Альберт Зарипов - Был жестокий бой Страница 23

- А вот теперь… - я оглянулся на обоих бойцов, которые участвовали в данном инциденте. - Во-он!… Стоят и лыбятся!

Откровенно говоря, волоокий солдатик почти не улыбался. Зато то-от… Рядовой Макаров прямо-таки излучал неземную радость… Широченная улыбка так и не сходила с его счастливого лица.

Командир роты тоже посмотрел на Пудановских разведчиков, после чего всерьёз задумался. Наконец он вздохнул и спросил меня прямо в лоб.

- Заявление в военную прокуратуру будешь писать?

Такой вариант меня застал врасплох и я поначалу даже слегка растерялся. Но потом тоже подумал… И взвесив все "за" и "против", я небрежно махнул рукой.

- Нет! Не буду! И сам не хочу! И этого психа жалко. А то замурыжат его своими допросами и экспертизами. Доведут до настоящей психушки. А если посмотреть чисто формально, то и я слегка здесь виноват. Ведь они будут обязательно говорить, что я его ударил… А не хлопнул по лбу. Так что… Не буду писать.

На мой взгляд, я поступил правильно. Негоже и всё тут!

- Ну, хорошо! - ответил Батолин, заметно обрадовавшись.

Как оказалось, и Серёга думал точно также. Ведь моё обращение в органы военной прокуратуры легло бы на нашу роту как чрезвычайное происшествие. А капитану Батолину такие инциденты с дальнейшими разборками удовольствия не принесут. Да и комбату Тарасову тоже.

- Только сделаем так… - продолжил ротный после краткой паузы. - Ты его больше не трогай! Ни при каких обстоятельствах! Если что, то сразу же зови меня. А я всё это время буду держать его под своим личным контролем. А то… Нам только вот таких залётов сейчас не хватало!

Я согласился с мнением командира роты. Ведь он был прав. Не потому что он являлся для меня старшим военачальником… А в силу обычной логики вещей. Ведь даже на войне не следует забывать про извечные общечеловеческие ценности. Ну, хотя бы про гуманизм. Ведь Уголовный Кодекс предусматривает очень уж серьёзные наказания за воинские преступления. Хоть я и не был силён в данной области юридического права, однако мои предположения казались мне довольно-таки обоснованными. Поскольку последовавшие затем следственные действия и судебно-психиатрические экспертизы не могли не сказаться на душевном здоровье солдата Макарова. Ведь его могут, причём, очень даже могут положить в какое-нибудь психо-неврологическое отделение. Что ему, ой, как не понравится… Ну, и так далее… В общем, с ним могло произойти что угодно.

А в данном конкретном случае… Когда мы с ротным попытаемся спустить это дело на тормозах. То всё могло бы обойтись довольно-таки приемлимым образом. Правда, случившийся инцидент может повлиять на состояние дисциплины в моей группе. Ведь Винтер и кое-кто из моих подчинённых издалека видели всё: как меня, так и Макарова с этим волооким. А такие случаи не проходят без последствий.

"Ладно! -подумал я. - Даст Бог! Всё обойдётся."

Глава 8.

ПЕРЕЕЗД В ГОСТИНИЦУ.

Через десять минут пришёл командир отряда. Ни о чём ещё не подозревающий подполковник Тарасов был весел и доволен жизнью. Он с ходу сообщил нам радостную весть: военный комендант аэропорта Северный сегодня жутко расщедрился и великодушно разрешил нашим группам занять целых три комнаты на втором этаже недогоревшей гостиницы.

- Ну, мы мелочиться не будем! И займём и четвёртую комнату! - радостно потирая руки, говорил Тарасов. - Командирам же надо где-то жить!

Но тут неожиданно заупрямился капитан Батолин:

- Нет! Командирам групп лучше жить вместе со своим личным составом. Они и за людьми присмотрят, и за оружием… А то промотают всё имущество…

Я поддержал своего товарища - капитана:

- Уж лучше с личным составом. Чтобы контроль был постоянным! А то мало ли чего они могут здесь натворить!

- Мы своих солдат не чураемся! - произнёс Юра Денисов. - Мы всегда и везде должны быть вместе.

И только лишь товарищ капитан Пуданов промолчал, как ни в чём не бывало. Но в душе, наверняка, вздохнул.

- Ну, хорошо! - соглашаясь с нами, ответил командир отряда. - Как знаете. Завтра можно будет переезжать.

Но мы не утерпели и сразу же пошли осматривать выделенные помещения. Ведь нам предоставили целый этаж, на котором и следует выбрать три-четыре комнаты. Лично меня устраивала и одна, но зато самая лучшая. Аналогичной точки зрения придерживался и ротный, однако ему хотелось найти наиболее благоприятную комнату для командиров вышестоящего ранга. Нежели мы - группники, которые смогут жить и с личным составом.

