Кен Фоллетт - Полет шершня Страница 24

– Ну что, полетели? – спросил Поуль Харальда.

– Где мне сесть – впереди или сзади?

– Ученик всегда сидит позади.

Харальд забрался в кабину. Пришлось сначала встать на сиденье, а уж потом, подтянувшись, кое-как разместиться. Кабина была узенькая, он подумал, что толстяку там нипочем не усесться, а потом сообразил, что толстых летчиков не бывает.

Из-за того, что самолет стоял на траве, задрав нос, Харальд видел перед собой только ясное небо. Чтобы увидеть землю, надо было свеситься вбок.

Он поставил ступни на педали поворота, правую ладонь положил на рычаг рулевого управления. Эксперимента ради подвигал им туда-сюда и отметил, как послушно поднимаются-опускаются элероны. Левой рукой тронул ручку управления двигателем, потом триммер. На фюзеляже, чуть за пределами кабины, находились две кнопки, видимо, переключатели магнето.

Поуль склонился над юношей поправить ремни безопасности.

– Самолет оборудован для тренировочных полетов, поэтому все управление продублировано, – пояснил он. – Сейчас поведу я, а ты держи руки-ноги на рычагах и педалях, только легонько, чтобы чувствовать, что я с ними проделываю. Я скажу, когда придет твой черед.

– А как мы будем переговариваться?

Поуль показал на раздвоенную резиновую трубку, вроде той, что у врачей бывает на стетоскопах.

– Работает по тому же принципу, что переговорная труба на морских судах. – Он показал Харальду, как подсоединяются концы трубок к летному шлему. Основание развилки было вставлено в алюминиевую трубку, которая шла к переднему сиденью, а говорить надо было во вторую трубку, с загубником.

Поуль уселся впереди, и мгновение спустя Харальд услышал из переговорной трубки его голос:

– Слышишь меня?

– Отчетливо.

Механик встал впереди и слева от самолета, и они с Поулем в полный голос обменялись несколькими фразами, причем механик спрашивал, а Поуль отвечал.

– Готов к старту?

– К старту готов!

– Горючее в баках, магнето выключено, заслонки закрыты?

– Горючее в баках, магнето выключено, заслонки закрыты!

Харальд ждал, что механик сейчас крутанет пропеллер, но нет, тот перешел вправо, открыл панель в фюзеляже и повозился в моторе – что-то, наверно, подстраивал. Закрыл, вернулся к носу.

– Всасывание включено, – доложил он.

Затем наконец поднял руку к лопасти пропеллера и с силой толкнул ее вниз. Эту процедуру он повторил трижды – для того, понял Харальд, чтобы горючее поступило в цилиндры. Потом по-над нижним крылом потянулся к кнопкам переключения магнето, расположенным рядом с сиденьем Харальда.

– Заслонка на месте?

Ручка управления двигателем под ладонью Харальда выдвинулась на сантиметр вперед.

– Заслонка на месте, – отозвался Поуль.

– Контакт!

Поуль защелкал переключателями на передней части приборной доски.

Механик еще раз запустил пропеллер и на этот раз прытко отскочил в сторону. Мотор чихнул, пропеллер дрогнул и завертелся. Раздался вой, летательный аппарат задрожал всем телом. Харальд вдруг живейшим образом ощутил, какой этот самолетик на самом деле маленький и тщедушный, да и сделан не из металла, а из дерева, и обтянут тканью. И дрожал он совсем не так, как дрожит автомобиль или даже мотоцикл, – по сравнению с самолетом машины основательные, прочно стоящие на земле. Трясло так, будто ты взобрался на молодое деревце и чувствуешь, как ветер качает его тонкие ветви.

Из переговорной трубки раздался голос Поуля:

– Надо прогреть мотор. Это займет несколько минут.

Харальд сидел и думал, что про базу на Санде Поуль расспрашивал неспроста. Что-то за этим кроется. Похоже, ему важно стратегическое значение базы. Почему? Неужели Поуль в Сопротивлении? Ну да, а какое тут еще найдешь объяснение?

Мотор взвыл громче, Поуль, наклонившись, подвигал переключателем магнето – видимо, чтобы еще раз проверить. Звук поднялся до визга, и Поуль дал знак механику убрать тормозные колодки. Харальд почувствовал рывок. Самолет тронулся с места.

Педали поворота под ступнями двигались согласно тому, куда направлял самолет инструктор. Самолет докатился до помеченной флажками взлетной полосы, развернулся против ветра.

– Еще кое-что проверим, и можно взлетать, – произнес Поуль.

