Михаил Зефиров - Цель – корабли. Противостояние Люфтваффе и советского Балтийского флота Страница 25

Через полтора часа РЛС 2-го корпуса ПВО засекли новую групповую цель, подходившую с южного направления. Это были 30 Ju-87

из StG2 «Иммельман», летевшие на высоте 3000 метров под прикрытием Bf-109F из JG54. Их отчетливо увидели с линкора «Марат», после чего башня главного калибра № 4 под командованием лейтенанта Н. И. Мухина дала по самолетам трехорудийный залп шрапнельными снарядами с дистанционными взрывателями. Они взорвались высоко в небе, образовав огромные дымные шары. Затем открыли огонь 76-мм и 45-мм зенитки линкора. Все небо окрасилось разноцветными облачками разрывов. Но это не могло остановить немецких пилотов. Сделав заход над базой, штурмовики выстроились в круг, после чего стали поочередно пикировать на корабли.

Все цели были поделены между экипажами, при этом «Штуки» гауптмана Штеена и обер-лейтенанта Руделя, несшие 1000-кг бомбы, наносили удар по «Марату». Невзирая на мощный зенитный огонь – в тот день только 37-мм и 76-мм пушки линкора успели выпустить 1530 снарядов, – они спокойно зашли на цель и перешли в пикирование. При этом самолеты неслись так близко друг от друга, что Рудель едва не протаранил летевшую впереди машину Штеена.

Сам Рудель, переживший при этом пару неприятных секунд, потом вспоминал: «Мы расходимся буквально в нескольких сантиметрах! Тем временем середина корабля находится точно в центре моего прицела. Мой Ju-87 продолжает пикировать, но цель по-прежнему остается в центре прицела. Я чувствую, что промахнуться просто невозможно. Теперь прямо перед собой я отчетливо вижу „Марат“. По его палубе бегут матросы…»

Гораздо более неприятные ощущения в эти секунды испытывали находившиеся внизу, на корабле. Старший мастер Балтийского завода А. М. Горчаников, выполнявший на линкоре ремонтные работы, впоследствии рассказывал: «23 сентября с утра корпусники направились в носовую часть корабля, где электрики ремонтировали поврежденный пучок кабеля. Мы, механики, работали в кормовой оконечности, в машинном отделении. Флагманский механик А. И. Абрамов поручил мне определить характер повреждений и выполнить ремонт переговорных труб, выходивших из рубки, а нашему механику Барабашу – исправить водоотливной насос. Около 10 часов мы услышали боевую и одновременно воздушную тревогу. По боевому расписанию броневой люк над нами был тотчас же задраен. Мы отчетливо слышали вой пикировщика».

Тем временем немецкие пилоты один за другим нажали на кнопки сброса, и бомбы устремились вниз. Гауптман Штеен, который

за несколько мгновений до этого был вынужден взять ручку управления на себя, чтобы увести свой Ju-87 немного вверх и тем самым избежать столкновения с машиной Руделя, уже не успел точно прицелиться. Сброшенная им бомба упала в воду около левого борта «Марата». Прогремел взрыв, и огромный корабль под действием возникшей волны начал крениться на правый борт.

В этот момент в палубу линкора перед носовой надстройкой с фок-мачтой попала вторая бомба, сброшенная Руделем. Ее взрыв вызвал детонацию боезапаса в артиллерийском погребе башни главного калибра № 1. Последовал гигантской силы взрыв, мгновенно унесший жизни 326 моряков из команды: «Марата». Среди погибших были командир линкора капитан 2-го ранга П. К. Иванов, старший помощник капитан 3-го ранга В. С. Чуфистов, комиссар и еще несколько старших офицеров. Из расчета носовой зенитной батареи чудом уцелел только один моряк – А. Иващенко. Вместе с 76-мм пушкой его выбросило на бак к башне главного калибра № 2.

Командир подводной лодки Л-3, стоявшей у пирса недалеко от «Марата», капитан-лейтенант П. Д. Грищенко затем вспоминал: «Сплошной огонь охватил корабль в несколько секунд. Вслед за этим оглушительные взрывы, один, второй. Огромные клубы дыма и огня окутали носовую часть линкора, снова два взрыва. Отчетливо видно, как массивная металлическая фок-мачта со всеми надстройками, мостиками, площадками, сплошь заполненными фигурами в белых матросских робах и синих командирских кителях, медленно отделяется от линкора и, на лету разваливаясь, с грохотом падает в воду. Полностью исчезла носовая часть корабля, а с ней и орудийная башня с тремя 12-дюймовыми орудиями».

