Генерал без армии - Александр Александрович Тамоников Страница 22

Тальник оборвался, потянулись осины и березы. Разведчики замешкались. Путь им преградила баррикада из бурелома. Они потеряли время, да и нашумели. Невозможно было в тишине преодолеть это хрустящее месиво.

Противник уже был рядом, перемещался с невероятной быстротой. Бурелом остался за спиной у красноармейцев, они продвинулись метров на двадцать, когда немцы открыли по лесу ураганный огонь. Разведчики падали как подкошенные, слава богу, живые.

Охнул Юрка Малинович, исказилось лицо, перепачканное землей. Он схватился за живот, тяжело дышал.

– Юрка, ты что? – метнулся к нему Бердыш.

– Живот о сучок пропорол, – простонал боец. – Знаешь, как больно, Максимка.

– Ну, это не страшно.

Вставать бойцы не рискнули. По лесу носились свинцовые сквозняки, сыпались с деревьев отбитые ветки. Листопад разгулялся такой, словно осень уже настала. Разведчики вгрызались в землю, закрывали головы. От этого грохота можно было оглохнуть.

Весь вражеский отряд собрался на небольшом клочке. Судя по плотности огня, фашистов там было больше десятка. Стрельба оборвалась, немцы перезаряжали оружие.

Красноармейцы снова пустились бегом, пока выдалась подходящая минутка.

Фрицы преодолели бурелом, шли, рассыпавшись по лесу. Стрельба принимала рваный характер.

– Вперед, не останавливаться! – выкрикнул Шубин.

Вступать в бой было глупо, отступать – тоже не выход. Пойдут потери, в итоге все полягут. Разведчикам оставалось только бежать, отстреливаться по возможности. Они припадали к деревьям, вели беспорядочный огонь, снова срывались с места. Пули пока миловали их.

Глеб привалился к раздвоенной осине, отдышался, окинул взглядом удаляющиеся спины своих людей. Меньше их, слава богу, не стало. Он вставил свежий магазин, пристроил автомат между пухлыми стволами осины.

Далеко за деревьями мелькали не люди, а лешие. Развевались лохмотья, колыхались ленточки и тряпочки, имитирующие листву. Каски солдат были перетянуты тканью, обмотаны ветками. Подобный камуфляж позволял им идеально сливаться с местностью. Они быстро перемещались, перепрыгивали через препятствия. Вроде были тут, а в следующее мгновение уже исчезали, растворялись в окружающем пространстве.

Глеб ловил их в прицел, но эти черти были неуловимы.

«Эх, выманить бы их на открытое пространство, – подумал старший лейтенант. – А то ведь не отвяжутся!»

Он стрелял, надеясь хоть как-то сдержать преследование, выпустил несколько очередей, оторвался от дерева, перекатился, снова расточал патроны в белый свет. Возможно, в кого-то попал, но подтвердить это было некому. Враги уже были рядом. Шубин спохватился, стал подниматься. Очередь порвала дерн в метре от носа, засыпала землей. Он рухнул обратно. Горькая земля скрипела на зубах. Попался, что ли?

– Товарищ старший лейтенант, бегите! – проорал Ситников. – Мы прикроем!

Разведчики ударили из шести стволов, и немцы не выдержали, залегли.

Шубин помчался как кролик, перепрыгивал через какую-то мелкую поросль, отталкивался от деревьев, протаранил куст шиповника, ощетинившийся мелкими иглами. Боли он не чувствовал, перемахнул через залегшего Глинского, пробежал еще несколько метров, повалился в траву и стал недоверчиво себя ощупывать.

– Все, Лева, больше не вырастешь, – заявил Ленька Пастухов.

– Да я и не надеюсь, – ответил на это Глинский.

Заминку бойцы использовали, как только могли. Белел просвет, близилась опушка. Рванули все разом, словно по свистку судьи.

Ноги вынесли их из леса, и дух захватило от перспективы. Вниз уходил покатый травянистый склон. Справа, метрах в двухстах, голубело озеро в зарослях осоки и камыша. Перед водой вздымался небольшой обрыв. Прямо по курсу и слегка левее тянулись балки, за ними снова кустарники, чуть дальше темнел лес. Водная гладь издевательски переливалась на солнце. По ней, как по зеркалу, скользили утки, очевидно, совершенно глухие.

В спину бойцам ударили автоматы. Не настало еще время любоваться природой. Люди падали на землю, снова хватались за оружие. Боеприпасов пока хватало, их тратили, не задумываясь. Немцы залегли, перекликались в лесу.

– Товарищ старший лейтенант, есть идея, – пробормотал, подкатившись, Ситников. – Бегите прямо, к балкам, прячьтесь там. А я туда, к озеру, под обрывом схоронюсь и немцев отвлекать буду. Пусть думают, будто мы все там. А вы в удобный момент ударите с фланга. Они ведь на ровном месте окажутся, там им спрятаться негде будет.

– Спятил, товарищ? – осведомился Никита. – Как ты их вокруг пальца обведешь? Один в поле не воин. Фрицы поймут, что остальных там нет. Товарищ старший лейтенант, давайте я с ним пойду. Мы такой шухер у озера поднимем!

– Бред собачий! – заявил Малинович. – Вы в своем уме? Немцы сейчас из леса повалят, убивать нас будут. Как вы собрались пробежать двести метров и остаться незамеченными?

– Гранаты к бою! – распорядился Глеб. – Не вставайте, бросайте в лес. Как дым поднимется, разбегаемся.

Идея была не лучшая, но в данном конкретном случае единственная. В лес полетели немецкие колотушки, советские «РГД» и даже одна «лимонка». Она весьма некстати отскочила от дерева и едва не вернулась обратно, впрочем, сработала, не добавила проблем, когда истекло время замедления.

– Ну что, еще по одной? – выкрикнул Никита.

Не теряя времени, бойцы добавили еще.

Опушку заволокло прогорклым дымом. Он мог продержаться не больше минуты, в принципе достаточно. Немцы в лесу перестали стрелять, перекликались обеспокоенными голосами.

Разведчики пятились, не переставая стрелять, потом развернулись и помчались со всех ног. Двое прямо и направо, остальные влево, до ближайшей балки.

В горле у Шубина першило, он задыхался, ноги его путались. Глеб молил небо только об одном – не упасть.

В эту минуту каждый думал только за себя. Надо добежать, успеть, не подвести товарищей.

Длинноногий Максимка Бердыш вырвался вперед. Конкурировать с ним вообще было глупо. Он в несколько прыжков добежал до балки, съехал на пятой точке. Шубин пришел вторым. Ноги его окончательно запутались, он катился, отбросив автомат, чтобы не получить по лбу собственным оружием. Прыгали остальные – Малинович, Пастухов, Глинский, – падали без сил, надрывно кашляли.

– А ну не шуметь мне тут! Всем сидеть и не издавать ни звука, – прохрипел Глеб, подхватил автомат, вскарабкался обратно, распростерся на краю балки.

Разведчики успели в самую тютельку!

Из дыма на опушке выскочили немецкие солдаты, строчили во все стороны, рассыпались, залегли. Укрытий на склоне практически не было. Перебежал офицер, приземистый, породистый, с кобурой на поясе.

Утки улепетывали прочь, касаясь крыльями воды. Они наконец-то спохватились.

Костромин и Ситников уже находились под обрывом. Мелькнула голова на фоне водной глади. Немцы ее заметили, загалдели, открыли огонь. Ситников высунулся, выдал очередь и спрятался. Левее привстал Никита, выстрелил и покатился под