Игорь Никулин - День независимости. Часть 2 Страница 21

Они бросились скопом, норовя сбить его с ног и разделаться. Но они не были столь опытными рукопашниками, как Журавлев, и он успел вывернуться ужом, проверив нерасторопных кулаками на прочность.

Кто-то выл, согнувшись на полу в три погибели, обхватив руками живот. Кто-то, отлетев к плите, вывернул на себя горячую сковородку, и, выпачканный в яичном белке, ругался, размазывал кровь по физиономии.

Вахид в потасовку благоразумно не лез, оставаясь сторонним наблюдателем. Но когда большинство заступников вышли из игры, попятился в комнаты, ища спасения.

…Журавлев успел заметить движение умывшегося кровью таджика к голенищу сафьянового сапога со смешно загнутым носом и, в прыжке, выбил из его руки финский нож…

Наборная рукоять ножа удобно легла в ладонь. Бросившись за Вахидом, Журавлев настиг его в гостиной. Перетрусивший толстяк судорожно дергал шпингалет, норовя смыться через окно.

В гостиную, тяжело дыша, вломились остальные участники драки. Семен прикрылся им, как живым щитом, и приставил к потной шее отточенное лезвие.

— Приблизитесь еще на шаг, и я ему башку отрежу.

Шамиль, под чьим глазом расцветал фиолетовый синяк, недоверчиво буркнул.

— Руки коротки.

— А ты проверь…

Притянув за мясистое ухо к себе голову толстяка, Журавлев сказал негромко:

— Ты не против, Вахид?

— Сто-стоять!.. — задыхаясь, прохрипел тот. — Стойте, идиоты.

— Благоразумно с твоей стороны, — согласился Семен. — Так как, отдашь-таки посылочку или будешь упрямиться?.. Только учти, если твои бестолковые друзья будут нам мешать, я отправлю вас всех к Аллаху…

— Отдам. Отпусти…

Высвободившись из сильных рук незнакомца, Вахид с ненавистью приказал таджикам:

— Убирайтесь!

— Но…

— Я сказал, валите во двор. Чтоб духу вашего в доме не было!

Косясь на Журавлева как побитые собаки, они неохотно убрались на улицу. Поправив выбившуюся из штанов рубашку, Вахид пробурчал:

— Ты меня опозорил.

— Ну уж извини. Сам проверку затеял.

Толстяк направился на кухню. Откинув ковровую дорожку, поднял за кольцо крышку подпола.

— А ну, держи! — велел забившейся в угол женщине. — Да живо!..

Спустившись по лесенке, он докрутил в патрон лампочку и, когда в норе вспыхнул свет, полез куда-то вглубь…

Вахид выставил на обеденный стол посылочный ящик, с треском оторвал фанерную крышку. Внутри, уложенный на толстый слой ваты, лежал металлический контейнер.

Отстранив хозяина, Журавлев отвинтил у контейнера крышку и, с предосторожностями, извлек на свет стеклянную запаянную колбу, заполненную прозрачной зеленой жидкостью.

— Ты знаешь, что это?

— Понятия не имею. Когда принесли, с объяснениями не торопились. Сказали только, что однажды за ней придут, и гонец скажется от Аслана.

— Ты хоть знаешь, от какого Аслана? — усмехнулся одними губами Семен.

— Мне оно ни к чему. Мое дело маленькое, бизнес. Принял на хранение, вернул…

— Тогда почему не сразу?

Журавлев вложил колбу обратно в контейнер и плотно закрутил крышку.

— А хрен тебя знает, кто ты такой… Подожди, — Вахид раскрыл настенный шкафчик для посуды и достал аптечку. Порывшись, подал Журавлеву пластмассовый футляр.

— Что в нем?

— Шприц с какой-то дрянью. Отдали вместе с ящиком. Не знаю, для чего. Мое дело, сторона.

Подержав крохотный, с мизинец, шприц, задраенный герметичным колпачком, Семен вложил его в футляр и убрал в карман куртки.

— Значит, говоришь, сторона?..

47

Москва. Вечер 10 июня.

Он валялся на диване и, прихлебывая из горлышка пиво, вяло смотрел телевизор. Экран мелькал, громыхал стрельбой, взрывами и воплями. Но сюжет боевика Журавлева не занимал; за просмотром он коротал время.

Четыре дня он не выходил из квартиры, чтобы лишний раз не попадать в поле зрения оперативников, которые — рубль за сто — разыскивают его по всему городу. За продуктами отправлял хозяина.

Нервишки изрядно истрепались, и он ловил себя на том, что невольно прислушивается к шуму работающего лифта, особенно когда тот достигал их этажа, к шагам на лестничной площадке. Иногда в дверь звонили, и он замирал, боясь неосторожным движение выдать свое присутствие. Потом наступала тишина, он подходил к окну, выглядывая вниз и наблюдая, кто выйдет из подъезда.

