Сергей Пивень - Засада. Спецназ 1941 года Страница 22

Черняк блефовал. У него был приказ ликвидировать Золенберга, и приказ этот никто не отменял.

Другое дело, что в сложившейся ситуации он счел нужным повременить с претворением его в жизнь. Обстановка благоприятствовала тому, чтобы повторно запросить у Центра указаний насчет группенфюрера.

Где-то сзади послышались одиночные выстрелы. Капитан обернулся на звук — возле одного из грузовиков старшина Журбин добивал раненых немцев. Партизаны Батюка в это время грузили трупы своих товарищей в кузов машины. Во второй грузовик поднимали раненых, туда же вдоль бортов складывали трофейное оружие. Дым понемногу рассеивался.

Черняк перевел взгляд на шоссе: им везло — дорога была пустынна. Неожиданно слева, сквозь дым и гарь, он заметил какое-то движение. Вскинул было пистолет, но потом опустил: это Колодин вел к нему пятерых пленных немцев. У всех за спиной были связаны руки.

— Вот привел, командир… — подойдя ближе и кивнув в сторону немцев, сказал Колодин. — Все рядовые, ни одного офицера.

Черняк подошел к пленным поближе. Внимательно рассмотрел каждого из них, потом ткнул в одного — того, кто на вид был самым старшим из них, и спросил по-немецки:

— Как звать?

— Рядовой Иоганн Виттберг.

— Сколько вам лет?

— Пятьдесят.

— Снимайте с себя одежду, Виттберг. Переоденетесь в эту. — Он показал на груду белья, которое снял с себя Золенберг. Тот удивленно таращился из окопа на происходящее, ничего не понимая. Колодин, направив на него автомат, лишь слегка усмехнулся. Голый вид человека, за которым они так долго охотились, вызывал у него презрение.

Виттберга не нужно было подгонять: через минуту он уже стоял перед Черняком навытяжку в гражданском костюме Золенберга. Свою форму он, как истинно педантичный немец, аккуратно сложил на земле.

— Веди их всех к легковушке, Колодин. К той, что третья от конца колонны. Я сейчас подойду…

— Ну-ка, господа фашисты, потопали…

Сержант ткнул стволом автомата в сторону шоссе, и пятеро немцев с унылым видом поплелись в указанном направлении.

Дождавшись, когда они отойдут на достаточное расстояние, капитан повернулся к Золенбергу:

— Теперь ваша очередь, господин группенфюрер. Вы переоденетесь в одежду Виттберга. По-моему, она будет вам в самый раз. Я как раз выбрал человека одинакового с вами размера. Потом мы с вами прогуляемся по лесу.

Черняк взял с земли форму рядового и бросил ее в окоп. Золенберг, нехотя одеваясь, зло бросил:

— Что вы собираетесь делать дальше?

— С вами?.. Я же уже сказал, что пока ничего…

— А с ними?

— Вы имеете в виду пленных?.. Идет война, группенфюрер. И вы, как никто другой, знаете ее законы. Все они солдаты, к тому же на эту землю их никто не приглашал, не правда ли?.. — Черняк дождался, когда эсэсовец оденется, а затем тоном, не терпящим возражения, приказал: — Вылазьте, Золенберг!..

Группенфюрер выбрался из окопа, потом отряхнул комья земли, прилипшие к одежде. В форме рядового вермахта выглядел он нелепо, сразу же утратив весь свой лоск и представительность.

— Идемте!.. — бросил ему Черняк, махнув пистолетом в сторону шоссе, где находилась разгромленная колонна. Он пропустил Золенберга вперед, а сам зашагал немного позади, держа пистолет наготове.

Когда они подошли ближе, пятерка пленных уже стояла возле легковушки в шеренге. Колодин был рядом, направив на них автомат. Где-то в стороне слышались разговоры бойцов, проверяющих убитых немцев. Возле заднего колеса автомобиля Черняк увидел адъютанта группенфюрера — лейтенанта Зиппа. Тот лежал на спине и смотрел мертвыми глазами в синеву неба. Одна пуля попала ему в голову, другая — в грудь.

Где-то впереди послышались звуки заведенных двигателей — партизаны, погрузив погибших и раненых, собирались уезжать. Батюк махнул капитану рукой, давая понять, что он отправляется в путь.

Два грузовика съехали с шоссе на поле и двинулись в сторону темнеющего вдали леса. Старшина Журбин и остальные бойцы группы, окончив свою работу, быстро подбежали к легковушке.

— Немедленно снимите портрет с дороги… — приказал им Черняк. — Возможно, он нам еще пригодится. И жерди уберите. Ясно, что немцы будут проводить расследование. Не нужно, чтобы они знали о деталях нападения на колонну группенфюрера.

Старшина с бойцами, выполняя приказ, побежали к развилке, а капитан обратился к рядовому Виттбергу, переминающемуся с ноги на ногу. Было отчетливо видно, что в гражданской одежде он чувствует себя неуютно.

— Кем вы были до войны, Виттберг? — спросил Черняк. — Где работали?

