Альберт Зарипов - Повесть был жестокий бой Страница 21

Наши "краснозвёздые" корреспонденты конечно же напечатали бы опровержение. Что в ходе ожесточённого ночного боя на территории аэропорта Северный нашими славными ребятками-спецназовцами было уничтожено десятка полтора, а может быть и побольше... (* прим. автора:Ну... Темно же было!..) В общем, мы истребили какое-то количество коварно подползающих боевиков. Однако в ночном сражении не обошлось и без наших потерь... Но не в личном составе! Ведь мы же спецназовцы из Аксая!.. Как часто это бывает, особенно в кино... Один уже умирающий неприятель всё же выпустил свою распоследнюю пулю... Которая и угодила в боевую машину Уральского автозавода, то есть в наш грузовой Урал. Который так и сгорел... А потом ещё и взорвался! Причём в ходе так и непрекратившегося боя.(Ведь уцелевшие боевики хоть и бежали обратно в горы, но всё-таки отстреливались на ходу).

И этой газетной публикации поверили бы все!.. Все наши военнослужащие и гражданский персонал Министерства Обороны. Но только не военно-политическое руководство одной отдельной бригады спецназа! Уж их-то на такой откровенно-газетной мякине точно не проведёшь!.. Они способны на очень многое... В том числе и на получение самой достоверной информации... Вот тогда-то нам бы и не поздоровилось!.. Ведь это именно мы, то есть младшие командиры не проинструктировали своих солдат самым должным образом. Это мы не организовали караульную службу в надлежащем порядке. Это мы не предусмотрели возникновение столь внештатной ситуации, когда пожар начался в кузове с боеприпасами. И это всё мы... Собственноручно не тушили песком горящие ящики с огнемётами и минами... Лично не поливали водичкой пылающие материально-технические ценности... Причём из вёдер передаваемых нам с земли добросовестными и вовсю старающимися солдатиками... Ну, и так далее... Вплоть до разлёта вместе с остальными осколками по всем сторонам Вселенной.

-Ну, ладно вам!.. - командир роты старался быть более серьёзным, нежели мы. -Давайте-ка без шуток!

Мы отсмеялись, а потом стали думать и решать возникшие задачи. Но уже без самоиронии и наиболее действенным образом. Как ни сопротивлялся капитан Пуданов...(* прим. автора: А он практически и не сопротивлялся!) Но его боевая разведгруппа была полностью отлучена от несения караульной службы по охране и обороне нашего четвёртого Урала. Вследствие данного обстоятельства этой почётной миссии удостоились две другие группы. Стало быть, денисовская и моя. Затем капитан Батолин своим решением командира роты поручил своему подчинённому - товарищу Пуданову усилить личный контроль за дисциплиной во вверенном ему подразделении и продолжить повышение уровня их боевой подготовки.

-Если они не хотят нести караульную службу... -заявил Батолин. -То будут отрабатывать, то есть компенсировать своим участием в боевых действиях!

-Отлично! - отвечал капитан Пуданов. - Я им так и скажу! Вот они обрадуются!

Мы хоть и посмеялись его шутке, но не очень-то и весело. Ведь пора было браться за вещи посерьёзнее. Скоро должен прийти комбат Тарасов... Вот он-то и подкинет всем нам конкретные боевые задачи.

А пока нас не озадачили новыми боями да ночными сражениями, мы занялись вполне обыденными мирными делами. Сначала был полностью заменён караул у потенциально взрывоопасного Урала. Когда пудановские бойцы, то есть бывший разводящий со сменённым часовым скрылись из вида, капитан Батолин стал лично руководить работами по повышению сохранности боеприпасов. Задний тент был опущен и наглухо задраен. Затем по нижней кромке брезента пропустили стальной телефонный провод, который опоясал весь кузов. Этот кабель ,конечно же, можно было перекусить плоскогубцами или штык-ножом, но всё-таки данная мера предосторожности не являлась излишней. Во всяком случае она затрудняла действия новых злоумышленников. Пока они будут возиться с крепкой стальной проволокой, часовой услышит шум и поднимет тревогу.

Перед уходом с выносного поста капитан Батолин строго-настрого проинструктировал всех трёх часовых и разводящего о том, что подходить к охраняемому грузовику имеют право только офицеры. Им же разрешается вскрывать задний тент, чтобы взять или положить какое-нибудь имущество. Наконец-то подробный инструктаж был закончен. Возле Урала остался один часовой, а мы всем своим табором направились в палатку.