Харальду впервые пришло в голову: то, что он собирается сейчас делать, опасно. Да, его брат уже много лет летает без происшествий, но другие пилоты разбивались, а некоторые даже умирали. Конечно, люди попадают в аварии и в автомобилях, и на мотоциклах, и даже в моторных лодках – но почему-то в воздухе опасность кажется более острой.

«Нет, стоп. Про опасность думать не стану. Не хватало еще удариться в панику и опозорить себя перед классом».

Ручка управления двигателем у него под рукой мягко подалась вперед, мотор взвыл еще громче, и «тайгер мот» бойко поскакал по взлетной полосе. Почти сразу, нескольких секунд не прошло, рычаг управления отодвинулся от колен Харальда, а самого его бросило вперед, когда позади поднялся хвост самолета. Дребезжа и подпрыгивая на кочках, самолетик набрал скорость. У Харальда от волнения кровь быстрей побежала по жилам. Ручка управления вернулась на свое место, биплан подпрыгнул, оторвался – и вот они в воздухе.

Ощущение было потрясающее. Самолет уверенно полз вверх. С одного боку показалась какая-то деревушка. Ну, это не редкость. В перенаселенной Дании не так много мест, где нет деревушек. Поуль дал крен вправо. Харальда так мотнуло в сторону, что показалось, сейчас вывалится. Чтобы успокоиться, он взглянул на приборную доску. Указатель оборотов показывал две тысячи оборотов в минуту, скорость была сорок километров в час, а поднялись они уже на триста метров. Стрелка указателя поворота и скольжения торчала строго вверх. Самолет выровнялся, рычаг управления отошел назад, мотор сбавил тон, а число оборотов упало до тысячи девятисот.

– Держишь рычаг? – раздался голос Поуля.

– Да.

– Посмотри на линию горизонта. Скорее всего она проходит над моей головой.

– Или в одно ухо влетает, в другое вылетает.

– Сейчас я уберу руки, а ты постарайся держать крылья ровно, и смотри, чтобы горизонт так и шел мне из уха в ухо.

– Ладно, – взволнованно выдохнул Харальд.

– Ну давай, управление на тебе.

Харальду показалось, что самолет дышит в его руках: каждое самое мелкое его движение сказывалось на полете. Линия горизонта свалилась на плечи Поулю – значит, нос задрало. Харальд понял, что, бессознательно опасаясь клюнуть носом в землю, он потянул рычаг сильнее, чем нужно, – и, чуточку сдвинув его вперед, перевел дух, когда линия горизонта вернулась к ушам Поуля.

Самолет мотнуло вбок, он накренился. Харальда охватил ужас: управление потеряно, сейчас они грохнутся!

– Что это было? – выкрикнул он.

– Всего лишь порыв ветра. Сделай поправку на ветер, только осторожней.

Борясь с паникой, Харальд двинул рычаг управления в сторону, противоположную крену. Самолет завалился на другой бок, но по крайней мере стало понятно, что руля он слушается, и легким нажатием руки Харальд поправил дело. Но тут нос снова задрался. Оказалось, для того, чтобы всего лишь вести самолет по прямой, нужно со всем вниманием следить за мельчайшим его движением. Ошибся – врежешься в землю.

И когда Поуль заговорил, Харальд даже рассердился на него, что отвлекает.

– Отлично, – сказал тот. – Ты уловил суть.

«Да, – подумал Харальд, – если б еще поупражняться годок-другой!»

– А теперь обеими ногами надави слегка на педали управления.

Харальд совсем забыл, что у него есть ноги.

– Сейчас, – буркнул он.

– Взгляни на указатель поворота-скольжения.

«Ну как человек может делать все это и одновременно вести самолет?» – едва не вскричал Харальд.

С усилием он на секунду оторвал взгляд от линии горизонта и глянул на приборную доску. Стрелка по-прежнему показывала на полдень. Вернулся глазами к горизонту, обнаружил, что нос задрался опять, и опустил его.

– Вот сейчас я уберу ноги с педалей, и ты увидишь, что нос ведет влево-вправо, это из-за турбулентности. Следи за указателем поворота-скольжения. Когда самолет заносит влево, стрелка отклоняется вправо, подсказывая, что исправить положение можно, легонько нажав на правую педаль.

– Понял.

Харальд не почувствовал движения вбок, но несколько секунд спустя, решившись перевести взгляд на прибор, увидел, что есть крен влево. Нажал на правую педаль. Стрелка не дрогнула. Он нажал посильней. Стрелка медленно вернулась в срединное положение. Подняв глаза, увидел, что нос клонит к земле. Отодвинул рычаг. Снова проверил указатель поворота-скольжения. Стрелка стояла ровно.

Все это было бы легко и просто, не находись он в полукилометре над землей.