— На заводе, помощником инженера.

— Так вот, Виттберг, — продолжил капитан, подойдя к нему поближе, — сейчас вы останетесь здесь, дождетесь своих, а когда они приедут, передадите им, что все произошедшее здесь — лишь самое начало. Скажите, что легкой прогулки, как в Европе, здесь не получится.

— Вы сохраняете мне жизнь?..

— Да. И не вздумайте приврать что-нибудь своим… Вам все ясно?..

— Ясно.

— Тогда полезайте в автомобиль, на заднее сиденье справа.

Все еще не верящий в свою удачу Виттберг уселся в легковушке, стыдливо опустив голову, стараясь не встречаться взглядом с остальными пленными, к которым, было понятно, так благосклонно русские вряд ли отнесутся. Черняк захлопнул за ним дверцы, а потом подозвал к себе Колодина.

— Сержант, бери пленных, бери группенфюрера и бегом в лес. Подождете нас на опушке. А мы тут с Журбиным дела доделаем.

Колодин махнул рукой в сторону леса, и немцы гуськом, друг за другом, побежали по полю. Золенберг бежал последним, непрерывно оглядываясь и пытаясь, видимо, понять, что затеял этот ложный гауптман.

Черняк тем временем дождался, когда его бойцы уберут с развилки портрет Геринга, затем приказал им двигаться вслед за Колодиным. С собой оставил только Журбина.

— У тебя есть граната, старшина? — спросил он, когда бойцы его группы скрылись из вида.

— Есть, командир. Целых три.

— Бензин еще нужен. Немного, чтобы машину поджечь.

— В кузове грузовика я видел полные канистры.

— Хорошо… Так вот. Сейчас ликвидируем этого Виттберга, подожжем легковушку, когда она загорится — бросишь в салон для подстраховки связку гранат.

— А цель?

— Попытаемся немцев обмануть. Когда они будут проводить расследование, то должны подумать, что в салоне останки Золенберга.

— Думаешь, поверят?..

— Это в идеале. Нам важно другое — пока будут разбираться, мы спокойно можем переправить группенфюрера самолетом в Москву.

— Но у нас ведь другой приказ — ликвидировать его.

— Нам ничто не мешает сделать это в лесу. Запросим сегодня Москву, сообщим им, что группенфюрер захвачен живым — пусть решают, нужен он им или нет. Если не нужен — по-тихому уберем его, даже следов не останется.

— Что ж, верно. Логика железная.

— Тогда давай мне автомат, а сам беги за бензином.

Старшина снял с плеча «шмайссер» и протянул его Черняку. Тот взял автомат в руки, резко развернулся и от живота полоснул очередью по легковушке, целясь в то место, где сидел Виттберг. Пули со свистом прошили дверцу, на землю посыпались осколки стекла. Виттберг, не успев ничего понять, повалился на сиденье, захрипел, а потом, когда изо рта пошла пена, затих. Черняк открыл дверцу, удостоверился, что Виттберг мертв, потом захлопнул ее обратно. Журбин с канистрой бензина был уже тут как тут.

— Что — убит?

— Мертвый. Давай, старшина, поджигай машину. Затем по-быстрому уходим… Нам еще тех пленных немцев в лесу убрать нужно. Да так, чтобы не нашли их потом…

— А зачем мы их вообще с собой тащим?

— Чтобы следы запутать… Немцы народ педантичный. Я не сомневаюсь, что они точно знают количество солдат, которые выехали в Сухибор на операцию. Когда выяснят, что некоторых недостает, могут подумать, что кто-то спасся. По окрестностям этих пропавших искать начнут, тем более что нападение было организовано на самого Золенберга, а им свидетели ой как нужны, чтобы перед Берлином отчитаться. На это время уйдет, а там, глядишь, и Москва определится, что с этим группенфюрером делать…

— Толково придумано, командир. Очень даже толково…

Черняк про себя усмехнулся. Зная старшину, он ни капли не сомневался в том, что после того как они будут в безопасности, тот не преминет преподнести перед бойцами задуманное как великую военную хитрость, обеспечившую в конечном итоге успех операции.

— Действуй, времени уже в обрез. Немцы скоро нагрянут…

Журбин подбежал к автомобилю, открыл капот, выдернул из карбюратора бензопровод и стал поливать двигатель бензином из канистры. Немного плеснул на крышу и передние дверцы. Затем пролил полоску бензина от капота в поле, чтобы с безопасного расстояния поджечь легковушку. После того как отбросил пустую канистру в сторону, вытащил из-за пояса три противотанковые гранаты, связал их куском бечевки. Когда все было готово, зажег спичку и бросил ее на землю. Тонкая змейка огня потянулась от земли к капоту автомобиля. Не дожидаясь, когда запылает двигатель, Журбин бросил связку гранат на заднее сиденье легковушки и бросился что есть силы бежать. Через несколько секунд в салоне громыхнул взрыв, а следом за ним еще второй — взорвался бензобак. В это время старшина с капитаном были уже далеко — на полпути к опушке леса, где их ждали остальные бойцы.