Александр Одинцов - Огненная вьюга Страница 22

Отбушевав и желая сгладить впечатление от своей вспышки, командир дивизии подчеркнуто любезно предложил высказать свое мнение о предстоящей операции сидевшему рядом с ним новому шефу гестапо — молодому штурмбанфюреру с холодными свинцовыми глазами.

— Гестапо принимает свои меры, — с нажимом на слово «свои», словно нехотя, процедил штурмбанфюрер, — для уничтожения русских диверсантов. Но на разработку операции, засылку агентов в возможные районы действий противника требуется время. Такова, я надеюсь, все понимают, специфика работы гестапо в отличие от полевых войск, которые могут и обязаны принимать самые оперативные меры по обезвреживанию лесных бандитов.

— Да, да, конечно, — охотно согласился генерал, мысленно посылая к дьяволу этого мороженого судака, который заранее отмежевывается от возможного провала операции. Во всяком случае, русские сделали на это весьма серьезную заявку.

— Господа, — продолжал генерал, стараясь ничем не выдать свою растерянность, — план уничтожения русского отряда сводится к следующему. Поскольку он действует в лесах, где располагаются подразделения тридцать седьмого полка, и несет ответственность за охрану района, ликвидация диверсантов возлагается именно на этот полк. Задача же тридцать восьмого пехотного полка — не допустить перехода русских через шоссе Волоколамск — Новопетровское и быть готовым, при необходимости, выдвинуть пехотный батальон в лес севернее Румянцева для оказания помощи тридцать седьмому полку. Тридцать девятый полк контролирует шоссе Теряево — Чисмена, не допускает выхода противника в лес западнее этого шоссе и одним батальоном занимает Кутьино, Васильевское-Соймоново, Теплово.

Что-то шепнув начальнику штаба, генерал бросил указку и, ударяя кулаком по столу после каждой фразы, прочеканил:

— Приказ фельдмаршала фон Бока и командующего четвертой танковой группой — уничтожить русский отряд — мы должны выполнить в течение максимум двух суток. Для нашей дивизии это дело чести каждого офицера и солдата. При проведении операции не стесняться в выборе средств. Слюнтявого милосердия и сопливой сентиментальности не проявлять. Лесные деревушки, которые могут служить базой для отряда русских, предавать огню, а лиц, даже лишь заподозренных в связях с диверсантами, расстреливать на месте. Требую тщательно подготовить боевую технику для действий в условиях низких температур и бездорожья. Солдатам и офицерам, которым предстоят активные действия, улучшить питание и выдать дополнительный паек.

Рихтер захлопнул черную папку с документами:

— Все, господа! По местам… Хайль Гитлер!

После окончания совещания адъютант командира дивизии капитан Любке подошел к командиру тридцать седьмого полка подполковнику Рэмеру:

— Господин подполковник, господин генерал просит вас зайти к нему в кабинет.

Рэмер был назначен командиром полка в охранную дивизию по рекомендации одного из известных генералов вермахта. Командиру дивизии понравился молодой, энергичный офицер, который, несмотря на высокое покровительство влиятельного лица, был скромен и проявлял к тому же незаурядные организаторские способности. Поэтому Рихтер всячески опекал подполковника, втайне надеясь заслужить при содействии Рэмера благосклонность его высокого патрона. Подполковник чувствовал это и потому вел себя с генералом достаточно непринужденно.

Рихтер начал разговор в доверительном тоне:

— Вам, господин подполковник, выпала главная роль в выполнении ответственной боевой задачи, поставленной перед дивизией фельдмаршалом фон Боком по уничтожению неуловимого отряда русских диверсантов. Это дело чести вашего полка, вашей личной чести.

— Почему же именно лично моей? — спросил Рэмер.

— А потому, что все дерзкие нападения русских произошли в районе, контролируемом вашим полком. Далее — ваш полк в дивизии является наиболее полным по-составу и самым боеспособным. И командует им, — польстил генерал, — молодой, энергичный и боевой командир. Мне кажется, что для истребления неуловимой банды лучшего офицера не найти. Успех вам принесет несомненную славу и откроет блестящие перспективы. Об этом я сам позабочусь.

