Жиль Перро - Красная капелла. Суперсеть ГРУ-НКВД в тылу III рейха Страница 21

Старожилы еще помнят больных, лечивших нервы в тиши этой окруженной лесом обители, а также часто приезжающих сюда подруг Маргарет Хоффман-Шольц и жен немецких офицеров, утомленных воздухом Парижа.

В их числе — Кэте Фёлькнер. В один из летних дней 1941 года она шла по длинной и великолепной аллее, ведущей к замку, но не для того, чтобы немного отдохнуть здесь: ей предстоит пройти очередное испытание.

Кэте Фёлькнер — немецкая гражданка, родилась в Данциге 12 апреля 1906 года в семье учителя рисования, социалиста. У нее самая обыкновенная внешность, несмотря на пышные пепельные волосы, зато мускулистое и чрезвычайно гибкое тело: она становится танцовщицей-акробаткой. Затем — жалкие гастроли по Европе с итальянцем-любовником и одновременно менеджером Поццальдо, от которого она рожает двоих детей. Однажды семейство приезжает в Ленинград без гроша в кармане. О них заботятся и даже предоставляют Кэте возможность учиться. Словом, ее обращают в свою веру. Наверняка именно тогда ока и была завербована советскими секретными службами. Кэте снова разъезжает по всей Европе, но на этот раз уже по плану, составленному в Центре, и тщательно избегает нацистской Германии. В 1937 году ей приказывают ехать в Париж: она находит работу в одном кабаре и танцует там в течение двух лет. В 1939 году, после объявления войны, она вместе с любовником и детьми скрывается в одном доме в двадцатом округе, чтобы избежать интернирования, которое ей угрожало как гражданке воюющей с Францией страны. Весь долгий период «странной войны», находясь на нелегальном положении, Кэте и Поццальдо посвятили изучению стенографии и машинописи. В 1940 году Кэте уже не прячется, а предлагает свои услуги победителям-соотечественникам. Ее принимают на работу в Бюро труда «Организацион Заукель», которое разместилось в здании палаты депутатов. Поццальдо получает какую-то ничтожную должность, а Кэте становится секретарем директора парижского отделения этого ведомства доктора Клеефельда. Он полностью ей доверяет: разве она не немка и разве ей не пришлось прятаться почти целый год, чтобы не попасть в руки французских полицейских?

После возвращения из Верне Максимович приходит в палату депутатов, чтобы узнать, какую работу ему может предложить организация Заукеля. Он знакомится с Кэте, разговаривает с ней о том о сем, догадывается о происходящем в ее душе, приходит наконец к выводу, что эта женщина может стать новым и очень ценным агентом. А если он ошибся?

Василий устраивает ей приглашение в замок Бийерон. Пятнадцать дней толстая Анна и маленькая Кэте, болтая, гуляют по парку. После отъезда Кэте Анна говорит брату: «На мой взгляд, она подходит». Василий все еще сомневается. Он уже набрался кое-какого опыта с тех пор, как мечтал о зажигательных бомбах. В Париже Василий снова встречается с Кэте и опять отправляет ее в Бийерон, чтобы она погуляла под ручку с Анной. Анна вторично дает благоприятный отзыв, и Василий решает, что пора поговорить о Кэте с Большим шефом.

Разговор происходит после облавы на улице Атребат, когда Треппер проявляет звериную осторожность; он опасается провокаторов. Кэте, разумеется, не сообщила Максимовичу о своей прежней связи с советскими службами, ограничившись скромными намеками на свои антифашистские настроения. Со своей стороны Треппер, в силу обстоятельств, о которых мы вскоре расскажем, не запрашивает в Центре никаких сведений о ней. Да и сделай он это, ответ — конечно, положительный — не рассеял бы его опасений. Кэте исчезла в декабре 1939 года, оборвав контакты с Центром, и вновь появилась в июле 1940 года в бюро доктора Клеефельда. Что это — хитроумный ход, чтобы занять подходящее место для возобновления работы, или маскировка, за которой скрывается союз с победителем?