А. М. Горчаников, находившийся в момент взрыва в кормовой части линкора, пережил весьма неприятные ощущения: «.затем раздался настолько сильный взрыв, что нас, находившихся в судовой мастерской, подбросило чуть ли не до подволока (потолка). Многие получили ушибы; лопнули крепления шкивов у станков в судовой мастерской. В этот момент начали быстро тускнеть, а затем и вовсе погасли электрические лампочки. Мы остались в темноте; помогли карманные фонарики. Находившийся с нами молодой командир поста пытался звонить по телефону, но ему никто не отвечал. Тогда я предложил чуть приоткрыть входной люк и осмотреться. Когда задрайки броневой крышки были отданы и крышка приподнята, мы увидели солнечные лучи».

Красочное описание страшной гибели линкора оставил и контрадмирал Пантелеев: «Вижу, как громадная фок-мачта с трапами, рубками, мостиками и площадками, сплошь усеянными фигурками в белых матросских робах, медленно отделяется от корабля, не очень быстро валится в сторону, а затем разделяется на части и с грохотом обрушивается в воду».

Между тем Ju-87 благополучно вышли из пике над самой водой и устремились прочь. После войны Рудель в автобиографической книге «Моя жизнь на войне и в мирное время» писал: «Гауптман Штеен говорил нам во время инструктажа, что при взрыве 1000-кг бомбы радиус разлета ее осколков составляет около 1000 метров, но я не думаю теперь об этом! Я изо всех сил тяну ручку управления на себя. Перегрузка слишком большая, у меня темнеет в глазах, и на какое-то мгновение я теряю сознание. Еще не совсем придя в себя, я слышу в наушниках голос своего бортрадиста-стрелка фельдфебеля Шар-новски: „Герр обер-лейтенант, корабль взорвался!“

Мы летим на высоте трех-четырех метров над водой. Я делаю легкий вираж и смотрю назад. Над «Маратом» в небо на высоту около 400 метров поднимается облако взрыва, по-видимому, это взорвался погреб с боезапасом…»

Уже на отходе самолет Руделя, продолжавший лететь на предельно малой высоте, попытались перехватить три истребителя И-16. Однако два из них были быстро подбиты собственной зенитной артиллерией. Видимо, зенитчики метили в «Штуку», но снаряды взрывались далеко позади нее. Третья же «крыса» все же смогла зайти «Штуке» в хвост, и ее пилот даже открыл огонь. Однако бортстрелок фельдфебель Шарновски не стал стрелять в ответ, так как заметил, что позади него появился Bf-109F из JG54 «Грюнхерц». Короткая очередь, и последний истребитель упал в воду.[68] Сбитые И-16, вероятно, были из состава 13-й отдельной истребительной эскадрильи ВВС КБФ, в которой в тот день погибли два летчика и еще один был ранен.

В ходе этого налета StG2 на Кронштадт свою порцию бомб получил и легкий крейсер «Киров». На корабле как раз шла погрузка боеприпасов для 37-мм зениток, доставленных с еще целого «Марата», когда две фугасные бомбы SC50 пробили палубу полубака

правого борта возле командирского камбуза и 3-й радиорубки. При взрывах погибли три моряка, еще 12 были ранены. Повреждения же оказались не очень опасными. Высланная аварийная партия довольно быстро потушила пожар, хотя две каюты успели сгореть.

Однако как вскоре оказалось, взрыв был только один. Когда после окончания налета командир башни главного калибра № 1 лейтенант И. Н. Басин зашел в свою залитую водой каюту, он обнаружил на койке… бомбу со сломанными стабилизаторами, сбросившую на пол матрац! Об этой неожиданной находке было срочно доложено старпому. Поначалу командир «Кирова» капитан 2-го ранга М. Г. Сухоруков послал обезвреживать фугаску лейтенанта Швацберга, но тот возился с ней очень долго, и в конце концов два отчаянных матроса попросту схватили SC50 и выбросили ее за борт!

В то же время зенитчики крейсера праздновали победу, так как им показалось, что они сбили «выходящий из пике Ю-87». Радисты же пытались противодействовать налетам иным путем. Определив, на каких частотах немецкие экипажи вели радиообмен, «кировцы» стали с помощью своих мощных радиопередатчиков забивать их помехами.

Едва «Штуки» исчезли вдали, как над Кронштадтом появились 24 бомбардировщика из KG77. Русским зенитчикам, которые уже изрядно пристрелялись, на сей раз удалось подбить Ju-88A W.Nr.4330 командира 7-й эскадрильи обер-лейтенанта Йоахима Гюнтера (Joachim Gunther), но последний все же смог довести поврежденную машину до аэродрома Дно. Но и пилоты «Юнкерсов» не остались в долгу. Одна из сброшенных ими бомб взорвалась в доке «Памяти трех эсминце», в нескольких метрах за кормой стоявшего там эсминца «Грозящий». При этом по странному совпадению взрыв произошел практически в том же самом месте, что и накануне.