Филипп Голиков - Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.) Страница 20

Как это случилось, никто толком объяснить не может. Одни уверяют, что красноармейцы, попав в деревню, сами побросали винтовки и огородами разбежались кто куда. По словам других, маршевиков неожиданно атаковали белые, началась паника и, воспользовавшись ею, враг пленил весь батальон.

Товарищ Полуяхтов поднял в атаку своих «красных орлов». Но Климовку отбить не удалось. Повторили атаку — и снова безрезультатно.

Мне очень хочется понять, почему же так случилось?

Маршевый батальон почти целиком состоял из вотяков. Этот народ при власти царей пребывал в темноте и невежестве. Надо было разъяснить красноармейцам-вотякам, за что мы бьемся в гражданской войне, какова цель мирового пролетариата в борьбе с буржуазией. Но политической агитацией в батальоне занимались плохо. При мне произошел такой разговор. Один из «красных орлов» спрашивает маршевика: «Ты коммунист?» А тот отвечает: «Не, я вятский».

Куда уж дальше?!

Батальон комплектовали в Перми наскоро. Оружие, обмундирование дали, немного подучили — и в бой, да еще на самый трудный участок. А обоза нет, кухонь нет. Даже котелками не снабдили. Пока до фронта доехали, проголодались, появилось недовольство, поползли слухи.

Где голод, беспорядки и нет политической агитации, там раздолье клеветникам и скрытым врагам. Тем более, когда командиры живут сами по себе, мало тревожатся о благополучии красноармейцев, о их просвещении.

Вот и выходит, батальон-то был не настоящий, не сплоченный, не знающий своей цели. Стоило белым поднажать, он и развалился.

Сегодня только и разговоров о маршевиках. Многие полагают, что командир полка поступил неразумно. Лучше было бы распределить пополнение по ротам, а не посылать прибывших прямо из теплушек в бой. Другие считают, что у комполка выбора не было. Я думаю, правы первые. Зря послали на боевое дело необстрелянных, голодных и политически темных маршевиков скопом.

Нашему полку вновь обещают дать отдых. Получена телеграмма от командующего 3-й армией. Благодарит нас за стойкость и героизм, просит продержаться еще несколько дней.

Продержимся, конечно! Однако до чего люди измучились. Около меня за стол только что сел комбат Полуяхтов. Налил из самовара стакан чаю, подвинул к себе и… заснул.

Полк наш седлает железную дорогу. Последние два дня прошли тихо. Боев не было. Мы радуемся тому, что 3-й батальон, который отходил самостоятельно, присоединился наконец к полку.

Я почти не вылезаю из теплушки. Пишу, читаю. В «Красный набат» послал статью о том, как мы били белую гвардию под Комарихинской. Старался ничего не упустить, правдиво изложить все события.

Уже давно товарищ Юдин поручил мне вести историю нашего полка. Записываю урывками, иногда подолгу не удается сесть за бумагу. Отстал почти на месяц. Вчера дошел до 28 ноября, до нашего отступления. Дальше писать не хочется. Очень уж тяжелые дни приходится вспоминать. Как-нибудь на отдыхе наверстаю.

Теперь определенно говорят: смена полка через два — три дня. Не верится даже.

Больше всего мечтаю попариться в бане, отоспаться и почитать. Стосковался по книгам.

Сегодня полдня сидел над «Программой коммунистов». Читал не спеша, вдумывался в каждую строчку, самые интересные и важные места выписывал в тетрадку. Еще бы два спокойных денька, и я бы одолел «Программу коммунистов» до конца.

Со вчерашнего дня опять отступаем. Из Комарихинской выехали под обстрелом.

В ночь на 19-е белые атаковали 2-й и 3-й батальоны. Надеялись на неожиданность, но не тут-то было. Беляков встретили дружным огнем. Враг понес очень большие потери. Но и нам ночной бой тоже даром не сошел.

По заданию товарища Юдина составил очередную политсводку на имя военкома 29-й дивизии. В ней изложено все как есть. Занесу-ка я ее в свой дневник:

«Настроение команды неважное, подавленное. И ввиду тяжелой обстановки на фронте, где все тяжести защиты направления падают на 1-й полк, и вследствие переутомления. Но все же полк с упорством ведет борьбу против во много раз превышающих его сил врага.

Сегодня во время шестичасового боя на участке 3-го батальона было найдено 80 трупов солдат и офицеров противника, взят один пулемет системы „максим“ и четыре воза винтовок, из которых три доставлены в полк, а один сброшен в речку, т. к. противник занял ст. Комарихинская и село Сосновая Гора — мы были окружены.

