Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан Страница 24

— Ну, где ты ходишь? — возмущался Бадодий Бадодиевич. — Я уже лишние пять минут простоял.

Увы… Но это было действительно так. Астрономический час в шестьдесят минут пролетел как стремительный метеор…

— Учтём при смене! — философски изрёк я и с лёгким вздохом взошёл на квадратную подставку-тумбочку.

Это означало то, что Вовка меня сменит на пять минут позже. Что в принципе являлось нормальным выходом из внезапно возникшего кризиса. Ведь среди молодых солдат всё должно происходить на очень паритетных началах.

Сойдя с уже порядком надоевшей тумбочки, Агапеич хотел было отправиться во внутренний двор, чтобы тоже полюбоваться на пакистанские ботинки и послушать боевые рассказы бывалого разведчика Дереша… Ведь именно Юрка самым первым из нашего молодого состава открыл свой персональный счёт убитым духам… Да ещё и в такой классической ситуации… когда автоматная перестрелка, почти что боевая дуэль, закончилась чистой победой нашего собрата…

Но тут появился наш дежурный по роте, то есть явно невыспавшийся сержант Сорокин, который без всяких разговоров озадачил молодого дневального Агапеева. Ведь именно Вовка отвечал за порядок в Ленинской комнате нашей казармы. Мой напарник вздохнул еле слышно, но беспрекословно отправился за ведром, водой и половой тряпкой… И минут через пять Бадодя принялся елозить по бетонному полу Ленкомнаты.

Но когда Агапеич выполнил половину своей работы по увлажнению цементного покрытия… Откуда-то возник сержант Ермаков…

— Как вот я ни приду! — сердитым тоном заявил замкомвзвод, стоя в дверях казармы. — Так Зарипов вечно стоит на тумбочке, а Агапеев постоянно моет пол! В чём дело? А-а?

У меня пропал дар речи… Бадодя Бадодиевич тоже молчал, не зная что сказать в ответ… Он продолжал сидеть на корточках, ухватившись вытянутыми руками за замершую на полу тряпку, и оторопело моргая своими глазками… Я хотел было кое-что объяснить… Но было уже слишком поздно… Сержант Ермаков окончательно и бесповоротно впал в свою ярость… Уже нам знакомую…

— Ну-ка, поменяться! — свирепо заявил наш дембель. — Агапеев — на тумбочку! А Зарипов — вымыть пол! Весь! Через десять минут приду проверить! Вперёд! Время пошло!

Мы молча принялись выполнять приказ. Я сделал первый шаг с тумбочки. Солдат Агапеич уже поднялся на ноги, когда дед Ермак проходил мимо… Без лишних слов рассерженная ветеранская нога пнула по ведру… Которое также безропотно опрокинулось… Залив водой пол… Причём, именно там, где Вовка уже приложил свои немалые усилия…

— И воду чистую налейте! — прорычал дед Ермак, уже выходя из Ленкомнаты через смежную дверь.

Володя, на которого не попало ни единой капельки из опрокинутого ведра, быстренько заступил на всё ту же подставку-тумбочку. А я подхватил ведро и помчался в умывальник за водой… Минуты через две я вернулся обратно…

— Ты что, сказать ему не мог? — громким шёпотом поинтересовался Бадодя.

Как это говорится с незапамятных времён… Уж чья бы корова мычала…

— А ты? — полюбопытствовал я на бегу. — Варишься, как…

Хоть я употребил возвратный глагол второго лица единственного числа настоящего времени, а вовсе не прилагательное мужского рода единственного числа — «Варёный»… Вот чего-чего… А именно эту устную, так метко подмеченную Юркой Дерешем, характеристику своего периодически внутреннего состояния Бадодя не любил более всего…

— Сам ты варишься! — обиделся Агапеич, но всё же успокоился и даже попытался оправдаться. — На меня как будто столбняк напал! В первый раз… Его таким злым вижу…

Лично я эту нашу беседу игнорировал… То есть попросту молчал… Это Агапеич может сейчас болтать всё что ему будет угодно произнести… Стоя на тумбочке и периодически заглядывая в открытую дверь… В данную минуту меня более всего заботил временной фактор: успею я вымыть этот бетонный пол за оставшиеся минуты?.. Или же нет? Поэтому я перемещался по Ленкомнате стремительными перебежками… Чтобы сэкономить время и силы, мои руки даже не отжимали воду из тряпки… Лишь бы успеть… К приходу крайне рассерженного дембеля…

«Лишь бы управиться с этим чёртовым полом…»

Я успел. Мои руки уже поднимали половую тряпку со свежепомытого порога тыльного выхода, когда в других дверях показался дед Ермак. Он медленно прошёлся по всей Ленкомнате и придирчиво заглянул во все углы… И даже под столы… Но везде был мокрый порядок… Боевая задача оказалась выполненной не только в срок, но и на все сто процентов…

Затем сержант Ермаков вышел к нам…

— Так в чём дело, Зарипов? — всё с тем же чувством повышенной справедливости спросил дембель. — А-а? Чего молчишь?

