Александр Карцев - Школа самообороны для женщин и драконов Страница 23

Тадеуш с друзьями быстро переоделся и прошел в спортзал. Я последовал за ними. Видимо, Радзивилович был большим начальником в управлении, раз при его появлении в зале раздалась какая-то команда. Одна из женщин в черном кимоно подала команду строю и доложила ему, как я понял, о готовности к экзамену. И о том, что разминка уже проведена. Я перевел взгляд на строй. Вау! Какие симпатичные полицейские работают в полицейском управлении города Вроцлава!

Да, в строю действительно стояли очень красивые девушки. Неужели такие девушки работают не только в модельном бизнесе, но и в полиции?! Фантастика! Откуда-то сбоку к нам подошла Ануся. Принесла какие-то списки. Тадеуш показал ей на меня пальцем и за что-то поблагодарил. Кажется, за меня. Ануся повернулась в мою сторону и подмигнула. Она была довольна. В белом кимоно с шелковой ленточкой в волосах она выглядела потрясающе. Мне почему-то сразу же подумалось, что ленточку можно оставить. А вот её белое кимоно, девушки в строю, Тадеуш со своими товарищами здесь явно лишние. Кажется, на меня снова напал столбняк. Я заметил, что рядом с Анусей чувство времени стало частенько меня подводить. Из этого состояния меня вывел голос Тадеуша. Он что-то сказал, но я не понял. Тадеуш рассмеялся.

— Пойдем за стол. Посмотришь, как работают наши девчата.

Только сейчас я заметил, что посредине зала стоят два стола. Ведь это же был экзамен. И чего они, в Польше, так любят устраивать эти экзамены, не пойму. Хотя с другой стороны, не было бы экзаменов, где можно было бы посмотреть на таких красивых девушек? Пропадали бы они где-нибудь на заданиях, специальных операциях и задержаниях. Или на подиумах. Ну, и пусть бы пропадали. Они мне были не очень-то и интересны. Все мое внимание было приковано только к Анусе. Я хотел её. Прямо здесь.

Мы сели за стол. Девушки разбились на пары и приступили к работе. Это были действительно очень красивые девушки. Но то, что они делали, было совсем даже не красиво.

Судя по всему, в системе подготовки сотрудников управления упор был сделан не на популярные в последнее время Айкидо или Таеквондо, а на одну из разновидностей карате. Преобладала ударная техника и болевые приемы. Похоже, это было джиу-джитсу. Я почему-то думал, что полицейским более подходят другие приемы. Менее жесткие. Похоже, что ошибался.

Видимо, девушки все делали правильно. Тадеуш довольно улыбался. Делал какие-то пометки в списках и кивал мне в сторону девушек: «Ну, как»? А я откуда знаю? Я понимал, что работают они здорово. В хорошем темпе. И очень жестко. Обезоруживают вооруженных противников. Освобождаются от захватов. Я бы так не смог. Но мне было не до них. Я смотрел на Анусю. Она ходила среди девушек, что-то подсказывала, поправляла. Её белое кимоно заставляло меня то краснеть, то бледнеть. Да и мысли мои были совсем далеко от этого экзамена. Я думал об Анусе. И о том, что очень хочется поскорее вернуться домой. К Анусе. Вместе с нею.

Тадеуш снова меня о чем-то спросил. Я вопросительно посмотрел в его сторону. Он повторил свой вопрос.

— Не хотел бы Робин Гуд выйти на татами, и показать нашим сотрудницам, как работают в России?

— Если бы за столом в ресторане, я бы показал. А на татами у нас не работают. Хотя, наверное, тоже работают. Но я не знаю как.

Тадеуш сказал несколько слов по-польски Анусе. Вот ведь, оболтус, знает, что я ей не смогу отказать. В спорте это, кажется, называется запрещенным приемом. Ануся подошла ко мне.

— Мы очень просим.

И я снова начал тонуть в её глазах. Это было какое-то безумие. Мир снова начал растворяться и куда-то уплывать. В зале никого больше не было. Только я и она. И её колдовские манящие глаза. Я пришел в себя только на татами. В тоже мгновение перед моими глазами промелькнула вся моя жизнь. Босоногое детство, юность. Молодости у меня, кажется, никогда не было. А еще мне вспомнились уроки Лейлы, дочери моего учителя Шафи, по джиу-джитсу. Как она усердно мутузила меня в крепости Шафи. Как издевалась над всеми моими бедными болевыми точками. И я ничего не мог ей противопоставить. Я подозревал, что сейчас все это повториться.

С другой стороны на татами вышла одна из девушек. Красивые волосы, прекрасная фигура. И глаза. По глазам я сразу все понял. Будут бить. И мне сразу же стало грустно. Если бы я только знал, как работают на татами в России, я бы ей обязательно показал. К сожалению, показывать мне было нечего. Только спину.

