Алексей Соловьев - Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде Страница 24

Все последующее заняло считаные секунды. Джанибек диким пронзительным голосом закричал оглушительно-звонко:

– Хе-е ея-я я я я!

«Купец» одну за другой опрокинул две крайние амфоры, нефть большой черной лужей растеклась поперек улицы. Из ближайших ворот, на всех плоских крышах окружающих площадь домов появились лучники, стрелы с привязанной горящей паклей прочертили воздух. Другие черными длинными осами впились в ближайших к Тинибеку телохранителей, тонкими закаленными жалами пронзая железо и глубоко уходя в тело. Огонь взметнулся выше домов, отрезая большинству «бессмертных» выход на площадь. Новые глиняные сосуды летели в глубь улицы, заставляя лошадей пятиться, поворачиваться и нестись прочь. Стрелы еще дважды прошили воздух, затем на оставшихся в живых телохранителей стремительными соколами налетели нукеры Джанибека и повергли их ниц. Один Тинибек, как заговоренный, оставался в седле. Лицо его было белее мела, глаза широко раскрыты, закаменевшие пальцы намертво стиснули изукрашенную уздечку. Младший брат тронул коня и подъехал вплотную к старшему.

– А ведь я тебе предлагал решить дело миром, – сожалеючи произнес он. – Хотя… нам уже после смерти отца не было места двоим на этой земле. Умри же легко и быстро, брат! Кадан!

Сидевший наготове Андрей натянул лук и в упор выпустил длинную стрелу. Она вошла точно в незащищенное место, почти вся уйдя в горло. Тинибек качнулся и, не выпуская поводьев, начал заваливаться на бок. Тяжелый удар тела об утоптанную сухую землю. Пыль стала жадно впитывать алую кровь.

– Я ведь подарил тебе саблю, Кадан! Для чего? – негромко, так, чтобы слышал лишь тысячный, произнес хан. – Голову на копье!

Андрей соскочил, скорее отрезал, чем отрубил просимое и вздел истекающий алым символ победы на короткую сулицу. Протянул все это хозяину. В свете солнечных лучей золоченый шлем полыхал, словно факел.

– Следуй за мной!

Миновав другой улицей громадный костер, Джанибек с охраной достигли южных ворот, где, по договоренности, их уже поджидал Кутлук-Тимур. Громкий голос разнесся над долиной:

– Да здравствует великий хан Джанибек! Да хранит небо нашего нового великого хана!

Вначале сотня Камиля сошла с коней и пала на колени, касаясь лбами земли. Затем, словно заговоренные, то же самое проделали и воины, прибывшие с Джанибеком, и тысячи, явившиеся из Хорезма. В воздухе продолжало греметь:

– Аллах акбар! Да снизойдет его милость на нашего великого хана!

Джанибек наслаждался триумфом. Он шел к этому несколько долгих месяцев, он видел это в сладостных снах. Теперь же мог лицезреть и наяву. Прошло немало времени, прежде чем новый великий хан повелительно поднял руку вверх. Шум и крики затихли:

– Мои храбрые воины! Вы поступили мудро, возведя меня на трон! Клянусь, я этого никогда не забуду! Сейчас, прямо здесь, я принесу клятву, и после этого все будут гулять три дня и три ночи! Кутлук-Тимур, у тебя все готово?

– Все, светлейший!

– Тогда… начинаем! Да, пока не забыл…

Джанибек пальцем поманил нового беглербека и негромко произнес, указывая на Андрея:

– Этот наглец посмел пролить кровь чингизида! Повелеваю: взять его немедленно!

– Прикажи, я сам отрублю ему голову, – вспыхнул Кутлук-Тимур.

– Нет! Когда праздник закончится, переправишь его в дворцовый подвал в Сарай. Я еще найду о чем с ним побеседовать…

У ошеломленного Андрея выхватили из рук копье с головой Тинибека, сорвали с пояса саблю, выхватили лук. Отработанным движением кто-то скрутил за спиной руки.

Короткая команда, и двое нукеров, подхватив повод его коня, галопом вновь направились за городские стены, чтобы запереть в глухом каменном мешке…

Глава 15

Что ж, вот он снова в столице Золотой Орды, из которой с большими трудностями удалось убежать более года назад. Удастся ли теперь? Вряд ли… Тогда нашелся Кадан-2, сумевший провести тюремщиков. А вот великий золотоордынский хан ходит под уже осенним солнцем лишь в едином лице…

Андрей не мог понять двух вещей. Первое – где же был тот промах, из-за которого явная милость сменилась ханским гневом? Смерть Тинибека? Но тогда выходило, что Джанибек, вручая саблю и отдавая приказ, уже тогда обрекал своего тысячного на смерть! Ради чего? Ради чистоты своих собственных рук? Ерунда, на них кровь младшего брата. Да и в этой стране царит лишь один закон: победил – ты прав! Великие ханы садились на трон, преступая через кровь, родную и чужую, и их Аллах никого за это не карал. А может быть, карал? Именно тем, что самого убийцу на жизненном пути неотвратимо также поджидал клинок или чаша с ядом? Кто знает, кто знает…

Второе. Почему его не зарубили там же, на глазах коленопреклоненных тысяч, в назидание будущим раболепствующим тьмам? Кровь чингизида священна, об этом завещал еще сам великий основатель империи монголов. Почему продержали две седмицы в одном Сарае, а потом перевезли в другой? Кроме раба, приносившего скудную еду и питье, выносившего зловонную посудину, Андрея никто не навещал. Чего ждал повелитель земель от Яика до Днепра? Может быть, о нем просто забыли?..

