Петр Михин - «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» Мы умирали, чтобы победить Страница 20

После разгрома немцев под Сталинградом наше Верховное командование посчитало, что немцы отводят свои войска из Донбасса за Днепр. Была разработана операция «Скачок». Планировалось на плечах отступавших немцев прорваться в Донбасс, отрезать находящуюся там группировку немецких войск, чтобы в дальнейшем, окружив и уничтожив ее, выйти к Днепру. В это время другие войска нашего Юго-Западного фронта уже достигли Днепропетровска и Запорожья, готовясь форсировать Днепр.

29 января 1943 года под командованием генерала Ватутина началась наступательная операция по освобождению Донбасса.

52-я дивизия в составе Подвижной группы Юго-Западного фронта под командованием генерала М. М. Попова, включавшей четыре танковые бригады и три стрелковые дивизии, была направлена через Старобельск и Артемовск на Мариуполь.

Однако Верховное командование ошиблось. На самом деле, стремясь взять реванш за поражение под Сталинградом, немцы не отводили, а концентрировали мощные соединения в Донбассе, чтобы окружить, разбить и отбросить назад наши рвавшиеся вперед войска.

Сразу же за Старобельском мы наткнулись на хорошо укрепленную линию обороны. С большими потерями мы взломали ее и по глубоким снегам двинулись вперед. Каждое село брали с бою. Для командования нашей Подвижной группы, как и для всех нас, сильное сопротивление оказалось неожиданным. Но мы, воодушевленные победой под Сталинградом, преодолевая ожесточенное сопротивление врага, не щадили своих жизней, набрасывались на неприятеля с неимоверным одушевлением. Стремление победить, продолжить сталинградский триумф было так велико и неодолимо, что мы, несмотря ни на что, рвались вперед. С одной стороны, мы научились воевать, с другой — мы перестали бояться смерти. Мы обреченно, заранее, положили свои жизни на алтарь Победы, потому что опыт подсказывал: конца войне не видно, все равно не выживешь, не сегодня-завтра все равно убьют тебя — так чего бояться?

Продвижению вперед мешали не только немцы, но и непролазные снега. В глубоких снегах вязли кони, машины, орудия, люди. Спасали только волы, которых давали нам местные жители. Если бы не волы, пройти нашими маршрутами было бы невозможно.

Население Украины встречало нас с радостью. Приходили мы из снегов, с мороза, часто после боя, и нас обогревали, угощали всем, что имели, охотно давали волов, чтобы мы побыстрее освободили от немцев Украину. За шесть месяцев боев под Ржевом, где все населенные пункты были снесены с лица земли и населения в районе боев не осталось, наши солдаты так соскучились по мирным жителям и человеческому жилью! С какой радостью осматривались они в крестьянских хатах, вступали в разговоры с женщинами, детьми, вспоминая при этом свои дома, своих родителей, своих жен и детей. Встречи эти были мимолетными, но на душе становилось легче, отпускало внутри.

Двигались мы напрямую, по снежным полям, и, пока немцы буксовали на дорогах, часто обгоняли их, тем побуждая врага отступать быстрее. Но бывало и так: немцы с танками оказывались в тылу у нас, догоняли и били неожиданно сзади, тем более что они превосходили нас в количестве танков и в небе летали только их самолеты.

Батарее нужен ЗИС-3, с которой находился я, начальник разведки дивизиона, двигаясь по заснеженной целине. Было тихо и солнечно, но мороз поджимал основательно, брал верх над солнцем, потому никто не садился на стылые стальные лафеты — шли пешком за орудиями, а то и трусцой бежали, чтобы немного согреться. На многие километры вокруг простирался чистый белый снег — завораживающе искрился на солнце, слепил глаза. Прокладывая путь по целине, могучие волы, как ледоколы, крушили толстый снежный наст, громкий хруст сминаемого снега не прерывался ни на секунду. Все приустали, но молча и уверенно делали свое дело и пусть медленно, на волах, но в точности выполняли приказ: продвигаться как можно дальше и быстрее на запад. Немцев поблизости не было, по таким снегам едва ли кто сумел бы обогнать нашу колонну.

Вдали зачернело село. Предвкушая скорый отдых, тепло и пищу, усталые солдаты оживились, послышались короткие реплики, смешки. Почуяли скорую передышку и волы — ускорили шаг, быстрее потянули тяжелые пушки. Заснеженные домики приковали к себе взоры всех едущих и идущих, оставалось совсем немного, всего с полкилометра, — последнее усилие и будем в селе. Конные разведчики уже побывали в деревне, противника не обнаружили, так что можно спокойно входить, располагаться на отдых.

