Александр Голубинцев - Казачья Вандея Страница 20

1 марта, после свидания в поезде с генералом Мамонтовым и начальником штаба генералом Алексеевым, я отправился в станицу Семикаракарскую, в VII корпус, входящий в группу генерала Мамонтова, с предписанием от генерала Мамонтова командиру VII корпуса генералу Попову И. Д. следующего содержания: «Дать полковнику Голубинцеву назначение, соответствующее его боевым заслугам». 5 марта вечером я прибыл в штаб корпуса и представился комкору. Штаб собирался уходить в хутор Веселый. Утром 6-го я получил следующее предписание:

«Полковнику Голубинцеву.

1919 г. 6 марта 9 час. 30 мин.

№ 0122/ж ст. Семикаракорская.

Комкор 8 приказал в дополнение приказа по корпусу № 79/ж приступить Вам к формированию 5-й Конной дивизии. Ваш помощник полковник Егоров. На формирование дивизии должны быть обращены 13-й, 15-й и 17-й Конные полки. В остальном Вам руководствоваться приказом № 79, копия которого будет Вам прислана дополнительно.

Надлежит также Вам принять три конных сотни войскового старшины Примерова.

Наштакор 8 полковник Жилинский».

Одновременно мною была получена копия телеграммы следующего содержания:

«Через Новочеркасск ст. Семикаракорская. Комкору 8. Разъезд Анти Комкору 6 Донского из Штармии 1-й № 237 б/с 16 час. только Комкору 8 на № 273.

Командарм предназначил на должности Начдива Конной формируемой из 12-й и 14-й дивизии генерала Секретова и помощником войскового старшину Рубашкина. Из 13-й Конной дивизии и 50-го Конного полка, дивизиона Севостьянова, сотни Лобанова, конной сотни ударного батальона — генерала Попова и помощником полковника Попова. 2-й Конной дивизии — полковника Калинина и помощником полковника Егорова. Из конных частей Северо-Восточного фронта желательно было бы сформировать две конные дивизии с назначением начдивом одной из них генерала Татаркина и помощником полковника Сутулова и начдивом другой полковника Голубинцева и помощником полковника Егорова.

Начдивом казачьей пешей — полковника Якушева и помощником полковника Тарасова. Штадив 13-го пешего — штадивом пешей казачьей и наштадивом — капитана Раздарова. Штадивы конных по выбору соответствующих начдивов. Наштадив у генерала Татаркина полковник Дронов. Назначение капитана Полковникова наштадивом командарм не согласен.

4/III 17 час. 20 мин. № 01 313 Великокняжеская

Алексеев

С подлинным верно

Сотник Леонов».

Получив предписание, я немедленно приступил к формированию дивизии. К 9 марта 5-я Конная дивизия была сформирована в составе четырех конных полков. В хуторе Золотове я сделал смотр дивизии. Входившие в состав дивизии полки мною были сформированы еще в 1918 году, во время восстания, и в большинстве состояли из усть-медведицких казаков.

Узнав о моем назначении, казаки группами и в одиночку со всех сторон стали стекаться в полки дивизии, и численный состав полков достиг до 1000 сабель в каждом.

11 марта я был вызван комкором, генералом Поповым, в хутор Веселый. Здесь генерал сообщил мне, что генерал Татаркин не мог сформировать дивизии из своих бывших полков, как предполагалось, согласно телеграмме командарма I, № 277, а потому он решил сформированную мною дивизию передать генералу Татаркину как старшему, а мне предлагает принять дивизию от полковника Калинина, которого он якобы не знает. Я, конечно, отказался от последнего предложения, заявив, что если генерал Татаркин не сформировал дивизии, то совсем не потому, что нет достаточного числа казаков, а просто потому, что у него не было достаточно воли и желания, ибо гораздо легче заявить о своем праве старшинства, чем начать формирование.

В это время я чувствовал себя совершенно больным, у меня начинался брюшной тиф, температура 39 градусов, а потому у меня не было ни охоты, ни желания отстаивать свое право на сформированную уже дивизию, состоящую почти целиком из моих казаков.

Генерал Попов И. Д. предложил мне приступить вторично к формированию новой дивизии из тех казаков, которые были предназначены на формирование дивизии генерала Татаркина и из находящихся в обозах, переполненных больными и выздоравливающими. На это предложение я не ответил ни да, ни нет.

После разговора с генералом Поповым я отправился в штаб корпуса к начальнику штаба, полковнику Жилинскому. Увидев меня, полковник Жилинский встретил меня радостным возгласом:

— Очень рад вас видеть! В последние дни, узнав о вашем назначении, меня беспрерывно осаждают как отдельные казаки, так и целые группы вопросами: «Где полковник Голубинцев?» Скажите, что их так притягивает к вам?

— Да это весьма понятно, ибо это мои казаки, не казаки некой дивизии или отряда, но казаки Голубинцева, с которыми я поднял восстание и с большинством из них служил в 3-м полку до войны, во время войны и после войны.

Когда я передал полковнику содержание моего разговора с комкором, он развел руками и сказал: «Ничего не понимаю! У нас в корпусе все делается навыворот, нет ни одного положительного решения… Впрочем, через два дня генерал Попов будет отрешен от командования корпусом. Этот вопрос уже решен».

И действительно, дня через два, к моему глубокому удовлетворению, генерал Попов был отставлен от командования корпусом.

11 марта вечером я получил новое предписание за № 01 009 — вновь приступить к формированию 5-й Конной дивизии. Сформированная же мною 5-я дивизия была передана генералу Татаркину и получила новое наименование: 4-й Конной дивизии генерала Татаркина.