Если надо перепрыгнуть реку, Большой шеф обычно не колеблется, но прежде, чем совершить эффектный, но опасный прыжок, он всегда ищет брод. Поэтому вербовка Кэте сопровождается особыми мерами предосторожности. Во-первых, надо поглядеть на нее — но со стороны. Он велит Анне пригласить ее в ресторан, отделанный зеркалами. Сев за соседний столик, Треппер пристально вглядывается во все зеркала, надеясь заметить возможную слежку. Ничего подозрительного вокруг. Можно перейти ко второму этапу: встрече с Кэте. Она состоится на перроне метро с несколькими выходами. Кэте спрашивает Василия, как будет выглядеть ее собеседник и какой пароль она должна произнести. Василий не сообщает ни того, ни другого и объясняет, что партнер ее уже знает — девушка поражена. Но если Кэте окажется провокатором, она не сможет указать ищейкам гестапо на их жертву: ей придется ждать, пока Треппер сам не подойдет, ему ведь нужно время, чтобы осмотреть место встречи. Он велит Кацу проследить за Кэте, пройти за ней по пятам от дома до перрона. Если он заметит хвост, то незаметно предупредит шефа. В метро их агенты, расставленные в стратегических точках, ведут наблюдение на случай, если появятся господа в удлиненных плащах и тирольских шляпах. Встреча проходит великолепно; Кэте изъявляет желание работать. Третий этап: испытание. Ей велят достать печати, штемпеля, образцы почерков. Она приносит. Теперь ее уже считают агентом сети и поручают серьезные дела. Кэте добывает документы, но передает их не Трепперу. Он посылает за ними свою помощницу. Ее подстраховывает Кац. Помощница встречается с Кэте в метро и получает от нее завернутые в газету донесения, составленные доктором Клеефельдом. Потом по меньшей мере шесть часов гуляет по улицам перед возвращением домой. И все это время верный Кац ходит за ней по пятам. После этого она должна хранить документы у себя дома в течение трех дней; затем ее муж относит их Большому шефу…

Слишком сложная механика? Верно. Но если бы все руководители разведывательных групп действовали таким образом, нацистские бойни не были бы так переполнены.

Через Кэте Москва узнает о трудностях с рабочей силой, которые мешают осуществлению гитлеровских планов, и о предусмотренном способе их преодоления: обращении в рабство оккупированной Европы. Клеефельду известно все: сколько рабочих рук потребуется от каждой страны, как их будут использовать в Германии и — ценнейшие сведения — на какие промышленные предприятия будут отправлять в первую очередь. Очень скоро он будет докладывать о трудностях, связанных с вербовкой в Германию и массовым бегством в маки. Это важные сведения.

Однажды Василий Максимович рассказал Трепперу о своем затруднении (нам даже известно, что при этом он нервно пощипывал бородку, которой недавно стал обрастать его подбородок): над ним начинают посмеиваться. Поскольку его отношения с Маргарет никак официально не обозначены и похожи на вульгарную связь, злые языки скоро заговорят, что эта любовь далеко не платоническая. Репутация Максимовича может от этого пострадать, не исключено, что в скором времени его перестанут принимать в высшем парижском обществе. Треппер велел ему жениться, но Василий, поглаживая бородку, заметил, что время полной и безоговорочной капитуляции еще не пришло — гибкое отступление позволит занять позицию, на которой можно продержаться по меньшей мере несколько месяцев: помолвка. «И слава богу, — заметил русский, — что в нашем кругу между помолвкой и бракосочетанием не может быть и речи о физической близости».

Надо было сообщить обо всем этом в Москву. Большой шеф запросил разрешения на помолвку у Директора. И поскольку тот охотно благословил жениха, великосветский Париж был завален пригласительными билетами с гербом Максимовичей. Прием был роскошный: самые красивые и знатные русские девушки эмигрантки танцевали с самыми гордыми офицерами немецкого штаба в Париже; шампанское лилось рекой, и голубки получили поздравления от всех генералов из отеля «Мажестик».

«Сохраняйте хладнокровие»

Лето 1942 года ознаменовано провалом брюссельской и амстердамской сетей, но парижская цитадель, судя по всему, осталась неприступной. Недремлющие часовые и драконовские правила конспирации позволили ей выстоять.

Благодаря Гроссфогелю обеспечены условия ее существования. С десяток квартир или свободных комнат могут служить убежищем для подпольщиков: улица Эдмон-Роже, 3; набережная Сен-Мишель, 13; улица Варенн, 94; улица Фортюни, 6; проспект Ваграм, 78 и т. д.; есть еще домик в Везине и вилла в Вервье. Помимо этого существует даже тыловая база: замок Бийерон, куда приезжают больные или уставшие члены организации, чтобы собраться с силами, так что коммунисты-подпольщики и жены немецких офицеров бок о бок вдыхают здоровый воздух Берри. В то же время Бийерон, расположенный в нескольких километрах от демаркационной линии, для находящихся в опасности агентов является «дверцей» в свободную зону; местные проводники легко переправляют их туда. Между прочим, ферма Корбена, директора «Симекс» поставляет в изобилии птицу и яйца, а Тевене, акционер бельгийского отделения «Симекско», владелец сигаретной фабрики, продолжает обеспечивать Париж своей продукцией.