Но что такое?! Из села на дорогу выкатили три танка — на них белые кресты! Откуда же они взялись? Их не было. Значит, только что вошли в село, но с противоположного конца, с ходу прошли его и теперь двигались в нашу сторону. Двигались очень медленно, мешал снег, и нас они пока не заметили, мы же не по дороге, напрямки ехали. Но как заметят — разнесут в клочья! Нельзя терять ни секунды — во что бы то ни стало надо опередить их! Громко, во все горло, подал команду:

— Танки справа! Орудия к бою!

Ездовые остановили волов, расчеты быстро сняли станины с передков и развернули стволы.

— По танкам! Огонь!

Раздались частые выстрелы четырех наших пушек. Все три танка окутались черным дымом. Но не успели мы прийти в себя, как из села ударили один за другим два танковых выстрела. Приземистые наши пушки почти не были видны в глубоком снегу, поэтому немцы ударили по волам. Пронзив тела животных, танковые болванки со страшным свистящим шумом пронеслись дальше — ни орудия, ни людей не зацепило. Солдаты тут же спрятались в снегу за орудиями, залег левее пушек и я с биноклем. Дымки от выстрелов еще не рассеялись, а я уже разглядел два танка, они с боков прижались к крайней хате. Пока немецкие танкисты рассматривали результаты своей стрельбы, я подал новую команду:

— Танки у крайней хаты! Батарее! Огонь!

Танки успели сделать еще по одному выстрелу, и тут их поразили снаряды наших пушек. Правый танк сразу же загорелся ярким пламенем, видно, он стоял к нам задом и снаряд попал в мотор, а левый быстро скрылся за хатами, вероятно, снаряды попали в башню и водитель тут же среагировал, позже мы обнаружили этот танк брошенным на другом конце села. Но два повторных выстрела немецких танков причинили нам большой урон: была разбита пушка первого расчета, убит наводчик, и ранило двух солдат.

Как только начался обстрел батареи, один молодой солдат из недавнего пополнения испугался и бросился бежать от орудия в поле, но не успел сделать и пары шагов, как танковый снаряд-болванка проскочил у него между ног. Корчась от боли, парень с диким воем упал в снег. Сразу же после боя мы подбежали к нему. Солдат был бледен от боли, сказал, что ранило в обе ноги. Но на брюках не было никаких пробоин и крови. Пока снимали с него брюки, чтобы перевязать, он страшно кричал. Но никаких ран на ногах мы не увидели, только согнуты они были неестественно, не в коленях. Стало понятно, что кости обеих ног парня были искрошены. Вместе с еще двумя ранеными мы отправили его в санбат.

— Как мог снаряд, не коснувшись ног, переломать кости? — недоумевали солдаты.

Я и сам видел такое впервые, удивлялся не меньше, но решил объяснить бойцам случившийся феномен, и мыслил я правильно:

— Снаряд прошивает танковую броню. Он несет в себе такую энергию, что вокруг завихряется воздух. Этот вихрь рвет вблизи несущегося снаряда все на свете. Вы видели борозды на снежном насте, которые от наших орудий бегут к селу? И кто их пропахал? Пропахали их летевшие над снегом наши снаряды, взламывая на своем пути крепкий наст. Вернее, их пропахал тот воздушный вихрь вокруг снаряда, что воет, когда снаряд летит к цели.

Из района севернее Старобельска, преодолевая сильное сопротивление врага и глубокие снега, мы наступали успешно до самого Северского Донца у села Закотное, что западнее Лисичанска, и форсировали Донец.

Много крови стоило нам это форсирование. Немцы хорошо укрепили и вооружили свой высокий правый берег, на котором располагалось село. Трудно было по низкой, открытой, равнинной местности, по глубокому снегу незаметно подобраться и форсировать Донец. Немцы взорвали лед на реке и залили водой свой десятиметровой высоты берег, превратив его в ледяной барьер. Решающий вклад в форсирование реки внесли артиллеристы нашего 1-го дивизиона. Средь бела дня, при ослепительном сиянии солнца командиры орудий Скрылев, Хохлов, Катечкин и другие, надев белые маскхалаты и замаскировав пушки белыми простынями, сумели продвинуть их к Донцу и прямой наводкой быстро расстрелять немецкие долговременные укрепления.

Сколько мужества, выдумки и сноровки потребовалось от артиллеристов, чтобы по полыньям, ледяному крошеву переправить пушки на правый берег реки, — в ход шли бревна, доски, двери, ворота!