7-я рота потеряла весь командный состав и около 40 красноармейцев. В 8-й и 9-й ротах потери незначительны.

На участке 2-го батальона потери противника в 2–3 раза больше, чем на участке 3-го.

Во время повторного наступления противник выбил 2-й батальон из Сосновой Горы, и судьба его не известна».

Отступление…

Вчера не пришлось даже закончить фразу. Снова напасти.

Под вечер на станцию Валежная на смену нам прибыл свежий 24-й полк Пермской бригады. В связи с этим наши два батальона были сняты с позиции и направлены на отдых в сторону Перми, в село Троицкое. Штаб и 3-й батальон тоже должны были вот-вот двинуться.

Вдруг в кромешной тьме белые начали наступление. Роты 24-го полка не успели ни оглядеться, ни закрепиться, как попали под убийственный огонь. Необстрелянные бойцы растерялись. Белые с криком «ура» ворвались на станцию Валежную. Наш поезд чудом успел уйти. Теплушка, в которой находились мы с комиссаром, продырявлена пулями.

Не хочется даже описывать все это.

Теперь надо удерживать последний подступ к Перми. А кто будет? Надежных сил все еще нет. Вероятно, нам придется. Обещают прислать к вечеру два полка. А пока суть да дело, «красным орлам» приказано занять позицию. Обещанной смене никто уже не верит. Такие обещания только изматывают людей.

Миновала тревожная и опасная ночь.

Сегодня наконец-то прибыли эшелоны с красноармейцами камских полков. Это, говорят, надежные части. Они будут нас сменять.

Но до чего доведены «красные орлы»! Вчера вечером роты нашего 2-го батальона отказались выступить на позиции и по собственной воле ушли из села Троицкого. Командиры ничего не могли поделать.

— Нас обещали сменить. Мы больше не станем терпеть обмана, — заявили вконец измученные, едва державшиеся на ногах красноармейцы.

Вначале об этом по телефону сообщил товарищ Полуяхтов. Он сказал, что деревня Польники занята белыми и батальону пришлось отступить в деревню Ишицы, но. удержаться в ней он не может: «Красноармейцы говорят — уйдем».

Товарищ Юдин немедленно выехал в батальон. Однако и ему не удалось успокоить людей. Позиция была оголена.

Пришлось возвращать уже отправленный на отдых 1-й батальон. 3-й батальон командование тоже вынуждено было задержать и поставить в сторожевое охранение.

Пока шла вся эта канитель, потеряли много времени.

Белые ожидали встретить на реке Сылва укрепленные позиции, проволоку, окопы, боялись сильного огня. А подошли к Троицкому без единого выстрела. Знай они наше положение, могли бы взять и Сылву.

От негодования я не находил себе места. Неужели нельзя было вовремя доставить смену, подвезти подкрепления!

Тыловики забили все железнодорожные пути порожняком. И движение остановили, и толку никакого.

Потеряв всякую рассудительность, я бранился последними словами и всюду стал усматривать измену.

Морозы опять крепчают. Сегодня 25 градусов. Но и в стужу, в глубоком снегу не стихает борьба не на жизнь, а на смерть.

Начальником боевого участка назначен командир 24-го полка. Мы теперь на втором плане и многого не знаем.

Опять говорят, что мы едем на отдых. Через Левшино и Пермь в Верхние Муллы.

Но до чего же это странный отдых! В Перми белогвардейский мятеж, город не поймешь толком в чьих руках, а наш полк через него отправляется «отдыхать».

Пользуясь остановкой, расскажу все по порядку.

Послав почти весь полк вперед, командир, комиссар, несколько человек из штаба и политчасти, в том числе и я, с грехом пополам добрались до Левшино. Станция забита составами, хаос, неразбериха. Чтобы нагнать своих, мы двинулись дальше не по железной дороге, а верхом. Подъезжая к заводу Мотовилиха, стали встречать группы возбужденных рабочих. Сначала не поняли, в чем дело, но почувствовали неладное. Вскоре повстречалась большая толпа рабочих с оружием. От них мы узнали, что в Перми контрреволюционное офицерье подняло восстание. Две роты из взбунтовавшихся в Красных казармах батальонов напали на завод Мотовилиха и попытались захватить его, но рабочие отбили мятежников.

Для нас все это было неожиданностью, как и ружейно-орудийная стрельба, доносившаяся из Перми. Красные полки бьются с врагом на Сылве, а у них в тылу белогвардейцы берут Пермь!