Николай Прокудин - Гусарские страсти Страница 24

На рынке им попался Лебедь-Белый, который навязался в компаньоны и уже ни на шаг не отставал. Он прикупил всевозможных консервов и картофеля. О! О ней, любимой картошечке, приятели чуть не забыли.

— Хватит! Я из сил выбился! — взмолился Шмер. — Пора сесть, передохнуть — по пиву. Сколько мы торговались, я столько в жизни не болтал! За каждую копейку спорят, гады! Удавил бы!

Рыночная мрачноватая пивнушка оказалась переполненной разномастным людом. Местные аборигены и заезжие «бичи» с «химии»… Запах пота, грязной одежды, прелых опилок. Два окошечка почти не давали света сквозь засаленные стекла. Тусклые лампочки под потолком едва мерцали сквозь табачную дымку. Заплеванный пол, замызганные стены, стойка с краном. Толстый туркмен, возвышающийся над ней. Две пустые бочки, одна на другой.

Хозяин стойки тупо смотрел в дальний угол и жевал насвай. Крупный подбородок и мясистые щеки шевелились в такт жевательным движениям челюстей. Бессмысленный взгляд не выражал никаких эмоций. Рука лежала на ручке крана и время от времени поворачивала ее, наполняя подставляемые кружки и банки. Другая рука одновременно ополаскивала под тонкой струйкой холодной воды, грязную посуду. Ни одного лишнего движения, настоящий пивной автомат.

— Опять буфетчик стирального порошка добавил в бочку! Гад! — сдувая густые хлопья пены с кружки, громко произнес Лебедь.

Равнодушное лицо хозяина стойки осталось каменным и безразличным. Никакой реакции.

Офицеры, морщась, выцедили кислятину из кружек и направились к выходу. Лебедь захватил со стола откупоренную, но так и не начатую бутылку водки. Это заведение никак не располагало к продолжению банкета. Лучше тогда посетить ближайшую лагманную и там под шурпу выпить по рюмочке.

Внезапно шедшему первым Лебедю преградил путь небритый громила с мутными глазами наркомана. Неопределенного возраста и национальности. То ли кавказец, то ли метис, то ли мулат. Тяжелый взгляд не предвещал ничего хорошего, а огромные кулаки с татуировками угрожающе сжались.

— Куда прешь! — прорычал «химик». — Не видишь, человек стоит?

Лыбидь покрутил головой по сторонам в недоумении:

— Где?

— Что — где?

— Где человек?

— Шутишь, да? Издеваешься?

«Химик» явно затевал скандал. Обойти его стороной — никак, мешают столы. Еще четверо дружков «химика» внимательно наблюдала из угла прелюдию к драке, изготовившись принять в ней самое живейшее участие.

Лебедь вдруг полез на рожон:

— Водки хочешь?

— Хочу! — осклабилась вставными железными зубами рожа.

— На, пей, мурло! — без эмоций ответил Белый, приподняв бутылку за горлышко на уровень этой самой рожи.

Пока «химик» на секундочку соображал, как отреагировать, Лебедь, молниеносно подкинув, перевернул бутылку, подхватил ее в воздухе за горлышко и с силой саданул противника по башке.

Бутылка звякнула и разбилась. Часть осколков осыпалась, а часть впилась «бичу» в массивный лоб. Из рассеченной кожи брызнули струйки крови и перемешались водкой.

Лебедь-Белый подпрыгнул, и ударил каблуками кованых сапог в грудь покачивающегося, ошеломленного «химика».

— О-о-окхт! — клекотнул тот горлом и громыхнув, рухнул в проход.

Игорек взошел на него, как на постамент, и гаркнул начальственно, словно с трибуны вскочившим было с мест друганам «химика»:

— Сидеть, суки! Всех попишу! Изуродую! Не двигаться! После подберете эту свою падаль.

— Да ты чо, братан… — мнимо дружелюбно гнусаво затянул один из друганов «химика». — Мы ж ничо…

— Не рыпаться!!! Двоих самых прытких сразу уложу! Ша! Гопники! Не дергаться! — Лебедь-Белый выхватил из внутреннего кармана шинели нунчаки, с которыми никогда не расставался, а второй рукой погрозил «розочкой» разбитой бутылки. — Сидеть, «бичи»!!!

Он несколько раз подпрыгнул на безжизненном теле, которое после каждого прыжка всхрапывало воздухом, вырывающимся из легких.

Бармен бросил растерянный взгляд на офицеров и скрылся под стойкой, при этом с грохотом сдвинув бочки. Несколько кружек, слетев под прилавок, разбились.

Привставшая с места ватага гопников медленно присела на скамейки и замерла.

Лебедь запрыгнул на стол, стукнув коваными сапогами по дереву. Столешница скрипнула, но не сломалась.

— Мужики, быстро на выход! — зашипел сквозь зубы Лебедь. — Я прикрываю отступление! Живо! Не каменейте! Шагайте прямо по этому пугалу, без церемоний.

Никита неуклюже перепрыгнул через тело и торопливо вышел на улицу, вытирая пот со лба рукавом шинели. Шмер же, наступив правой ногой на живот поверженного, левой с удовольствием приложился попутно в промежность.

— О-у! — подал признаки жизни бугай. — У-у-у!

Последним из шалмана выметнулся Лебедь:

— Ну, надеюсь, полдюжины ребер я этому уроду сломал. Не пить ему пива полгода, а то и больше!

— Ребра? При чем тут? Ты ж его бутылкой…

— А я когда со стола спрыгнул, так прямо ему на грудь, сучаре! — счастливо улыбнулся Лебедь.