Было ещё одно немаловажное обстоятельство, которое подстёгивало нас не меньше чем военно-собственнические интересы. Мещанские замашки нам, конечно же, были чужды, но тем не менее… Явно недогоревшая гостиница сейчас стояла по-прежнему пустая и безнадзорная. Это если не считать уже обжитого первого этажа, который пострадал от огня менее всего. Тогда как четыре верхних этажа обгорели довольно-таки здорово. И всё же там оставались такие помещения, где пожар не бушевал вовсе. Это было видно по тем оконным проёмам, из которых наружу не вылезали чёрные языки копоти. А значит там могли оставаться вполне такие добротные предметы бытового назначения, или же останки казённой гостиничной мебели, или хотя бы кое-какие стройматериалы. Что очень даже могло пригодиться как в общем колхозном хозяйстве нашего отряда, так и на личных территориях отдельно взятых разведгрупп.

В общем… Гостиницу надо было обследовать и досмотреть. Что мы и собирались сделать. Причём, не откладывая это дело в долгий ящик. То есть прямо сейчас. Мы уже вошли в здание и молча потопали на второй этаж. Как и положено… Командир роты поднимался по лестнице первым, а я прикрывал его сзади. Боевое длинноствольное оружие мы с собой не взяли, но пистолеты у нас всё же имелись. Ведь личное оружие всегда должно находиться у своих хозяев.

Да и аэропорт Северный всё ещё не представлял собой надёжное и защищённое от врагов место. Здесь, конечно же, было "расквартировано" большое количество наших войск, но они стояли отдельно друг от друга. И знающим местность чеченцам не составило бы особого труда прокрасться ночью именно туда, куда им и вздумается проникнуть. Но, на наше Российское счастье, боевики даже и не догадывались о таких своих возможностях. Вернее, они думали о нас очень даже хорошо. То есть духи считали нас чрезвычайно грамотными организаторами и образцовыми исполнителями при осуществлении мер всеобщей безопасности. Данное обстоятельство, естественно, льстило нашему самолюбию и значительно облегчало жизнь всех остальных военных.

И тем не менее… Мы также не оставались у духов в долгу и уже в свою очередь считали всех Чеченов крайне коварными личностями, которые способны на любую злодейскую изощрённость. Поэтому все военнослужащие ходили по территории аэропорта со своим личным оружием. У кого что было, так то он и носил. Меня уже не удивляли люди со спецножами под коленкой или же обладатели автоматов с перевязанными изолентой несколькими магазинами. И даже владельцы подствольных гранатомётов с торчащей из жерла ВОГовской гранаткой. А тем более те вояки, которые дённо и нощно не расставались со своими заплечными "мухами". Меня в этих случаях поражало только то, как же им не надоело постоянно носить при себе столько тяжёлого железа?!

"Однако ж… Как это подтверждалось ежедневной практикой - всё ещё не надоедало. И эти воины ходили с подколенными ножами, перевязанными магазинами, торчащими гранатками и извечными "мухами". Когда до передовой - ой-ёй-ёй! Слава Богу, что без "шмелей"!… А то глядишь и "огнемётики" не поленятся носить…"

А вот нам сейчас хватало и пистолетов, которые спокойненько себе находились в кобурах. Правда, это были не какие-то пукалки… А самые настоящие пистолеты АПСБ. То есть автоматические пистолеты Стечкина, которые могли стрелять очередями и на дальность в 200 метров. Да ещё и бесшумно. Короткий и толстый глушитель прилагался. Для него в кобуре имелся свой отсек. И съёмный металлический приклад в боевом положении крепился к пистолетной рукоятке. Сейчас же он был на кожаной кобуре. А вот четыре запасных магазина по двадцать патронов каждый - они находились в отдельном кожаном подсумке. Он висел на моём левом бедре. Ну, чтобы хоть этим грузом создать противовес более тяжёлому АПСу, постоянно висевшему на поясе справа.

Несмотря на всю его тяжесть, а ведь АПС в сборе весил солидно, мне доставляло истинную радость обладание столь совершенным оружием. В Моздоке я уже испробовал его на ближнем стрельбище, так что моя правая рука уже была набита… И всё равно мне не терпелось проверить АПС в реальных условиях… Ну, хотя бы приближенным к боевым… Но в город нас пока-что не отпускали…

Зато мы уже поднялись на второй этаж полусгоревшей гостиницы. Капитан Батолин осторожно взялся за одну дверную створку, но она отчаянно засопротивлялась. Через минуту бесплодных усилий мы убедились, что вход заколочен изнутри. Это была дополнительная мера безопасности, предпринятая либо живущими ниже контриками, либо обитающими вокруг другими военными. Ведь тёмными-претёмными ночами на пустующие верхние этажи могли запросто прокрасться всякие злодеи и подлецы… Да ещё и способные привести с собой каких-нибудь негодяев! Например, снайперов и гранатомётчиков… Непременно, смертников! Поэтому нас ничуть не удивило то, что входные двери на второй этаж оказались наглухо заколоченными.