…Оказалось, что не забыли! Поздним вечером два нукера вытащили изрядно похудевшего Андрея наверх, заставили снять вонючее тряпье и обмыться под водопроводной струей, посадили на коня и, тесно следуя по обеим сторонам пленника, доставили за город. В громадной войлочной юрте, вход которой охраняли шестеро безмолвных воинов, его уже ждали великий хан и Тайдула. Джанибек был в изрядном подпитии, мать возлежала в глубине жилища возле большой чаши с вялеными восточными сладостями.

Доставившие грубо толкнули Андрея в спину, заставив пасть ниц. Без каких-либо эмоций на плоских лицах застыли рядом. Небрежным жестом им было приказано выйти наружу.

– Подними голову… как там тебя зовут?!

– Я Кадан, о великий!

– Ты уверен? Хорошо, пока я так буду тебя называть. Ты знаешь, за что сидишь в подвале?

– Любой приказ великого хана – милость для его подчиненного. Если так будет угодно Небу, я готов снова вернуться туда.

Джанибек хмыкнул:

– Почему ты мне не сказал, что твоя мать умерла?

– Любой человек когда-то умирает… Зачем говорить о своем горе другим?

– Но она умерла странной смертью прямо перед твоим возвращением из русского улуса!

– Слуги мне сказали, что она уходила около месяца, великий! Многие так уходят…

– Хорошо. Теперь скажи: у тебя есть брат?

Холодная игла вошла в сердце Андрея. Он наконец понял, отчего впал в немилость. Значит, где-то в чем-то дал зародиться червячку сомнения в сердце хана, значит, теперь все висит на тончайшем волоске!

– Есть. Точнее, был, я не знаю, жив ли теперь. Мать говорила, что очень давно, когда мы еще не могли сесть на коня, какие-то злые люди украли его.

– Как звали твоего брата?

– Талтаном, великий…

Джанибек надолго замолчал, сверля Андрея красноватыми глазами. Неожиданно подала голос Тайдула:

– Вели позвать Керулин!

– Позже, подожди. От ее шариков он может просто сдохнуть. Я же пока для себя ничего не прояснил.

Джанибек хлопнул в ладоши и приказал заглянувшему в юрту нукеру:

– Давай сюда этого старого урусута!

Вскоре перед ханом пал на колени седой как лунь старик. Он уткнулся лбом в кошму, не смея поднять глаз на джихангира.

– Кто ты?

– Я Славко, русский раб из стойбища Амылеев.

– Ты знал детей нойона?

– Да, конечно. Любаня при мне их родила.

– Посмотри и скажи мне, кто это? – негромко повелел великий хан.

Старик наконец-то осмелился разогнуться, бросил взгляд на Андрея. Тень воспоминаний пробежала по его лицу.

– Я не могу сказать вот так сразу… много лет прошло. Пусть он разденется полностью.

Вялыми непослушными пальцами русич развязал бечевки халата. Старик подполз, его палец уткнулся в родимое пятно, начал перемещаться вверх-вниз, пока не замер возле левого плеча.

– Это Талтан, о великий!

– Уверен?

– Да. Когда-то Кадана укусил волкодав, сюда, в плечо. Любаня сама зашивала жилой сайгака. После этого остался заметный шрам.

«Все! Проклятый старик! И теперь ни дядя, ни бояре не узнают, чем вся их задумка закончилась. Будь прокляты все эти тайные козни!»

– Хорошо, старик, ты заслужил награду! Хочешь, отпущу на Русь?

Славко тяжело вздохнул:

– Зачем мне Русь, великий хан?! Кому я там теперь нужен, все родные либо померли поди, либо давно меня позабыли. Вели лучше дать мне новый хороший халат, этот зимой уже совсем не греет.

Старика увели. Джанибек торжествующе глянул на Андрея и потянулся к чаше с кумысом. Тайдула вновь заговорила:

– Не спеши казнить его, дорогой! Он еще многое может рассказать.

– Знаю. Ну, мой глупый лжец, теперь твоя жизнь в твоих руках. Ответишь честно на все мои вопросы – примешь легкую смерть. Нет – все равно все скажешь, когда из тебя начнут тянуть жилы и поджаривать над огнем. Где мой Кадан?!

– Не знаю. Должен был остаться в живых. Где-то на Руси…