— Да, но как это все сделать? — не скрывая растерянности, спросил подполковник. — Я пока не вижу реальных путей решения поставленной задачи. Они ведь, как вы сами изволили заметить, неуловимы. Тем более, что крупные силы нельзя ввести в действие. Морозы, метели, снежные заносы…

Генерал сдержал раздражение, но все же перебил собеседника:

— Мы слишком много списываем на русскую зиму.

— Я полностью разделяю ваше мнение, господин генерал, — дипломатично согласился офицер. — Но в полку нет ни одной пары лыж и ни одного солдата, который мог бы встать на них. Дороги же занесены глубоким снегом и они практически непроходимы. Погода сковала и применение авиации, делает невозможной высадку нашего воздушного десанта… Кроме того, я не располагаю необходимыми данными о местонахождении русского отряда.

Слова подполковника вывели генерала из равновесия:

— Тогда позвольте спросить, чем же вы занимались в последние дни? — уже сердито спросил генерал.

Командир полка видел, что генерал с каждой минутой все более раздражается и никакие доводы им не воспринимаются. Рэмер встал и с достоинством отпарировал:

— Полк выполнял ваш приказ по охране коммуникаций и объектов, расположенных в тылах группы армий, господин генерал. Конкретных задач по обнаружению и уничтожению отряда лыжников в лесных массивах я не получал. Только сейчас мне поставлена вами четкая задача и она будет выполнена… с честью.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно проговорил генерал. — Я верю в вас и в ваш полк. И помните — после этой операции вас ждут награда, слава и звание «полковник». Желаю удачи! Хайль Гитлер!

18. НОВЫЕ ДАННЫЕ РАЗВЕДКИ

После внимательного изучения данных разведки, как и опасался Шевченко, сведения о противнике для принятия решения о нападении на немецкие штабы оказались весьма скудными. Недостаточно была раскрыта система их охраны. Оставалось неизвестным, какие подразделения и в каком составе несут эту службу, где расположены ближайшие части и подразделения, которые могут прийти на помощь охране и за какое время. Слабо была изучена местность и пути скрытного подхода к объектам как днем, так и ночью. Возникало и много других вопросов, требующих дополнительной разведки и уточнения деталей. С этой целью к объектам были высланы разведгруппы во главе с командирами взводов. Вернулись они на стоянку отряда, когда уже заканчивался зимний вьюжный день.

У костра возле небольшой брезентовой палатки командование отряда вместе принимало их доклады. Первым начал Алексеев:

— Взвод поставленную задачу по разведке населенного пункта и железнодорожной станции Чисмена выполнил, — отрапортовал он. — Показаниями захваченного пленного ефрейтора и рассказами местных жителей деревни Аксеново подтверждаются данные дислокации штаба дивизии в Чисмене.

— Где он расположен и каковы подходы к нему? — спросил командир.

— Штаб расположен в двухэтажном здании бывшей средней школы в центре поселка. Подходы к нему открытые и, как заявили пленный и местные жители, в темное время хорошо освещаются и сильно охраняются. На подступах к поселку имеются дзоты и зарытые в землю броневики.

— Каков по численности фашистский гарнизон в Чисмене, вам удалось установить, Николай Федорович?

— Состав гарнизона и нумерацию частей пленный не смог доложить, но по рассказам местных жителей оккупантов там порядочно. Можно предположить, что кроме штаба дивизии и его обслуживающих подразделений расположены еще и другие немецкие воинские части.

— Ваши выводы и предложения по результатам разведки? Только коротко, — подчеркнул капитан Шевченко.

— Вражеский гарнизон в поселке большой, расположен для нас невыгодно и для его разгрома, на мой взгляд, у нас силенок маловато.

— Я понял, что нападение на штаб дивизии вы считаете не только нецелесообразным, но и невозможным?

— Да, я так считаю, — твердо сказал Алексеев.

— А каковы ваши результаты разведки? — Шевченко повернулся к Васильеву.

Командир взвода подошел поближе к костру:

— Разведка района расположения штаба тридцать седьмого пехотного полка в Надеждино проведена. Достоверно подтверждено, что он находится в этой деревне. По показаниям пленного солдата-связиста сам штаб размещен в небольшом двухэтажном здании бывшего сельского Совета, а подразделение охраны и связисты находятся в одноэтажном помещении бывшей начальной школы.

— Сколько всего немцев в деревне Надеждино и когда прибыл туда штаб полка? — спросил Огнивцев.