Но теперь я уже был наготове…

— Мы ещё вчера распределили между собой! — ответил я. — Агапеичу досталось наведение порядка в Ленкомнате… А мне — на входе и во дворике! Мы спички тянули. Всё честно!

— Так точно! — подтвердил Владимир Владимирович, уже изнемогая от своей бессменной вахты на подставке. — Мне — Ленкомната, а Алику — двор и эта площадка.

Заместитель командира третьей разведгруппы подумал немного и опять проявил свою сержантско-дембельскую бдительность.

— А почему так не поровну? Ведь Ленинская комната гораздо меньше всего остального дворика.

На это у нас имелся вполне резонный ответ.

— Так ведь в Ленкомнате надо полы мыть несколько разв день. — пояснил солдат Агапеев. — А во дворике…

Бадодя замолчал, уступая мне право голоса… Но дед Ермак уже заподозрил что-то неладное…

— А что во дворике? — нахмурившись спросил он. — Полы не надо мыть?

— Там же бычки и спички… — пояснял я, уже на ходу дополняя объём своих трудовых забот новыми деталями. — Курилку подмести надо. Из урны весь мусор выгрести. Из пустого бассейна тоже. В холодной каптёрке — порядок! На столах порядок навести, а то постоянно там бумажки и тряпки остаются… после чистки оружия… А потом весь этот мусор надо отнести в контейнер… Так что здесь работы тоже хватает…

Боец Агапеев почуял какой-то дисбаланс в наших трудовых обязанностях и решил кое-что подправить… Ну, чтобы у строгого товарища сержанта не сложилось сейчас крайне необъективного мнения о насущных трудах молодых дневальных.

— Просто… — начал Володя немного неуверенно, но затем всё же набрал нужную скорость произношения. — Я Ленкомнату раза четыре мою в день… Или даже пять! Смотря как здесь грязи натаскают.

— Сюда натаскают! — подправил его дед Ермак.

— Ну, да! — подтвердил Бадодя Бадодиевич. — А то насвинячат… А мне потом корячиться…

Тут уже я почувствовал некоторый перекос…

— А дворик надо убирать тоже хорошо! — заявил я без всякой тени смущения. — Чтобы ни одной спички не было. А убирать надо утром, в обед и вечером. То есть перед сдачей наряда.

Внимательно слушая наши сбивчивые россказни об извечных трудностях службы молодых дневальных… Сержант Ермаков прошёлся по бетонной площадке перед входом и затем заглянул во дворик… Как будто это трудообъёмное пространство он увидел в самый первый раз… Словно ему самому никогда не доводилось стоять дневальным у тыльного выхода казармы первой роты… Вроде бы ему никогда не приходилось наводить должный порядок и в Ленкомнате, и на входе, и во дворике…

Потому-то мы и замерли…

Как бы то ни было, но наш замкомвзвод уже успокоился и никаких признаков агрессии более не выказывал… И всё же…

— Нечего мне тут голову морочить! — заявил он безапелляционным тоном. — Убирайте поровну и по очереди! Чтобы на каждого выпадало одинаковое количество… Как территории, так и работы… Ясно!

— Так точно! — хором ответили дневальные Зарипов и Агапеев.

— Вот так… — проворчал Ермак с более миролюбивыми нотками.

Он ушёл куда-то в сторону столовой… А мы остались… Чтобы вновь поменяться местами: Бадодя с тумбочки, я — на подставку… И уж затем с удовольствием перемолоть все косточки одному товарищу сержанту… Благо, что рядом никого сейчас не было…

За полчаса до обеда из автопарка прибыли наши чумазые мазутеи: механики-водители и наводчики-операторы. Долговязый таджикский фазан по кличке Муха подошёл ко мне и торжественно вручил два котелка в сборе… То есть парочку фляжек с надетыми на них котелками, а уж потом с насаженными снизу подкотельниками.

— Абдулла сказал, чтобы кто-нибудь из наряда принёс им похавать. — заявил вечно развесёлый механик Мухаммадиев. — Он со Смирновым остался в парке. На охране.

— Чего там охранять? — безрадостным тоном проворчал я. — Гусеницы и катки?

Ни мне, ни Агапеичу вовсе не улыбалось переться в такую даль… Да ещё и с полными котелками с первым, вторым и третьим… И разумеется, с хлебушком…

Однако высокий и худой таджик уже посчитал свою миссию выполненной.