Энтон Майрер - Однажды орел… Страница 25

— Aaah — attendez un peu, hein? A vous le de… — сказал он, злобно кивнув головой. — On verra, alors — vous sautillerez comme des lapins, vous! Petites socurs…[9]

Девлин полез было из окопа, но Дэмон, угадывая значение слов по тону, резко остановил его:

— Сиди на месте, Дев! А ты, Реб, заткнись. Вы что, не видите, что им нелегко пришлось?…

Тяжело дыша, непрестанно бормоча ругательства, прошла и скрылась в темноте еще одна группа французов. Окружающая местность казалась теперь бесконечно пустынной, воздух то и дело сотрясали артиллерийские залпы и разрывы снарядов. «Положение там, похоже, трудное. Очень трудное, — подумал Дэмон. — Раз они отступают в таком потрепанном виде, значит, дела у них плохи…»

Послышался медленно нарастающий шелест летящих снарядов, он становился все громче, резче, переходил в завывающий свист. Потом где-то совсем близко раздался оглушительный взрыв, вспыхнул ослепительный, оранжевый свет. Содрогнулась земля, зашелестела пшеница, срезаемая осколками… Дэмон вскочил на ноги и озабоченно крикнул:

— Кто-нибудь ранен?

— Санитара-носильщика! — закричал кто-то слепа. — Санитара-носильщика сюда!..

Дэмон быстро побежал вдоль окопов в направлении голоса. Над ними пролетело еще несколько снарядов и взорвалось где-то позади, в лесу. Подбежав к двум фигурам, суетившимся около кого-то, лежащего неподвижно, Дэмон спросил:

— Кто это?

— Ван Гельдер, — прозвучал взволнованный голос Брюстера, — его ранило…

Ван Гельдер, полноватый не по возрасту весельчак и а Мичигана, лежал неподвижно, его дыхание было отрывистым, захлебывающимся. Опустившись на колени рядом с ним, Дэмон дотронулся до раненого.

— Он ранен в спину, — сказал Брюстер.

— А откуда ты знаешь? — раздался голос второго солдата. Это был Полетти.

— Я слышал. Осколок ударил его в спину. Как будто кто-то шлепнул его по спине. Я хорошо слышал это.

— По спине, говоришь, — произнес Дэмон, ощупывая руками спину ван Гельдера. Его пальцы неожиданно наткнулись на глубокую, скользкую от крови рану на спине Гельдера. На какое-то мгновение Дэмон почувствовал отвращение, но под дав пением необходимости действовать это чувство в тот же момент сменилось холодным спокойствием.

— Он только что был совершенно нормальный, — торопливо продолжал объяснять Брюстер, — он даже начал что-то говорить мне, но как раз в тот момент раздался этот шлепок, и он громко застонал…

— Ну ладно, ладно, — оборвал его Дэмон, — успокойся. — Повернувшись назад, он громко позвал: — Носильщики, сюда! — Его голос почти заглушили новые разрывы снарядов. В темноте мелькнули тени санитаров. — Сюда, сюда! — крикнул еще раз Дэмон.

— Что он, тяжело ранен? — спросил один из подошедших санитаров.

— Нет, — ответил Дэмон, хотя вовсе не был уверен в этом. Он понимал, что Брюстер и Полетти напряженно слушают, а ван Гельдер не потерял сознания, хотя и молчит. — Тем не менее лучше отправить его в тыл.

Санитары подняли раненого и положили его на носилки, сразу же провисшие от его большого веса. Ван Гельдер громко застонал, его дыхание стало еще более отрывистым.

— Ничего, ничего, дружище, — подбодрил его Дэмон, наклонившись к носилкам. — Лежи спокойно, о тебе позаботятся.

— Я как раз смотрел в этот момент на него, — торопливо рассказывал Брюстер кому-то из вновь подошедших. — Он начал углублять свой окоп, наклонился и…

Вокруг Брюстера собрались солдаты, они жадно прислушивались к его рассказу, задавали вопросы. Дэмон бросил на них беспокойный взгляд.

— А ну-ка назад в окопы! — строго приказал он. — В чем дело, ребята? Вы что, хотите чтобы вас перебили всех как утят? Сейчас же марш в окопы, изготовьте оружие к бою…

Он проследил, как санитары скрылись в темной полосе леса. «Первый раненый, — подумал он, — первый выбывший из строя солдат. А кто будет последним?»

Его часы показывали одиннадцать сорок две. Светящиеся зеленые цифры и стрелки на них казались призрачными. В двенадцать ноль-ноль начнется артиллерийский обстрел, а в двенадцать тридцать или около этого последует атака. Огонь откроют с немецкой точностью, в двенадцать ноль-ноль. Дэмон переползал из одного окопа в другой, проверяя готовность своих отделений. Продувная бестия Фергасон весел и жизнерадостен; Полетти нервничает и молчит; маленький Тэрнер разгневан и нетерпелив.

— Ну что, эти сволочные фрицы пойдут в атаку или нет?

