Василий Ардаматский - Безумство храбрых Страница 22

— Вот вам, доктор Гросс, ваша особая группа,— раздраженно сказал генерал Зигмаль,— Вы понимаете, надеюсь, что это такое для подобной группы, если даже в одном человеке можно сомневаться!

— Мнение инженера Коха может быть сугубо субъективным,— тихо произнес Гросс.

— Ну, а если проверка переведет его в разряд объективного, что тогда?

Гросс пожал плечами.

В кабинет пригласили инженера Любке. Он вошел мелкими спокойными шажками, на ходу протирая платком очки. Водрузив очки на нос, он отыскал взглядом Гросса:

— Вы меня вызывали?

Гросс кивком показал на генерала Зигмаля.

— Ах, так! — Инженер Любке повернулся к генералу и выжидательно и довольно бесцеремонно разглядывал его, не удостаивая, однако, ни приветствием, ни вопросом. Любке был крупный, заслуженный инженер фирмы и знал себе цену. К тому же всех, не служащих технике, он вообще считал полулюдьми.

— Инженер Любке? — отрывисто спросил генерал Зигмаль.

— Да, с вашего позволения,— улыбнулся инженер.

— Как вы расцениваете то, что случилось на заводе?

— Что именно? — Любке во всем любил точность.

— Да вы что! — Генерал еле сдерживался.

— Нет, конечно, я догадываюсь, что может вас интересовать, но догадка — это всего лишь догадка, а наш завод огромный и не совсем обычный. У нас тут каждый день что-нибудь случается.

— Перестаньте! Речь идет о саботаже.

— О! Недоброкачественные снаряды? Для меня лично факт непостижимый,— оживленно заговорил Любке.— На моей памяти за тридцать лет работы в фирме не было ничего подобного. У нас редчайшие случаи рекламации со стороны клиентов всегда расценивались как позорнейший скандал.

— Как могло случиться, что саботажники безнаказанно действуют под носом у столь могучих, как вы, умов техники?

— Ненормально ускоренные темпы работы, на что я неоднократно указывал доктору Гроссу. Помните, шеф?

— Ну, а если война не может ждать? — повысил голос генерал Зигмаль.— Это вас не касается?

Любке гордо поднял голову:

— Испокон веков национальным признаком нашей технической культуры была точность и строжайшая плановость. Вы меня извините, но даже Бисмарк высказался где-то, что немцы умеют предусмотреть все, кроме помощи бога. Последнее они обязаны просить.

Генерал Зигмаль понял, что с этим типом ему разговаривать нечего. Ясно одно: этот потворствовать саботажу не станет, а больше он ничем полезен быть не может.

— Спасибо за поучительную беседу,—- иронически сказал генерал Зигмаль.— Вы свободны.

Любке обернулся к Гроссу:

— Поскольку я уже здесь, я хотел бы вернуться к вопросу о схеме резервного кабеля.

— Потом, потом! — Гросс замахал на него руками.

Любке невозмутимо сделал общий поклон и вышел.

— Инженер Любке — из первой пятерки специалистов нашей фирмы,— сказал Гросс.

Генерал Зигмаль презрительно фыркнул:

— Ясно. Гениальный специалист по части болтов и гаек.

В кабинет с независимым видом вошел инженер Гримм. Оглядев всех по очереди, он спросил:

— Кому я нужен?

— Мне.— Генерал Зигмаль показал ему на стул, стоявший по другую сторону стола.— Садитесь. Вы член партии?

Гримм сдержанно улыбнулся:

— Без юридического оформления. Начиная с тридцать пятого года я так занят оснащением военной мощи партии, что не имел времени написать заявление.

Генералу Зигмалю как будто понравился этот ответ. Он понимающе кивнул головой, помолчал и спросил:

— Как могло оказаться незамеченным вредительство?

— Политически я это объяснить не могу, ибо знаю преданность фюреру специалистов, через чьи руки проходит продукция. Технически же...

— Подождите,— прервал его генерал Зигмаль.— Вот вы персонально могли это прозевать?

Гримм подумал и ответил:

— Если говорить начистоту, отрицать, да еще категорически, такую возможность я не могу.

— Спасибо за откровенность. Ну, а если бы мы установили, что прозевали вредительство именно вы, как бы вы оправдывались?

Гримм пожал плечами:

— Люди техники мое оправдание приняли бы. Ну, а вы — не знаю.

— Я все же попытаюсь понять. Отвечайте.

