ладно, дедушка?

— Сбегай посмотри. Да не ходи далеко…

Саня поправил на ногах меховые продырявившиеся унты, запахнул пальто, нахлобучил меховую дедушкину шапку и выбежал во двор. Теплые щеки его ущипнул морозец. Вокруг все освещено сполохами северного сияния. Огромные радужные завесы, медленно, как на слабом ветру, покачивались в вышине и таяли. Серебристые лучи, словно стальные ленты, блеснули из-за горизонта, молниеносно вытянулись к зениту, где-то на невидимой высоте скрестились, поиграли и тоже исчезли.

Вспыхнули и погасли лиловые облака. И снова огромные разноцветные занавеси повисли в небе. Волны то малинового, то бледно-зеленоватого цвета пробегали по небу, усыпанному яркими звездами.

Далеко за сопками на востоке глухо грохотала канонада: там шли бои.

Внизу боролся с камнями и шумно вздыхал морской прибой.

Саня подбежал к обрыву и осмотрелся. Над черной лентой берега, открытого отливом, поднимался пар. Море сверкая убегало вдаль.

Саня грустно вздохнул: сон не сбылся. Упираясь пятками в камни, он спустился по отвесной тропе вниз. У моря между камнями Саня увидел притаившегося человека. На груди его висел автомат. Человек настороженно смотрел на мальчика и молчал. Меховая куртка его была изорвана, на черной шапке поблескивала золотая эмблема советского моряка.