Сергей Андрющенко - Начинали мы на Славутиче... Страница 23

В ту тревожную ночь, когда гитлеровские танки продолжали рваться на восток, никто не спал. Враг был рядом. Опасность увеличивалась с каждым часом. Штаб корпуса размещался в нескольких рубленых избах на северной окраине Чеповичей. Генерал Чуваков уехал в 8-ю дивизию, чтобы на месте посмотреть, как усилить ее оборону на правом фланге, где проходил стык со 147-й стрелковой. Это было наиболее уязвимое место. Я же остался на КП. Только что поступили новые сведения от разведчиков. Их нужно было нанести на рабочую карту и подготовить комкору данные для принятия решения.

Неожиданно в комнату вошел высокий, туго перепоясанный ремнями, стройный полковник. Коротко представился: командир 226-й Глуховско-Киевской стрелковой дивизии. Поглощенный делом, я поздоровался с ним машинально, но услышав фамилию Петренко, оторвал голову от карты и не поверил глазам: неужели Василий? Вот так встреча!

Теперь я узнал его. За десять лет, что мы не виделись, Петренко мало изменился. То же худощавое выразительное лицо, жесткие непокорные волосы, добродушная улыбка. Только в плечах, пожалуй, чуть раздался.

С Василием Яковлевичем мы учились вместе еще в Ульяновской пехотной школе. Он уже тогда имел некоторый боевой опыт: воевал против мусаватистов в Нагорном Карабахе и против басмачей в Средней Азии, за что пользовался среди курсантов большим уважением. Мы все немного завидовали ему. Однако это не мешало нам быть друзьями. Не расстались мы и после окончания учебы, служили в одном полку вплоть до 1934 года.

Обрадованные встречей, мы обнялись. Посыпались вопросы, восклицания. Петренко снял шинель, и на его груди блеснула Золотая Звезда Героя Советского Союза.

— Ого! — воскликнул я, обрадованный успехами друга. — В героях ходим!

— Не отставать же от тебя, — весело отозвался он.

— За что получил?

— За Днепр.

— Поздравляю!

— Взаимно!

Мы сели к столу. Я попросил ординарца принести нам чаю, да покрепче. Нужно было взбодриться.

— Ну, а теперь о делах. Общую обстановку знаешь?

— Тер-Гаспарян обрисовал.

Оказывается, Петренко еще утром был вызван в штаб армии. Хорошо, что догадался поехать туда верхом, а не на машине, иначе ни за что бы не добрался в срок. Дороги забиты войсками, вдобавок еще шел снег, было скользко.

— От Тер-Гаспаряна я пошел к Черняховскому, где меня уже ждали, — рассказывал Петренко. — А ты знаешь, он скверно выглядит. Лицо бледное, осунувшееся, вид усталый…

— Еще бы! Беспокоится, не спит. Обстановка, сам знаешь, какая.

— Да, немцы жмут. Иван Данилович так и сказал: контрнаступление продолжается и на житомирском, и на коростеньском направлениях. В полосе армии немцы наносят удар через Чеповичи на Малин, чтобы разрезать наши войска на две части. Насколько я понял, Глуховско-Киевской как раз и предстоит принять этот удар на себя.

— Ты всегда был догадлив, — подтвердил я. — Смотри на карту. Вот тут обороняется сто сорок седьмая дивизия; слева — восьмая. Между ними образовался разрыв, который ты и прикроешь. Полоса обороны дивизии шесть километров. Задача: не допустить прорыва противника к станции Чеповичи.

Петренко ушел. Нам бы, конечно, хотелось о многом еще поговорить, вспомнить, как водится при встрече старых друзей, былое, но на это не было времени. События торопили. Части 226-й дивизии уже начали подходить, и полковнику Петренко нужно было размещать их, организовывать оборону, чтобы к утру быть готовым встретить врага. Костяк в соединении был крепкий, закаленный, участвовавший в боях на Курской дуге, при освобождении Киева, но пополнение не имело боевого опыта — его предстояло обучать и воспитывать на ходу.

К утру 20 декабря В. Я. Петренко доложил мне, что части заняли свою полосу обороны, однако оборудовать местность в инженерном отношении не успели. Были вырыты лишь одиночные окопы, да кое-где на особо опасных направлениях внаброс поставлены минные поля.

С рассветом противник после короткой, но сильной артподготовки начал наступление, бросив в атаку до двух танковых дивизий. Удар приняли на себя два полка — 987-й и 989-й, усиленные противотанковой, самоходной артиллерией и танковой бригадой. Третий полк дивизии — 985-й — оставался в резерве командира корпуса и находился у водокачки на станции Чеповичи в готовности к контратаке в направлении поселка Перемога. Так решил генерал Чуваков.