— Пойдут, пойдут, потерпи немного.

Кразевский вставлял обойму в свой неуклюжий длинноствольный пулемет «шоша».

— Давай, давай, Кразевский, надо, чтобы эта штука стреляла безотказно, — заметил Сэм.

— Дэмон…

— Да?

Кразевский смущенно шмыгнул носом. С той памятной драки за уборной он содержал свой пулемет в безукоризненной чистоте и стал непревзойденным мастером сборки и разборки его в полевых условиях. Дэмон дважды слегка похвалил его, но Кразевский никак на это не реагировал. Сейчас на его круглом плоском лице появилась широкая, добродушная улыбка.

— Я просто хотел сказать тебе, Дэмон, — произнес он, запинаясь, — что ты молодчага…

Не говоря ни слова, Дэмон дружески хлопнул Кразевского по плечу и пополз к следующему окопу, в котором находился Тсонка с зажатым, как всегда, меж зубов огрызком незажженной сигары. Он будет держать этот огрызок во рту до тех пор, пока не разжует его до крошек, и ни разу при этом не сплюнет.

— Держись к нему поближе, Тсонка, — бросил ему Дэмон. — Если с Кразом что-нибудь случится, пулемет твой.

— Ясно, сержант.

А вот и Рейбайрн, Дэмон узнал его по тощему профилю.

— Сержант, — начал он своим густым театральным шепотом, — что мне делать вот с этим? — Он поднял с земли небольшой матерчатый мешочек.

— А что это такое?

— Всего-навсего четыре куриных яйца, сержант. Нашел их на той ферме, по дороге. Как, еще есть время сварить их, а?

— Сварить?! Ты что, с ума сошел? Я же сказал, никакого огня! — Дэмон едва удержался от того, чтобы не расхохотаться. — Ты что, думаешь, что мы готовимся здесь к пасхальному обеду?

— Господи, сержант, не могу же я съесть их сырыми!..

— Тебе и не надо есть их. Возьми нож, возьми яйцо, сруби макушку и выпей. Так делают все богачи.

— Богачи?

— Конечно, богачи в чикагских домах.

Порекомендовав этот простой выход Рейбайрну, Дэмон направился дальше к Брюстеру.

— Все в порядке?

Брюстер утвердительно кивнул головой, а потом чуть задрожал и едва слышно пробормотал:

— Холодно.

— Холодно?! — удивленно воскликнул Дэмон. Его лицо и шея были влажными от пота.

Брюстер еще раз быстро кивнул, произнес какой-то глухой гортанный звук и облизал языком губы.

— Все будет хорошо, — бодро сказал Дэмон, крепко пожав руку Брюстера. — Постарайся меньше думать об этом… Просто делай то, что ты должен делать… Будь стойким! — И еще раз крепко сжал и потряс руку Брюстера.

Дальше Девлин. На его лице твердая решимость, из-под туго натянутого ремешка каски выступает резко очерченный подбородок.

— Все в порядке, Дев?

— Все о'кей, Сэм.

— Присматривай за действиями расчета у «шоша», ладно?

— Ладно.

Дэмон постоял несколько секунд: он знал, что Девлин ждет от него еще хоть пару слов.

— Желаю тебе удачи, Дев.

— Тебе тоже, Сэм.

Ночь была ужасной. Сначала усиливающееся шипение, потом нестерпимый пронзительный свист и завывание, потом стремительный спуск, как будто огромный черный небосвод рассекал гигантский нож, потом сотрясающие землю удары, которые бросали Брюстера то в одну, то в другую сторону окопа. Сначала Брюстер хотел вскочить и убежать, убежать из этого ада кромешного в лес. Он уже начал было вылезать из окопа, но услышал властный голос Девлина: «Вниз!» — и подчинился. Теперь же сама мысль оставить это маленькое спасительное убежище казалась столь же невыносимой, сколь невыносимым было нахождение в нем вначале. Пронзительный свист, вой и скрежет, потом вибрирующее сотрясение воздуха, сильные удары взрывных воли то с одной, то с другой стороны заставили Брюстера съежиться в комочек, превратили его в задыхающегося от страха ребенка. Где он находится? Где все они? Внезапно он почувствовал, что его прижала к земле огромная тяжесть, перемешавшая все его ощущения. «Вот этот… этот будет последним», — думал он после каждого взрыва, но сразу же сознавал, что пронзительный свист, завывания и оглушительные взрывы продолжаются. Ему качалось, что он оглох и ослеп, не способен теперь ни слышать, ни видеть. Судорожно цепляясь пальцами за сырую ускользающую землю, он старался зарыться в нее как можно глубже, чтобы не слышать и не видеть этих нескончаемых плевков с неба, гигантских вспышек и взрывов, свиста и скрежета металла. «Довольно! Ради бога, довольно! Остановитесь!» — подумал он, и в тот же момент понял, что он вовсе не думает, а кричит, как маленький ребенок: «Довольно, ну, пожалуйста, остановитесь! Умоляю вас, довольно!»