Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. Страница 22

Что касается шоги, в этой игре он уже кое-что умел. Через несколько дней после его приезда устроили ужин в резиденции посла Мацудайры, — Хокецу пригласили в числе второстепенных гостей. После ужина Ямамото подошел к нему и спросил на этот раз, играет ли он в шоги. Тут же договорились сыграть партию. Ямамото предпринял тотальную атаку и растер Хокецу в порошок еще до того, как тот понял, что происходит. Однако Хокецу умел мыслить хладнокровно и, понаблюдав за игрой Ямамото, скоро понял, что тот слишком однообразно, очертя голову пользуется тактикой атаки. Во второй игре Хокецу, будучи настороже, победил, а потом выиграл еще три игры подряд. Уязвило это Ямамото или нет, неясно, но с тех пор он никому не предлагал сыграть в шоги.

Если бы, утверждает Хокецу, Америка до войны разобралась более тщательно в характере лидера японского флота, — без труда догадалась бы, что способ, которым Ямамото начнет войну, будет тот же: внезапная атака — на Пёрл-Харбор, как оказалось.

6

Еще одна выдержка из «Воспоминаний об адмирале флота Ямамото» Мивы Йоситаке:

«Уже тогда Ямамото пристально следил за развитием авиации в Америке. В то время в аэронавтике США большое внимание уделялось трансатлантическим перелетам. Наконец Линдберг совершил такой перелет, а за ним последовал Бэрд, хотя последнему в конце полета пришлось совершить вынужденную посадку в океане. К сожалению, авиация в Японии не могла продемонстрировать ничего подобного. Ямамото поручил мне заняться изучением этих полетов и изложить свое мнение по этому вопросу. В конце концов я понял, что в дальних перелетах через океан крайне важно использование навигационных приборов или звезд. Америка уже дошла до понимания этого и применяла великолепные для того времени приборы, а Бэрд в полете занимался астрономическими наблюдениями. С другой стороны, в Японии даже морская авиация оставалась приверженной инструкциям, выданным Британией, с излишним акцентом на интуицию. Я составил рапорт, направил его атташе, утверждая, что Япония окажется в тупике, если будет продолжать полагаться на проницательность пилотов и не перейдет к оснащению самолетов приборами, и предлагал различные меры в этой связи. Ямамото просмотрел отчет и сказал:

— Совершенно верно. Полностью согласен. Пока оставь это у меня, хорошо? Я немного его подкорректирую.

Он изменил ту часть, где делалось заключение, и теперь она читалась весомее. Написанное им убедило меня, что он обладал более ясным пониманием как сути полетов с приборами, так и необходимости оснащения японской морской авиации этой аппаратурой. Документ был отправлен по инстанции в виде очередного месячного отчета».

Одиночный перелет Линдберга через Атлантику был совершен в мае 1927 года, через год после приезда Ямамото морским атташе в Вашингтон. А в июне этого же года Бэрд тоже преодолел расстояние через океан.

Ямамото нельзя считать суровым руководителем ни для Ямамото Чикао, ни для самого Мивы.

— Вам не надо скрести для меня информацию как шпионам или просто ради показухи, — говорил атташе.

Когда телеграммой из Токио запрашивали исследование или отчет по тому или иному вопросу, он часто переправлял эту работу к ним с резолюцией: «Дрянь — просто забудь!» Что касается самого Ямамото, он вовсю резался в бридж с американским капитаном, у которого одна из кличек — Картежник.

В марте 1928 года Ямамото возвращается в Японию. Короткое время после приезда он прикреплен к морскому генеральному штабу, а потом стал командиром крейсера «Исудзу», а в декабре его перевели командовать авианосцем «Акаги». Для капитана, работавшего военно-морским атташе в Америке, внешне это похоже на понижение в должности — принять под начало легкий крейсер, использовавшийся для транспортных нужд; но настоящая цель этих назначений — дать ему возможность вспомнить море, перед тем как перейти на большой корабль типа «Акаги», поскольку долгое время он работал на берегу. Как вспоминает капитан 2-го ранга Кондо Тамедзиро, штурман по специальности, Ямамото командовал своим кораблем с искусством профессионального навигатора.

Его отношения с подчиненными в некоторой степени необычны. Большинству командиров боевых кораблей не понравилось бы, войди они в кают-компанию и застань своих офицеров за игрой в го, шоги или маджонг, да и младшие офицеры обычно тут же сбегают, увидев неподалеку капитана. Но Ямамото вовсе не выражал недовольства, а просто останавливался рядом и наблюдал за игрой, хихикая про себя, а потому его офицерам жилось спокойнее. Факт, что Ямамото научился играть в маджонг, когда был капитаном «Исудзу». Как-то, увидев Кондо и других игроков, он попросил обрисовать в общих чертах смысл игры — и моментально обыграл их. А закончив разгром остальных, произнес:

— Меня эта игра не впечатляет — здесь многое зависит от везения. Лучше я научу вас играть в бридж.