До полудня все три группы занимались самым излюбленным армейским времяпрепровождением, то есть наведением образцово-показательного порядка. Внутри палатки были выровнены все кровати. Свежие Лужи на "полу" вновь засыпали. Откуда-то появились железные обогревательные приборы, то есть вторая печка и трубы. Последних было столько, что их хватило на обе наши буржуйки, в которых сразу же разожгли огонь. Правда, у нас отсутствовали металлические листы с дыркой для трубы. Эти стальные прямоугольники вставлялись в специально предназначенные проёмы в крыше палатки. Но их не было и поэтому трубы вывели наружу просто так. Из-за этого часть нагретого воздуха уходила в атмосферу через свободные проёмы вокруг трубы... Зато обратно, то есть снаружи и во-внутрь, залетали крупинки снега и капли дождя.

Перед входом в палатку были брошены куски ДСП, которые и образовали какое-то подобие дорожек.

-Уж лучше так... -произнёс кто-то из бойцов денисовской группы. - Чем по грязи-то шлёпать.

Это было действительно так. Ведь вчера днём и сегодня утром тут имелось чуть ли не по колено грязи. Но теперь всё выглядело более-менее облагорожено.

Я уже зашёл в палатку, когда мне в спину послышался чей-то крик.

-Эй, кто там зашёл? Ноги надо вытирать!

Перед входом в палатку была расстелена какая-то тряпка, об которую и следовало вытирать подошвы. Однако мои ботинки выглядели довольно-таки чисто. Вернее, на них абсолютно не было грязи. Ведь я её счистил ещё там, когда мы преодолевали решётчатый забор. Но всё-таки в этом окрике было что-то неуважительное, если не сказать хуже... Да и голос показался мне слишком уж незнакомым и подчёркнуто грубым.

поэтому я вышел из палатки, чтобы выяснить в чём же дело. А справа от входа на стуле сидел рослый боец из пудановской группы. Рядом с ним на сдвинутых столах лежал автомат АКМС. Неподалёку копошилось несколько других солдат. И судя по всему мне в спину орал именно этот рэкс спецназа, вольготно так развалившийся на своём качающемся стуле. Скорей всего ему было поручено находиться у входа в палатку и следить за тем, чтобы все входящие вытирали ноги.

Увидал меня и этот воин.

-А-а... Это вы... -осклабился он. -Ну... Ладно. Идите.

Вполне естественно, что мне всё это не понравилось! Как слишком уж пренебрежительное обращение какого-то бойца к старшему по званию... Так и его теперешний тон... А тем более нагловатая ухмылка... Да и его поза, которую он даже не подумал сменить... Ведь как порядочному мужчине крайне непозволительно разговаривать с женщиной в сидячем положении и с явной неучтивостью. Так и рядовому срочной службы очень даже непростительно сидеть в присутствии офицера... Да ещё и разговаривая с командиром и начальником в столь неподобающем тоне.

-Солдат! Ко мне! - приказал я.

-Не-а! - ответил рослый разведчик, продолжая сидеть.

Это являлось уже не нахальством, а самой настоящей наглостью. На которую следовало отреагировать немедленно. А поскольку наше общее пребывание в рядах Министерства Обороны совершенно не предполагает почти что никаких карательных мер перевоспитания, то есть ни дневных допросов с пристрастием, ни ночных расстрелов до самого рассвета... То мне пришлось прибегнуть к тем формально-занудливым положениям общевоинскихуставов. То есть к обязательным требованиям! Хоть и по мелочам, но эта тягомотина с принятием строевой стойки, да с приведением формы одежды в полнейшее соответствие с уставами, а также образцово-показательный подход-отход в количестве десятка раз... Всё это прочищает солдатские мозги если не хуже публичной казни через подвешивание... То во всяком случае адекватно и соразмерно совершённому проступку.

Я полностью вышел из палатки обратно и строго посмотрел на этого правонарушителя.

-Товарищ солдат! -произнёс я сурово и кратко. -Ко мне!

Однако охамевший боец продолжал как ни в чём ни бывало сидеть на своём колченогом стуле... Но все свои крепкие зубы он всё же продемонстрировал, причём, в широченной ухмылке. Да ещё и глядя на меня чересчур дерзко и слишком уж вызывающе.

-Не... Товарищ лейтенант! Не пойду! Вы меня бить будете!

От столь гнусного поклёпа на мою наискромнейшую персону... В общем, я несколько удивился, но свою командирскую настырность в достижении только что отданного приказа мне следовало проявить гораздо энергичнее. Именно поэтому я повторил свою команду ещё более решительным тоном.

-Товарищ солдат! Я сказал, ко мне!

-Не-а... -отвечал опухший от своего самодурства разведчик-спецназовец, продолжая смотреть на меня спрежним выражением нахальства, хамства и наглости вместе взятых. -Не пойду! Я вас боюсь! Вы меня бить будете!