На участке 989-го стрелкового гитлеровцы атаковали наши позиции, пустив вперед тяжелые танки. Артиллеристы не смогли сразу справиться с «тиграми», и те, прорвавшись к окопам, стали утюжить их. Необстрелянные красноармейцы, а их было немало, растерялись. Некоторые стали выскакивать из укрытий и попадали под губительный огонь. Наступил критический момент. Упусти командир оборонявшейся здесь роты руководство боем из своих рук — и гитлеровцы смяли бы нашу оборону на данном участке. К счастью, этого не произошло. Старший лейтенант Р. Ф. Лев оказался толковым, решительным командиром. Он воевал еще на Курской дуге, не раз уже встречался с «тиграми» и «фердинандами», поэтому знал, как с ними можно бороться.

Быстро оценив обстановку, офицер решил выдвинуть влево бронебойщиков, позиция там была для них теперь наиболее удобная: небольшая возвышенность, прекрасный обзор, можно вести фланговый огонь. Одновременно он переместил вправо группу истребителей танков и приданный ему взвод 57-мм орудий с той же задачей — уничтожать вражеские машины фланговым огнем. Таким образом, гитлеровские танки должны были попасть как бы в огневые клещи.

Однако производить любой маневр в ходе боя, да еще при отсутствии сплошной линии траншей, очень затруднительно. Даже передвигающиеся по-пластунски бойцы хорошо видны на снегу. Поэтому старший лейтенант Лев прикрыл выдвижение артиллеристов, бронебойщиков и группы истребителей танков залповым огнем роты, что уже само по себе подействовало на противника отрезвляюще. Одновременно он вызвал огонь поддерживающей его минометной батареи. Густые разрывы накрыли гитлеровские цепи. Минометчики работали точно. Особенно метко вел огонь расчет коммуниста сержанта А. Г. Звягина. Наводчик у него был убит в первые же минуты боя, и командир сам стал к прицелу. Он воевал к тому времени уже второй год и дело свое знал досконально. За два часа минометчики уничтожили два станковых и четыре ручных пулемета. Полковник Петренко представил Звягина к награде, и вскоре ему был вручен орден Отечественной войны II степени.

Многие огневые точки противника были подавлены, а его пехота залегла, чем не преминули воспользоваться бронебойщики и артиллеристы. Они выдвинулись на фланги роты и оттуда открыли огонь по танкам. Первым подбил «тигр» рядовой Ф. Ф. Горбунов, старый испытанный боец, впоследствии также удостоенный награды. Через несколько минут загорелись два танка, подожженные батарейцами, а вскоре еще один, подбитый опять-таки бронебойщиками. Не отстали от товарищей истребители танков — противотанковыми минами на шестах и гранатами они подожгли три бронемашины гитлеровцев.

Понеся такой урон, фашисты остановились. Танки их начали поспешно отходить. И тогда старший лейтенант Лев поднял роту в контратаку. Одновременно с ним ударил по противнику и первый батальон 989-го стрелкового полка. Командир капитан Ф. С. Ларичкин был ранен, и руководство боем взял на себя его заместитель по политической части старший лейтенант М. И. Читалин, офицер в тактическом отношении очень подготовленный. Еще при форсировании Днепра он командовал батальоном вместо погибшего командира и, защищая захваченный плацдарм, сумел с горсткой оставшихся бойцов отбить восемь контратак противника, во много раз превосходящего по силе нашу группу. За этот подвиг Михаилу Ивановичу Читалину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Об этом мне подробно рассказал майор Андриевский, который накануне был послан в 226-ю стрелковую дивизию. Оператор активно участвовал в подготовке и ведении боя, подсказывал офицерам наиболее целесообразные в данной обстановке решения. Он, в частности, помог молодому командиру 897-го стрелкового полка майору И. Г. Кузнецову организовать оборону, главным образом — противотанковую.

На участке 226-й дивизии гитлеровцы были отброшены на исходные позиции. Однако правее нас они продолжали продвигаться и к 10 часам утра полностью овладели Липлянами и Стремигородом. Создалась угроза нашему флангу. Для того чтобы обезопасить его и помочь соседу справа, генерал Чуваков принял решение с рубежа станция Чеповичи, Перемога контратаковать противника двумя полками 226-й дивизии в направлении хутора Балярка. Для выполнения этой задачи полковнику В. Я. Петренко придавались два истребительно-противотанковых полка, танковые и самоходно-артиллерийские подразделения. Поддерживала их удар и корпусная артиллерийская группа.