— Игорь! Хватит болтать! — воскликнул Шмер. — Бежим отсюда, пока уже и нам бандюги кости не переломали.

— Не бежим, — с достоинством возразил Лебедь, — а отходим на заранее подготовленные позиции.

Они втроем завернули за угол, проскочили два квартала до остановки маршрутки. С полными сумками бежать тяжело. Но надо!

На свежем воздухе дышалось легко, и мелкий моросящий дождик освежал.

Им наперерез вдруг бросились две женщины. Русские? Русские! Одна — в кожаном плаще и высоких черных сапожках. Вторая — в короткой курточке и короткой же юбочке выше колен. Местные так не ходят. Окруженные стайкой молоденьких сально гогочущих азитов, они старались увернуться от поглаживаний и щипков.

— Ребята! Помогите! Эти пристали! Дикари какие-то!

— О-о-о! Азияты! На наших, на русских! — плотоядно заорал Лебедь, недовоевавший в пивном шалмане. — Ну, ща!!!

«Ща» получилось более чем внушительным. Ни Ромашкин, ни Шмер не успели и глазом моргнуть. Да и сумки тяжелые, не бросать же! В общем, не успели. А уж как азияты не успели!

Игорь одним ударом расквасил нос ближайшему азияту. Второму звучно угодил носком сапога в копчик. Третьему -хук в челюсть — хрустнуло…

И враг бежит-бежит-бежит!

— Ну, денек! — с удовольствием отдуваясь, прокомментировал Лебедь. Давненько я так душу не отводил!

— Вы наши спасители! — защебетала блондинка в короткой юбке. — Сволочь! Такие дорогие колготки порвал, Щипнул, а ногти нестрижены! Я думала, нас изнасилуют прямо на улице!

— Нинка! Не надо было такую короткую юбку надевать! — облегченно визгнула чернявенькая, в плаще и сапожках.

— Ладно тебе Вика! Не изнасиловали же! Или ты наоборот расстроилась?

— Дура! Спасибо еще раз, ребята! — изблагодарилась чернявенькая Вика. Я готова… ну просто готова вас всех расцеловать!

— Эх, ты! Расцеловать! И всего-то! — пристыдила блондинка Нинка. — Ребята, приходите к нам в гости на Новый год! Я мужу расскажу, какие вы отважные герои. Будем вам рады! А тебя, я обязательно поощрю еще как-нибудь! — она ласково мазнула геройского Лебедя по щеке, одновременно почему-то хитро подмигнув Ромашкину.

— Нинель! Благодарная ты моя! — хмыкнула чернявенькая Вика. — Прямо тут не начни их поощрять!

— Тебе-то что? Не свое, не экономь! — блондинка Нинка сверкнула похотливыми глазами.

— Так! Всё! Марш на… маршрутку! У тебя одно на уме, с кем пошоркаться!

Да, подошла маршрутка. Народ ломанулся.

Самое забавное, всем троим офицерам места не хватило. Они еще потоптались у дверцы… А куда, если некуда?!

— Ребятишки! Приходите на Новый год! Дом семь, квартира тридцать. Обязательно! — блондинка Нинка состроила многообещающе глазки.

— Придем! Обязательно придем! — Лебедь потер сбитые в кровь костяшки кулаков.

Маршрутка уехала, подпрыгивая на ухабах, лязгая рессорами и коптя воздух некачественным бензином.

— Да-а-а… Не зря я дал в морду и уркам, и чуркам! Чую, отметим праздник не только хорошей выпивкой, но и легким расслаблением организма… А черненькая ничего, а!

— И блондинка ничего! — справедливости ради отметил Шмер. — Забиваю очередь!

— За мной не занимать! Хочу обеих! Но… так и быть, — смилостивился Лебедь, — поделюсь с друзьями!

— С другом, — поправил педантичный Шмер. — Со мной. Никитушка наш автоматически выбывает. Он празднует в солдатской семье, с ротой. — А мы с тобой, Игорек, к девчонкам — на посиделки, на полежалки!

Как тяжело быть лейтенантом, как тяжело быть лейтенантом. Хуже работы, я вам, ребята не назову…

Подъехал второй, последний, рейсовый «Рафик». Загружаемся! Не зевай! А то пешком… Не находились еще?!

Глава 12. Новый год

Досадная, конечно, необходимость — дежурить в новогоднюю ночь. Но унывать? Никита жил по принципу: искать во всем хорошие моменты. Понимая, что попытки изменить решение командования обречены на провал, решил организовать праздник на рабочем месте. Персонально для себя прикупил в городе две бутылки шампанского, ром, «Токай». Коньяк привез очередной солдатский родитель. Пусть и не «Арарат», но и не «Тбилиси». Настоящий «Белый Аист» из веселой Молдавии. Вот ведь интересно как получается, вино в Грузии великолепное, а коньяк у «генацвали» не лучшего качества. За год дегустаций напитков из национальных республик, Никита составил собственный ранжир для коньяков. Во главе, понятное дело, армянские. Далее — молдавские. Затем — дагестанские, узбекские, ставропольские, туркменские, грузинские, грозненские, кабардино-балкарские, киргизские. Последнего и совсем не почетного места удостоились азербайджанские коньяки. Почему-то именно они лейтенанту менее всего нравились. «Бакы» — ну какая же это гадость! Такой напиток коньяком может назвать лишь человек с извращенным вкусом! Возможно, настроение в день дегустации этого «Бакы» было плохое, и отсюда последнее место, но что-то было в напитке не то. Коньяк явно отдавал бормотухой. Видимо, много лишнего украли в процессе и разбавили бочку суррогатной дрянью.