Мне дали в руки пистолет. Он был настоящим, а не резиновым, как я ожидал. Похоже, здесь работали действительно, как в реальной жизни. И с реальным оружием. То, что и ножи у них на экзамене были не игрушечные, я уже заметил. Это было правильно. Но меня огорчила следующая мысль. Бить будут больно.

Хотя первый прием, если не ошибаюсь, должен был быть не очень болезненным. Обезоруживание вооруженного пистолетом противника. То есть меня. Я взял пистолет в левую руку, привычно снял его с предохранителя. Проверил, нет ли патрона в патроннике, и встал напротив девушки. Мое копошение с оружием вызвало легкие смешки у девчат. Да и, правда, я же не на стрельбище. Пистолет я держал у пояса, а не на вытянутой руке, как многие. Поднимать его выше у меня не было ни сил, ни желания. Ну, так я всегда его так держу. Тадеуш имел возможность в этом убедиться.

Мою позу трудно было назвать изготовкой к бою. Если бы я был девушкой, её бы назвали «Поза Маша-растеряша». Я действительно выглядел немного не от мира сего. Ну, я же не виноват, что я всегда так выгляжу. К тому же, я давно уже забыл, как нужно готовиться к бою.

Девушка начала проводить прием. Я помнил только, что если буду сопротивляться, мне же будет больнее. Сопротивляться я и не думал. Тело само ушло в сторону с линии атаки. Если вы умеете уходить от пули, то вы сможете уйти и от приема. То, что произошло дальше, для многих было совершенно не понятно. Девушка поскользнулась и упала. Точнее не упала. В последний момент я успел вместо проведения встречного удара в шею, чуть-чуть придержать ее за голову. Но в это время левая рука чисто механически приставила ствол к её виску и нажала на спусковой крючок. Было такое ощущение, что рука жила своей, отдельной от тела, жизнью. Это было страшно. Даже мне самому. В застывшей тишине раздался металлический щелчок. Это не было рисовкой, а было вполне естественным завершением контрприема. Все это прекрасно поняли. В зале повисла гнетущая тишина. Девушкам стало не по себе.

Я извинился. Сказал, что это случайно. И больше это не повториться. Помог подняться девушке и передал ей пистолет. Мне хотелось поскорее от него избавиться. Словно он жег мне руки.

Девушка встала в стойку, поглаживая немного придавленную шею. Она приготовилась к тому, что я буду проводить болевой приём или «ножницы». Но я прошел снаружи, левее ствола, блокировав его своим телом. Локоть остановился в сантиметре от её переносицы. Выбивать пистолет после этого не было никакой необходимости. В глазах у девушки застыл ужас. Интересно, что застыло бы в её глазах, если бы я закончил свое движение. Реверсное движение другого локтя заканчивалось чуть ниже её затылка.

Нет, я совершенно напрасно вышел на татами. Чем дольше я там находился, тем грустнее становился Тадеуш. И тем подавленнее выглядели его сотрудницы.

Я показал несколько движений при одновременной работе с двумя, а затем и с тремя противниками. В них не было ничего сложного. Обычная техника защиты от одного противника другим. Старая, как мир истина, разделяй и властвуй. Чем больше противников тебя окружает, тем больше они мешают друг другу. И тем интереснее тебе работать. Главное — держать их на дистанции. И выводить одного за другим из строя. Выводить эффективно и надолго. Ибо иначе работать будет не только интересно, но и довольно утомительно.

Техника действительно была не сложной. А приемы порой казались даже слишком примитивными. Угнетающе на всех действовало только мое обращение со временем. Словно я лепил его из пластилина своими изуродованными руками. То сжимал в комок, то растягивал, то закручивал в спираль.

Мгновение назад я стоял на татами. Слабый и такой беззащитный, что мне самому было себя жалко. Но стоило девушкам атаковать меня, происходило что-то непонятное. Я растворялся в воздухе, исчезал в облаке каких-то движений. То, что я проводил какие-то контрприемы не вызывало ни у кого сомнений. Но никто не мог понять, что это за приемы? Многие из них девушки просто не успевали заметить. Складывалось впечатление, что я просто уходил в параллельное измерение или останавливал время. Проводил свои приемы, возвращался назад и запускал часы снова. Это было похоже на колдовство.

Кажется, на сегодня было достаточно. Я попросил Тадеуша отпустить меня с татами. Он согласился. В его голосе больше не слышалось веселья. Да и в глазах было что-то новенькое. Не веселое. Я спросил, что случилось? Тадеуш внимательно посмотрел на меня.