— Вы знаете, есть такая поговорка,— немного помолчав, сказал Гримм: — «Один дурак может задать такие вопросы, на которые не ответят сто умных». Так здесь именно этот случай. Наблюдая за сборкой снарядов, я смотрю на самые уязвимые его узлы, Неисправность которых можно выявить только на месте падения снаряда. Умное вредительство именно на этом расчете и должно быть построено. В данном же случае совершалось вредительство, насколько мне известно, до удивления неграмотное и глупое. Его неграмотность и глупость прежде всего в том, что оно неминуемо будет обнаружено до или в момент запуска снаряда. А раз оно будет обнаружено, нетрудно найти и тех, кто это сделал. Непросверленная форсунка для подачи сжатого воздуха как раз и есть тот вопрос дурака для ста умных. Мне и в голову не могло прийти проверять, есть ли отверстие в форсунке, тем более что на заводе мы запуска снарядов не производим и, значит, механизмы подачи сжатого воздуха не включаем. Дурак, как видно, на это и рассчитывал. Случай с энергопитанием еще глупее. Ну хорошо, сухие элементы заряжаются в снаряд в последний момент, ибо при запуске они должны быть свежими и в полной силе. Но сделанное дураком короткое замыкание обнаруживается в первую же секунду, как только батареи вставлены. Опять наивность, граничащая с идиотизмом. Могу сказать одно: теперь я буду проверять даже внешние кронштейны крепления. Ведь какому-нибудь дураку может прийти в голову их ослабить в расчете на то, что снаряд просто не удержится на пусковой раме. Понимаете вы меня?

Генерал Зигмаль благосклонно улыбнулся:

— Вполне, хотя я и не человек техники. Ну что же, Гримм, спасибо. Вы свободны. Что это вы вдруг вспотели?

— Первый раз имею дело с...— Гримм рассмеялся.— В общем, не с человеком техники.

— Да, с нами дело лучше не иметь,— улыбнулся генерал Зигмаль.—В этом уже убедились враги Германии.

Когда Гримм вышел, генерал Зигмаль сказал, обращаясь к штабному генералу:

— Я бы не возражал, чтобы при моем докладе рейхсминистру присутствовал этот инженер. Мне было бы легче. Голова у него точная, как механизм.

— Да, это понимающий человек,— равнодушно согласился штабной генерал и встал.— Я пойду распоряжусь, чтобы покормили моих людей...

Последним в кабинет вошел Лидман. Уже узнавший от коллег, что за разговор происходит в этом кабинете, он перепугался насмерть. Лицо его побелело, губы подергивались. Он сразу обратился к генералу Зигмалю:

— Я инженер Лидман.

— А почему вы решили, что говорить с вами должен я? — спросил генерал.

Лидман жалко улыбнулся:

— Рассказали коллеги.

— Ладно, садитесь. Чем это вы так расстроены? А сказать прямее — напуганы?

— Вы же знаете, у нас такое страшное происшествие.

— А вы к нему разве причастны?

— Ну... Мне кажется, мы все несем за это ответственность.

— Вот как? — удивился генерал Зигмаль.— Все инженеры, по-вашему, участники этого грязного дела? Я лично так не думаю.

Генерал Зигмаль пристально рассматривал Лидмана, а тот, чтобы не испытывать страха перед беспощадным генеральским взглядом, смотрел в окно.

— Как вы расцениваете положение рейха на войне? —« неожиданно спросил генерал Зигмаль.

— Оптимистически, вполне оптимистически,— заторопился Лидман.— Гений фюрера, доблестные...

— Достаточно. Вы, я вижу, подлинный патриот,— насмешливо сказал генерал Зигмаль.—У меня больше вопросов нет. Вы свободны.

У Лидмана вырвался вздох облегчения. Он вскочил со стула и, забыв попрощаться, быстро вышел.

Генерал Зигмаль обратился к Гроссу:

— Ну, а эта личность тоже из первой пятерки?

— Лидман вполне квалифицированный инженер,— сухо ответил Гросс.

— Да что вы заладили: «инженер, инженер»! — обозлился генерал.— А какое-нибудь другое определение для классификации людей у вас есть? Я по трехминутному разговору вижу, что этот ваш квалифицированный инженер-ничтожество. Мало того: я чувствую, что им нужно заняться...

18

Баранников пришел в дирекцию первым. В дверях приемной Гросса он столкнулся с инженером Лидманом.

— Здравствуйте, господин Лидман,— почтительно сторонясь, сказал Баранников.

Лидман посмотрел на него ошалелыми глазами.

— Идите вы к черту! — прохрипел он и почти побежал по коридору.

Вскоре в приемной Гросса собралась вся четверка. Сидели не разговаривая, точно не знакомые друг другу люди. Наконец их пригласили в кабинет. Они вошли и шеренгой стали у дверей.

— Проходите, садитесь,— немного растерянно предложил Гросс.

Инженеры сели к столу. Два — на одной стороне, два— напротив. Генерал Зигмаль, сидевший у дальнего края стола, оказался как бы председательствующим. Он молча оглядел всех по очереди и спросил: