Энтон Майрер - Однажды орел… Страница 24

— Генерал Бенуа-Гесклен издал специальный приказ о том, что мы любой ценой должны удержать наши позиции, — продолжал майор Колдуэлл. — Если противник выбьет какое-нибудь подразделение с занимаемой позиции, командиры частей должны решительно контратаковать его и во что бы то ни стало вернуть эту позицию. — Обведя всех испытующим взглядом, майор спросил: — Вопросы есть у кого-нибудь?

— Известно ли что-нибудь о силах противника в Шерсёли? — спросил капитан Хиллебранд, командир третьей роты.

— Нет. У нас нет точных данных даже о том, что немцы удерживают его. Нам известно только, что французы подверглись сильнейшим атакам и теперь быстро отступают. Уверенно можно сказать также о том, что в наступлении участвуют части пятой прусской гвардейской дивизии из пятнадцатого гренадерского полка.

— Сэр, — начал тихим голосом капитан Краудер, — у меня в роте по-прежнему нет ни одной гранаты.

— Гранат нет, — ответил Колдуэлл, бросив в сторону Краудера безразличный взгляд. — Они еще не прибыли и вряд ли прибудут вообще.

В комнате воцарилась тишина. Громовые раскаты артиллерийских залпов усилились.

— С артиллерией дело плохо, майор, — заявил лейтенант Джемисон, педавно окончивший Иельский университет. — Капитан Хенчи говорит, что одно орудие в течение нескольких часов не сможет вести огонь. Как быть, если нам не окажут артиллерийской поддержки?

— Придется обойтись без артподдержки, — ответил Колдуэлл.

В комнате снова стало тихо. Над ними сначала с нарастающим шипением, потом с пронзительным свистом пролетело несколько снарядов. Они упали и взорвались не далее ста ярдов от них. Некоторые из находившихся в комнате заметно встревожились. Взглянув на Колдуэлла, Дэмон заметил, что у того не дрогнул ни один мускул.

— Я уверен, что нет необходимости напоминать вам, джентльмены, — продолжал майор, — что положение, мягко выражаясь, серьезное. Мы вступаем в бой в решающий, я бы сказал, в отчаянный момент. Многое, очень многое будет зависеть от того, насколько умело мы станем действовать. — Его взгляд был устремлен куда-то поверх обращенных к нему лиц. — На нас смотрит весь — мир. Мы первые представители американских вооруженных сил, включившихся в эту длительную и ужасную войну. Существуют люди, убежденные в том, что нам, американцам, часто недостает смелости, стремительности, стойкости, что мы не будем и не сможем воевать. Есть даже такие, причем не только среди немцев, — в его глазах сверкнул слабый огонек, — которые будут радоваться нашей неудаче. Я рассчитываю на всех вас и на каждого лично и глубоко уверен, что вы докажете всю лживость этих глупых измышлений… — Над ними снова пролетело и разорвалось где-то поблизости еще несколько снарядов. Колдуэлл опять повернулся к карте и продолжал: — Нельзя терять времени. Разверните свои подразделения на боевых позициях как можно быстрее. Приказы должны быть краткими и ясными, и самое главное — всячески поощряйте индивидуальную инициативу каждого подчиненного вам солдата. — Печальная улыбка на какой-то миг тронула его губы. — Желаю всем вам удачи. Разойдись!

Возвратившиеся с инструктажа Дэмон и лейтенант Хэррис застали солдат взвода безмятежно расположившимися на отдых во дворе какого-то дома. Когда но команде «Становись» взвод строился, Дэмон увидел, как с улицы во двор торопливо вошли Фергасон и Рейбайрн. У первого в руках была железная кружка, а второй нес бутыль вина и что-то похожее на отделанный ленточками и бантиками розовый корсет довольно большого размера.

— Где вас черти носили? — сердито спросил их Дэмон.

— Да так… немного порылись в вещичках, сержант.

— Лучшего занятия вы не нашли, — пробормотал Дэмон, сдерживая улыбку. — Ну, ладно, становись!

Темнело быстро, как будто наступавшую ночь подгоняли порывы ветра. Справа от них тянулся густой кустарник, потом лесной участок, а дальше на фоне неба вырисовывался ровный ряд тополей. Взвод продвигался по холмам и долинам ускоренным шагом; у людей начинали ныть ноги, ремни рюкзаков все больнее впивались в плечи. Вот они вошли в какой-то лесок; извилистая дорога в нем казалась в темноте мрачной, таинственной. Лес сменился огромным полем с влажной от вечерней росы пшеницей. Над их головами с завывающим свистом пролетали снаряды и взрывались где-то в лесу, из которого они только что вышли. На вершине очередного холма до слуха солдат неожиданно донеслись знакомые всем звуки. Это был пулемет: «та-та-та-та-та-а… та-та-та-та-та-а». Потом другой отрывистый звук, а затем пронзительный свист, дзиньканье и шлепающий удар винтовочных пуль. Дэмон чувствовал, что солдаты дрожат от страха.