Но очень скоро заявил им: чтобы хорошо играть, ни у кого из них не хватает интуиции, — и ушел. Впоследствии он проявлял совсем небольшой интерес к игре в маджонг или бридж со твоими подчиненными. Но часто хвастался Кондо, что некий американский моряк должен ему огромную сумму денег.

Кратко обрисуем карьеру Ямамото в последующие годы. Меньше года он командовал «Акаги»; потом его назначили в бюро по морским делам при морском министерстве. Вскоре после этого сопровождал Такарабе Такеси и Сакондзи Сейзо в поездке на Лондонскую конференцию по морскому разоружению (1930) в качестве ассистента при японской делегации. В Японию вернулся контр-адмиралом и возглавил технический отдел департамента аэронавтики. На этом посту оставался около трех лет, и морская авиация в этот период, по общему признанию, достигла впечатляющих успехов.

К периоду, когда он возглавлял технический отдел, относится одна интересная история. Бывший начальник морского генерального штаба Ямасита Гентаро скончался в возрасте 68 лет. Ямасита — племянник матери Рейко; его жена Токуко — сестра жены одного человека, который исполнял функцию посредника на свадьбе Ямамото. Посему Ямамото был в близких отношениях с домом Ямасита. По дороге с работы домой Ямасита часто заглядывал к Ямамото и без всякого почтения интересовался, дома ли «старик». А «старик» — это адмирал флота Ямасита (родился в 1863 году), военный советник императора и само воплощение благородства и достоинства. Если дочь Ямаситы отвечала положительно, Ямамото заходил поговорить со старым адмиралом, беседуя с ним в уважительном тоне, никакого намека на болтовню о картах, а потом быстро появлялся на кухне, где требовал от Токуко чего-нибудь поесть.

— Нет ничего, кроме соленого лосося и маринада, — отвечает она.

— Как раз то, что надо! — И, закатав рукава формы, он лезет руками в кадку с отрубями в поисках остатков солений.

А потом, после лосося домашнего приготовления и вареного риса, политого горячим чаем, заедал его прошлогодним маринадом и отбывал полностью удовлетворенным.

Друг сына Ямаситы, который постоянно бывал в этом доме, рассказывает, что его отеи военный старой закваски, работавший директором школы Тойяма, часто говорил ему, что Ямамото — один из самых блестящих людей, которые появились на флоте в последние годы, и что они знакомы уже давным-давно. Молодой человек не понимал, что особенного в Ямамото, будучи все же уверен, что это человек необычный. Например, он никогда не видел, чтобы его отец или «дядя Ямасита» копались руками в кадке с маринадом, тем более дремали на татами лицом вниз, при полной форме, с орденом Священного сокровища 2-го класса на кителе. Трудно было поверить, что Ямамото действительно контр-адмирал.

Как отсюда вытекает, Ямамото себя чувствовал комфортнее с Токуко, чем с самим адмиралом. Задолго до своей кончины Ямасита находился в критическом состоянии. Когда он впадал в забытье, ему не хотелось ни на секунду отпускать от себя Токуко. Ямамото, который каждый день заходил проведать адмирала, заметил, что Токуко уже не выдерживает такого режима; однажды вечером он попросил ее дать ему темно-синее кимоно, которое она часто надевала дома, вместе со шнурками, и позволить сидеть у постели адмирала. Ямасита время от времени открывал глаза, не приходя в сознание полностью, и, не соображая, что в знакомом кимоно рядом с ним сидит Ямамото, успокаивался и снова засыпал. Таким образом Ямамото удалось дать Токуко возможность хоть немного отдохнуть.

После работы руководителем технического отдела Ямамото в октябре 1933 года назначен командиром 1-го дивизиона авианосцев. На его флагмане «Акаги» он уже когда-то служил. В этот период, когда ему шел уже пятидесятый год, он многое изучил как в авиации, так и в военном деле. Но его чтение не ограничивалось этими предметами. Корабль стоял в Сасебо на карантине, а штаб эскадры временно перенесен на «Риуйо», где капитан Кувабара Торао. Между каютой главнокомандующего и каютой капитана располагалась общая душевая комната. Однажды ночью Кувабара встал по малой нужде, вошел в душевую без стука — и обнаружил Ямамото: сидит в туалете и читает книгу древнего китайского военного стратега Сун Цзу.