Юрий Корчевский - Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми» Страница 23

До обеда они ездили по разным подразделениям. Потом офицер попросил остановить машину и полуобернулся к Павлу:

– Я смотрел вчера твой формуляр. Ты в самом деле был в двадцати пяти танковых атаках?

– В двадцати шести. В последней – еще в четвертом панцергренадерском полку. Мой танк подбили, экипаж сгорел, только я один и успел выбраться. Потом в ремонтной роте был, правда – недолго.

– И до сих пор еще оберпанцерсолдат?

– Так точно.

Офицер больше ни о чем не спрашивал.

После обеда поездок не было, а утром начальник штаба, усевшись в машину, заявил:

– Властью, мне данной, я присваиваю тебе звание ефрейтора. После поездки зайди в канцелярию полка и сделай запись в солдатской книжке.

– Спасибо, господин оберст-лейтенант.

– Не забудь нашить на рукав галун.

Павел так и сделал. После обеда он заявился в канцелярию, где ему сделали запись в солдатской книжке и поставили печать. В отделе вещевого снабжения он получил галун в виде серебристого угольничка. Тут же скинул курточку и пришил его к рукаву.

– О, поздравляю с новым званием, гренадер! – сказал унтер-офицер склада.

– Спасибо.

Вечером Павел отправился в солдатскую пивную. Подошел к стойке, заказал пиво. Бармен узнал его, улыбнулся:

– По-моему, вы в прошлый раз были с фельдфебелем. Если я не ошибаюсь, его Гюнтером зовут?

– Да, было дело. Но теперь я в другом полку.

– И звание новое – ефрейтор! Поздравляю! Обмыть пришли?

– И с друзьями повидаться, – немного соврал Павел.

– Что-то мне лицо ваше знакомо, – продолжал бармен, пристально глядя на Павла. – Вы не ходили в лютеранскую церковь в Штральзунде?

Павел отрицательно мотнул головой, но потом до него дошло. Это был пароль, про который говорил майор. Вот бестолочь! Он тут же исправил ошибку.

– Я католик и жил в Кольберге.

Бармен усмехнулся:

– Возьмите ваше пиво и отдыхайте. Перед закрытием заведения я вас приглашу.

Павел сел за стол и сделал глоток пива. Сегодня народу в пивной было мало. Несколько солдат в дальнем углу и четверо артиллеристов с красными кантами на погонах – вот и все.

Часам к одиннадцати солдаты разбрелись по своим подразделениям.

Бармен запер дверь.

– Пойдем.

Бармен или буфетчик – кто его разберет? – провел Павла в маленькую комнатушку на задней половине дома.

– Павел Стародуб?

– Он самый.

– Ну – наконец-то! Где так долго пропадал?

– Ничего интересного или заслуживающего внимания не было.

– А теперь появилось?

– Да, я теперь служу в сто четырнадцатом панцергренадерском полку, водителем у начальника штаба.

– Действительно интересно. Что добыл?

– Мне бы карту.

Бармен пошарил рукой под буфетом и вытащил карту. Она была точно такой же немецкой и того же масштаба, что и у начальника штаба.

– Карандаш есть?

– Есть.

Павел разложил карту на столе. Работать с картами его учили еще в танковом училище. Названия населенных пунктов на немецком, но это не помеха. По памяти он отметил на карте все, что запомнил.

– Вроде все.

– Вроде или все?

Павел закрыл глаза, вспомнил карту. Потом дорисовал позицию артиллерийской батареи.

– Теперь точно все.

– Хорошая у тебя память.

– Не жалуюсь.

– Сведения важные, постараюсь побыстрее передать нашим. Помощь нужна?

– Нет.

– Постарайся без нужды в эфир не выходить, теперь ты знаешь, где меня искать. И еще: обо всех переменах места службы сразу сообщай.

– Ладно. А если передислокация полка будет? На войне всякое бывает.

– И об этом постарайся сообщить. Если не получится, мы сами попытаемся тебя найти. У шестой танковой дивизии опознавательный знак прежний – два желтых косых креста на технике?

– Да.

– Тогда точно отыщем. Пароль прежний. – Бармен проводил Павла до двери.

– А по рации можно сообщить свое местонахождение в случае чего? – уже переступив порог, спросил Павел.

– Нет. У немцев появились машины специальные, радиолокаторы. Они эфир прослушивают, сразу засекут место выхода в эфир. Их узнать легко: крытый кузов и наверху антенна в виде рамки.

– Возьму на заметку.

– Удачи! И будь осторожен.

Павел долго не мог уснуть. Бармен, с виду – типичный немец: вышколенный, обходительный. По-русски говорит чисто. Он из немцев или русский? А впрочем, что это меняет?

Утром вставать не хотелось, но Павел не привык опаздывать. Он умылся холодной водой, взбодрился. Потом побрился и побежал в солдатскую столовую. Наспех поел и подал к штабу бронеавтомобиль.

Сегодня начальник штаба вышел не один, с ним был еще офицер в чине гауптмана с портфелем в руке.

Павел услужливо распахнул дверцу. Рядом остановились два мотоцикла с колясками.

