Команда осталась на судне - Георгий Владимирович Кубанский Страница 22

За столом, покрытым кумачовым полотнищем, сидели: Кочемасов, Анциферов, Матвеичев и засольщик Терентьев. По неписаной традиции все они побрились перед партсобранием, хотя и нелегко было сделать это в темном и тесном салоне.

- Слово для доклада имеет капитан, - объявил Корней Савельич и на всякий случай добавил: - Прошу внимания.

- У нас в трюмах сто пятьдесят тонн трески, - начал Иван Кузьмич. - Это равноценно полтысяче голов крупного рогатого скота. Каждую корову надо вырастить, откормить. А мы с вами такое богатство взяли за неполных десять промысловых дней… Вот бы все это подбросить нашим славным бойцам или отправить в тыл, ребятишкам…

Иван Кузьмич заговорил о лучших работниках, выдержавших проверку в суровых аварийных условиях, упомянул тех, кто не способен думать и говорить о чем-то, кроме далекого и недоступного порта.

- До чего дошло! - Иван Кузьмич окончательно справился с первым ощущением неловкости. - Есть у нас такие, что по три дня рук не моют. Уши копотью забило. Трудно, скажешь, Иванцов? Всем тяжело. Только у одних кость крепкая. А другие слабоваты. Но если мы дадим волю дурному настроению, предчувствиям и прочим бабьим выдумкам… легче не станет. Нет. Хуже будет. Испытания наши пока еще не закончились.

- А будет ли им конец? - вырвалось у Иванцова.

- Будет. Без помощи нас не оставят. Головой ручаюсь, что где-то здесь, в тумане, ищут нас. Возможно, через час впередсмотрящий крикнет: “Вижу судно!” - Капитан помолчал, давая слушателям обдумать его слова. - Самое важное, что мы напали не на случайный косяк, а на желоб, по которому треска движется на запад. Находится он в стороне от морских путей. В этом наша удача и беда. Удача потому, что мы нашли новую устойчивую сырьевую базу, выполнили задачу, поставленную перед нами. Выполнили, но не решили до конца. Надо еще доставить в порт рыбу, сообщить координаты желоба и сброшенных нами буев. - Иван Кузьмич осмотрел всех, как бы ожидая возражений, и продолжал: - А беда наша в том, что на случайную встречу с каким-либо пароходом здесь, в стороне от морских дорог, рассчитывать трудно.

- Зато на фашистский рейдер можем нарваться запросто, - вставил с места старичок консервщик.

- Если б я не был уверен в том, что за нашими плечами есть надежная поддержка, - продолжал Иван Кузьмич, не отвечая консервщику, - не пошел бы на “Ялту”, в море. Пускай наш кургузый паек сократится. - Он выдержал паузу: как принята его осторожная разведка? - Мы знаем, что рейс наш удачен…

- А туман? - снова вставил консервщик.

- Туманы здесь устойчивы, - спокойно подтвердил Иван Кузьмич. - И это очень хорошо…

- Хорошо? - перебили его недоумевающие возгласы. - Что хорошего? Как слепые тычемся тут! Туман прячет нас от своих судов и самолетов!

- А больше недели мы ловили здесь, не опасаясь ни авиации, ни кораблей противника. Туман укрывал нас, как пологом, от врагов. Хуже всего, - Иван Кузьмич вздохнул, - что испытания нам еще предстоят нелегкие. Я, товарищи, не дипломат и не адвокат, а моряк. И вы моряки. Добровольцы! А потому мне незачем искать обходные пути, чтобы сообщить вам нерадостную весть. Прямо скажу: сухари у нас на исходе. - Иван Кузьмич поднял голос: - Остаться без сухарей нам с вами - тяжелое лишение, а для раненых - это просто гибель.

- Надо было вовремя уходить на веслах! - крикнул кто-то.

- На веслах? - переспросил Иван Кузьмин. - Думали мы и об этом. После бомбежки предлагали и такой вариант. Я наотрез отказался от него. - Он помолчал, выжидая, пока Корней Савельич наведет порядок в салоне. - Представим себе, что нам удалось бы посадить в лодки весь экипаж. Даже и раненых. Допустим, что в такой тесноте, не отдыхая, мы смогли бы грести пять суток без передышки. Допустим даже это. Предположим, что нам невероятно повезло: ни ветер, ни волна не сбили бы нас с направления. Все гладко! Предположим, что мы, как в сказке, вышли не на скалистые берега, где прибой разбил бы наши лодки, а прямехонько в бухту. Чудес, конечно, не бывает. Но на этот раз давайте поверим в чудеса. Скажите, с какими глазами доложили б мы в порту: “Нашли косяк”. - “А рыбу взяли?” - спросили б у нас. “Взяли”. - “Где она?” - “В море бросили”. - “В каком месте?” - “А мы координаты не уточняли. Спешили бежать с судна”. Полтораста тонн рыбы бросить! - почти выкрикнул Иван Кузьмич. - Бросить уловистый желоб! В военное-то время! Мы бились в темноте, вслепую, под пулеметным обстрелом. Капитана потеряли! Трое наших товарищей борются со смертью… И после этого бросить все и бежать?.. - Он неожиданно оборвал речь и, тяжело дыша, опустился на скамью.

Корней Савельич видел, как побледнел Иван Кузьмич, и понял: рука!

- Шуму много! - сурово произнес Корней Савельич. - Кто желает высказаться?

Торопливо поднялось несколько рук.

- Вот мы тут шумим, - встал Быков. - Сухарей нет, да в темноте сидеть невмоготу. А как же мы прежде промышляли? Электричества и не знавали. Фонарь такой, - он показал рукой на “летучую мышь”, - да и то керосинчик экономили. В двадцать шестом году ходили мы искать пропавшую шняку. Восемь суток искали. И не в океане искали, на Белом море. И нашли мы ее, когда вовсе веру всякую потеряли. Как только люди выжили на той посудине? Одной треской кормились. Пресная вода кончилась. Скалывали с бортов кусочки льда. Растопят их и пьют. Вода получалась!.. - Он безнадежно махнул рукой. - Последние двое суток треску сырой жевали. Выжили люди. А мы завтра еще первый день без сухарей…

- Не первый! - перебили его. - Вторую неделю на голодном пайке сидим. Погляди на людей! Сам-то ты на кого похож?

- А как же ленинградцы? - спросил, неизвестно к кому обращаясь, засольщик Терентьев. - Какой у них паек? А там не моряки, а женщины и дети с ними! Они и рады бы поесть рыбки. Да где ее взять? Где?

- А мы привезем! - крикнул Матвеичев. - Не дадим себя попутать Иванцовым да Марушко.

- Куда понес? - возмутился