Выходили, как правило, такие же забулдыги, как и Колян, и он, хоть и не на долго, успокаивался.

…А кейс стоял в изголовье дивана, готовый к использованию.

Несмотря на позднее время в клубе «777» продолжала кипеть жизнь. В интимном полумраке, на освещенной софитами крохотной сцене наигрывал джазовый оркестр. Между столиков, обслуживая запоздалых клиентов, лавировали официанты.

Мягкое освещение выхватывало из темноты барную стойку. Стеклянные полки позади бармена, натирающего салфеткой бокал, ломились от обилия бутылок.

Из смежной комнаты доносился стук костяных шаров; загрузив поднос кружками с пивом, туда то и дело уходил официант.

Публика в заведении была вполне пристойная, охранник при входе скучал, поглядывая на часы.

В стеклянную дверь позвонила девушка. Охранник привычно потянул на себя ручку, пропуская ее и… влип в стену.

Перед ним, ниоткуда, вырос здоровяк в черной униформе и маске с прорезями для глаз. Раструб короткоствольного автомата нацелился ему в лоб.

— ОМОН! — рявкнул автоматчик, и мимо него в зал пробежали другие бойцы.

Саксофонист оборвал мелодию, растерянно опуская инструмент. Все смешалось. Группа бритоголовых парней, любезничавших с девицами в темном углу зала, бросив подруг, ринулась к пожарному выходу.

— Стоять! Руки за голову!

Сопровождаемые тычками, парни покорно улеглись на пол, широко раздвинув ноги и сцепив пальцы на бритых затылках. Омоновцы проверяли их карманы.

— Командир! — окликнул боец милиционера атлетического телосложения, держа двумя пальцами за рукоятку найденный пистолет.

Атлет, как и остальные, прятавший лицо под маской, обвел зал рукой.

— Отлично. Проверить всех.

Прикрываемый автоматчиком, он вошел в бильярдную.

Завсегдатаи, отложив кии на столы, выстроились вдоль стены, попирая ее руками. Забросив автомат на плечо, их сноровисто обыскивал омоновец.

— Есть что, Кирьянов? — спросил атлет.

Тот повернулся и молча покачал головой.

Догадавшись, что перед ними старший, от стены отделился немолодой мужчина в костюме строгого покроя и, не скрывая эмоций, стал возмущаться:

— Что это значит?! Я заместитель префекта округа.

— Ничего особенного, — ровно ответил атлет. — Плановая проверка документов.

— Удосужьтесь представиться. Завтра я буду разговаривать с вашим начальством…

— Бога ради. Сколько душе угодно. Я — старший лейтенант Васильев, командир взвода ОМОНа… Середа, ты досмотрел господина префекта?

— Пустой, — ответил боец.

— Тогда вы свободны, не смею больше задерживать.

Гордо вскинув голову, чиновник прошел мимо старшего лейтенанта, процедив напоследок:

— Это возмутительно! Безобразие…

Проверка заведения принесла изъятый пистолет, на который у посетителя не оказалось разрешения, горсть пакетиков с опием и нож. Когда задержанных отвели в спецавтобус, Васильев поманил к себе бармена.

— Этот не появлялся? — показал ему фотографию.

Бармен отрицательно затряс головой.

— Ты уверен?

— Точно, не было. Да его каждый день по телеку показывают. Разве б не узнал?

Старший лейтенант убрал фото в нагрудный карман.

— Если увидишь, звони 02.

Спустя полчаса ничто не напоминало о визите ОМОНа. На крохотной сцене по прежнему наигрывал джаз. Между столиков ловко лавировали официанты, обслуживая поздних клиентов…

Сажин засиделся на работе допоздна. На столе светила настольная лампа под зеленым абажуром, подле нее валялась пустая пачка сигарет. Это уже третья, выкуренная за сегодняшний день. Голова разламывалась; не помогала даже таблетка анальгина, принятая еще засветло.

Уже десятое, а наработок практически ноль. Выходит, они даром хлеб едят, раз не могут выловить опаснейшего террориста, угрожающего жизням москвичей.

Они все делали правильно. Омоны и Собры день за днем чистили злачные места города; не осталось, наверное, такого увеселительного или игорного заведения, куда бы они не наведывались. Участковые шерстили гостиницы: официальные и нелегальные, проверяли притоны; группы задержания круглосуточно работали на вокзалах и в аэропортах, но тоже без ощутимого результата.

Нет, результаты, конечно, были. Отловили злодеев, числившихся долгое время в Федеральном розыске, попутно раскрыли массу преступлений, но главное, для чего все это было затеяно, — задержать Журавлева, пока не удалось.