— Подтянись! — тихо скомандовал он. — Быстро подтянуться!

— Да, бедному солдатику поспать здесь уж не придется, — добродушно заметил Рейбайрн. — Это главная неприятность войны. Ты…

Рейбайрн остановился на полуслове. Над холмом неожиданно вспыхнул яркий пучок света, и Дэмон сразу же скомандовал:

— Стой!

Солдаты остановились как вкопанные. Послышался приглушенный щелчок, и осветительная ракета, покачиваясь из стороны в сторону, начала медленно опускаться в летнюю ночь, как утопает в воде необыкновенно красивый сверкающий цветок. Холмы, леса и разрушенные снарядами дома вокруг них воспринимались при ее свете как сказочные, лежащие в одной плоскости, без глубины. Солдаты все еще стояли неподвижно. Их лица под тарелкообразными краями касок побледнели, стали похожими на лица испуганных детей. Дэмону показалось, что он видит их всех впервые: дерзкие, капризные, изменчивые, беспечные, обидчивые… и все ужасно уязвимые. Уязвимые… как всякий незащищенный человек. Скоро они пойдут в бой. Солдаты, которых он обучал, уговаривал, которых предостерегал от грозящей им опасности и которые стоят теперь как вкопанные, не произнося ни слова и не шевеля ни одним мускулом, потому что он приказал им стоять. При виде озаренных ярким светом, полных ожидания лиц солдат Дэмона охватило сильнейшее чувство торжества и гордости. По почти в то же мгновение это чувство сменилось глубочайшим за всю жизнь Дэмона чувством печали и скорби.

Ракета погасла так же неожиданно, как и вспыхнула, и все тотчас же окуталось мраком.

— Отлично! — бодро крикнул Дэмон. — Вперед, шаго-о-м марш!

— Они вполне могли бы обеспечить нас гранатами, — начал лейтенант Хэррис. — Боже, как только вспомнишь о складах, которые попадались нам на пути из Шармвиллера, так зло берет… Ведь все они были забиты боеприпасами… Сколько сейчас времени?

— Четверть одиннадцатого, — ответил Дэмон.

— Четверть одиннадцатого. Как, по-твоему, нас поддержит артиллерия?

— Думаю, поддержит, сэр.

В действительности Дэмон вовсе не был уверен в этом. В течение двух последних дней все делалось наспех. Его беспокоило, что все происходит в атмосфере какой-то запутанности, многое из того, что они делают, — вынужденная импровизация. Однако он считал, что в таких случаях лучше показывать твердую уверенность во всем.

— Хорошо бы, конечно, знать, где проходит линия фронта, — продолжал Хэррис. Это был офицер — доброволец из Платсберга. Он очень старался не обнаруживать своего страха и поэтому много говорил. — Я, например, чувствовал бы себя намного увереннее, если бы знал, есть немцы в Шерсёли или нет.

Дэмон ничего не ответил. Он понимал, что Хэррис очень недоволен позицией, которую указали им. Да и сам Дэмон был недоволен. За каким чертом их расположили здесь, перед железнодорожной насыпью, лицом к возвышающейся местности? Дэмон считал это ошибкой. Им нужно было бы окопаться на самой насыпи, где-нибудь на краю леса… Однако приказ есть приказ, и ему надо подчиняться; а приказ французского командования предписывал им окопаться здесь.

— Что там происходит? — тревожно спросил Хэррис. — Как плохо, что ничего не видно…

Справа от них кто-то передвигался. Выйдя из леса, солдаты поспешно пробирались через пшеничное поле. В слабом вечернем свете Дэмон различил каски с изогнутым гребнем и уловил плавную французскую речь.

— Это французы, — сказал он.

— А что они делают там? — поинтересовался Хэррис.

— Дев, — позвал Дэмон, повысив голос, — спроси их, в чем там дело.

Мимо них поспешно продвигалось французское подразделение. Один солдат прихрамывал и всякий раз, наступая на раненую ногу, издавал короткий громкий стон. Два других, тяжело дыша, спотыкаясь, с трудом волокли пулемет «гочкис».

— Qu’est-ce qui se passe?[6] — спросил Девлин.

Солдаты, волочившие пулемет «гочкис», посмотрели в его сторону, но ничего не отметили. Мимо прошли них несколько солдат, и Дэмон заметил, что форменная одежда на них очень грязная, порванная, некоторые тащились без какого бы то ни было снаряжения.