Перед тем как передать генералу Татаркину дивизию, я послал приказание начальнику штаба — забрать штаб, трубачей, конвойную сотню и лазарет и отойти в тыл на формирование новой, 5-й дивизии.

12 марта я окончательно слег, врачи определили у меня брюшной тиф. В глубокий тыл я не эвакуировался, а остался у себя в дивизионном лазарете, проделав, на походных носилках, утомительные переходы во время нашего отступления почти до границ Кубани.

13

Восстание по Медведице

Едва оправившись после брюшного тифа, в средине апреля 1919 года я выехал из с. Ново-Батайское, где находился лазарет формируемой мною дивизии, на фронт.

После зимнего отступления и неудач, обстановка менялась в благоприятную для нас сторону и намечался переход в наступление.

Для ориентирования в обстановке я хотел повидаться сначала с генералом Мамонтовым, моим сослуживцем по 3-му Донскому казачьему Ермака Тимофеева полку.

После поисков, я нашел генерала в его поезде у станицы Аксайской. В это время он был почти не у дел, имея лишь штаб и небольшое число пеших людей. Мамонтов посоветовал мне ехать к генералу Покровскому, который перешел в наступление и скоро, надо полагать, вступит в пределы Донской области, где я могу из восставших казаков быстро сформировать полки и дивизии.

Через несколько дней я прибыл в штаб 1-го Кубанского корпуса, находившегося на одной из станций Царицынской железнодорожной ветки.

После моего доклада о моих планах и намерениях, генерал Покровский обещал мне оказать полное содействие для выполнения моей задачи как только мы вступим в пределы Дона.

Прибывшая со мной конвойная сотня временно была прикомандирована к Татарскому полку Конно-Горской дивизии.

4 мая, когда штаб Кубанского корпуса находился в Ново-Манычской, от генерала Сидорина была получена телеграмма, вызывающая меня в Новочеркасск. Простившись с генералом Покровским, я дал распоряжение и маршрут штабу, конвойной сотне и обозу с лазаретом отойти в район Донской армии, а сам с адъютантом решил ехать по железной дороге в Новочеркасск, чтобы побывать предварительно в войсковом штабе. Но в это время с отправкой конвойной сотни произошло небольшое затруднение, задержавшее меня дня на два. Начальник Конно-Горской дивизии, полковник Гревс, наговорив мне массу похвал и комплиментов по адресу конвойной сотни, стал просить меня разрешить еще на некоторое время задержать сотню в дивизии, так как сотня якобы необходима, ибо, как он выразился, «держит всю дивизию». Я, конечно, ни в коем случае не мог согласиться на это. Сотня состояла из людей, мне преданных, испытанных, по большей части моих сослуживцев по 3-му полку царской армии, с которыми я начал Усть-Хоперское восстание в апреле 1918 года.

Книга генерал-майора Л. В. Голубинцева «Русская Вандея», изданная в Мюнхене в 1959 г Генерал-майор А. В. Голубинцев Станица Усть-Медведицкая Казак хутора Артановского Тишанской станицы Хоперского округа Усть-медведицкие казаки Усть-хоперские казаки. Фото 1910-х гг. Вручение пернача атаману Алексею Максимовичу Каледину. Новочеркасск, 1919 г. Войсковой атаман Всевеликого войска Донского Л. М. Каледин в станице Старочеркасской зимой 1917–1918 гг. Вынос исторических знамён и регалий Всевеликого войска Донского перед Церковным парадом. Новочеркасск, 16 августа 1918 г. Камышин в начале XX в. Летняя и осенняя кампания 1918 г. на Южном фронте Командование (второй состав) Донской армии. Сидят, слева направо: А. К. Кельчевский, В. И. Сидорин, Мамонтов. Стоят: А. И. Кислое, В. В. Добрынин. Февраль 1919 г. Прибытие танка в Донскую армию. В центре — генерал-лейтенант В. И. Сидорин. Фото 1919 г. Летчики Донской авиации. Зима 1918–1919 гг. Бронеавтомобиль Донской армии «Атаман Богаевский» Фото 1919 г.  Борьба за Донецкий бассейн в апреле — мае 1919 г. Атаман П. Н. Краснов Атаман генерал Краснов П. Н. и Совет управляющих Всевеликого войска Донского. Новочеркасск, Атаманский дворец, 1918 г. Генерал-лейтенант А. П. Богаевский после избрания атаманом Всевеликого войска Донского. 1919 г. Атаман Всевеликого войска Донского генерал-лейтенант А. П. Богаевский (в первом ряду слева). Новочеркасск, 1919 г. Разновидности Георгиевских крестов Донской армии Атаман К. К. Мамонтов и генерал-майор С. Н. Плеханов. Фото 1918–1919 гг. Схема рейда генерала К. К. Мамонтова Дружеский шарж. Казацкий писатель Ф. Крюков Ф. Д. Крюков Атака казаков-партизан под Персияновкой 25 апреля 1918 г. С картины художника Е. П. Рытченкова. 1918 г. Егорлыкская операция 1920 г. П. Н. Врангель среди военных и политиков, среди которых А. П. Богаевский, Г. А. Вдовенко, А. В. Кривошеин. Фото 1920 г. Командующий корпусом Б. М. Думенко Командующий 2-й Конной армией Ф. К. Миронов С. М. Буденный со станичниками. Фото 1920 г. Карикатура из эмигрантского журнала 1920-х гг., иллюстрирующая распад России, в том числе и появление независимой Казакии, способствовавшей победе большевиков в Гражданской воине Эвакуация Белой армии из Крыма

Наконец, после долгих разговоров, полковник Гревс сказал, что не может отпустить сотню, несмотря на распоряжение генерала Покровского, не получив приказания от генерала Шатилова.