– Пауль, сегодня мы едем с эскортом. Нам в Смоленск.

Один мотоциклист следовал впереди, другой – в арьергарде. «Наверное, важные документы везут, – подумал Павел, – вон, гауптман портфель из рук не выпускает. Грохнуть бы их обоих да сбежать к нашим с портфелем. Только как быть с мотоциклистами? Против двух пулеметов не попрешь». И Павел отказался от рискованной затеи.

Они отъехали на несколько километров, когда неожиданно из рощицы справа по мотоциклисту впереди открыли автоматный огонь. Водителя убили сразу. Мотоцикл вильнул в сторону, перевернулся в кювете. Мотоциклист, сопровождавший сзади, остановился, и пулеметчик длинными очередями открыл огонь по жидкой рощице.

От внезапного нападения Павел сначала притормозил, но потом дал полный газ, утопив педаль в пол. Надо было увозить офицеров из-под обстрела. По бронекорпусу звонко щелкали пули, не причинив, впрочем, никакого вреда.

Засада скрылась за поворотом, но пулеметные очереди еще слышались. Гауптман, сидевший на заднем сиденье, включил рацию и стал передавать о происшествии в штаб полка.

Дальше в Смоленск они ехали без сопровождения. Павел поглядывал через стекло на дорогу и обочины – не повторится ли нападение вновь? Кто мог быть? Советские партизаны или войсковая разведка? А может, и поляки из Армии Крайовой? Слышал уже Павел об этих отрядах. Они нападали и на немцев, и на советские войска, и на партизан. Боя с большими подразделениями избегали, а на одинокие автомашины или подразделения численностью до взвода нападали часто.

В Смоленске дорогу показывал гауптман – видимо, он бывал тут не один раз. здесь располагался штаб 6-й танковой дивизии.

Офицеры ушли, а Павел вышел из бронеавтомобиля осмотреть машину. Легкие вмятины от пуль на корпусе да разбита одна из фар – вот и все повреждения. Если бы они ехали в обычном автомобиле, гибели было бы не избежать.

Глава 6

Лейтенант

Происшествие имело для Павла неожиданные последствия. Гауптман оказался из штаба дивизии. Он рассказал сослуживцам о том, как умело, не потеряв самообладания, вывез их из-под огня водитель. Видимо, разговор каким-то образом дошел до командира дивизии, и его приказом Павлу присвоили очередное звание обер-ефрейтора. Получалось – за один месяц службы его повысили в звании дважды. Пришлось Павлу пришивать на рукав двойной галун. На погонах обер-ефрейторы каких-либо обозначений не имели.

Сослуживцы по роте буквально вынудили Павла обмыть повышение по званию. Пришлось ему вести целое отделение в солдатскую пивную и угощать за свой счет пивом.

Уже на выходе из пивной Павел столкнулся с фельдфебелем Гюнтером. Глазастый вояка сразу узрел новые нашивки.

– Ба, Пауль! Ты уже дорос до обер-ефрейтора! Поздравляю! Этак ты старину Гюнтера в звании обгонишь!

– Не без вашей помощи, господин фельдфебель, – польстил Гюнтеру Павел.

– Неплохо было бы и горло промочить, – прозрачно намекнул Гюнтер.

Пришлось Павлу возвращаться в прокуренную пивную и угощать старого приятеля.

Происшествие с засадой принесло и другие дивиденды. Начальник штаба, оберст-лейтенант Вернер Шторц, доверяя Павлу, стал давать ему самостоятельные поручения. Иногда личного характера – отправить посылку домой, чаще же служебного: доставить пакет в другой полк или дивизию. Но Павел чувствовал, что пока он ничем не может помочь своим: никаких ценных сведений в его руки не попадало. А ведь майор из СМЕРШа наверняка ждет, надеется на него.

Все спутало русское наступление. Сначала нанесли удар штурмовики Ил-2, затем огненным шквалом по немецким позициям прошлась советская артиллерия. Довершила наступление пехота при поддержке танков. У немецкой группы армий «Центр» резервов не было, дивизии были изрядно потрепаны, в батальонах и полках – большой некомплект личного состава и техники.

Чтобы не попасть в окружение, немцам пришлось оставить Смоленск и отойти на рубеж реки Проня, восточнее Чаусы. Им удалось перегруппироваться и организовать оборону, а русские, проходя с боями на разных участках от 135 до 150 километров в сутки, выдохлись.

Фронт временно стабилизировался. В немалой степени этому способствовала погода. От горизонта до горизонта виднелись низкие серые тучи, лил мелкий проливной дождь. Обе стороны не могли использовать авиацию для разведки и бомбардировки. Дороги развезло. Мощенных булыжником дорог было мало, а асфальтирована и вовсе одна – Москва – Минск, к тому же донельзя разбитая гусеницами танков и САУ, взрывами бомб и снарядов. А на грунтовых дорогах увязали в грязи автомашины, тягачи с пушками – даже повозки с лошадьми. Пехотинцы теряли в грязи сапоги. Казалось, вода была везде: она лила сверху, хлюпала под ногами и в сапогах.