Ашот Бегларян - Чужой счет Страница 25

Аида провела Артема в дом. «Вот так и живем,» — она, а вместе с ней и Артем, обвели взглядом хорошо обставленную гостиную.

— Брат на рынке, у него там контейнер. В месяц раз ездит за товаром — почти за 1000 километров отсюда. Работает без выходных. Домой возвращается поздно…

За чаем Артем расспрашивал Аиду о житье-бытье, рассказывал о себе, медленно подбираясь к тому, из-за чего собственно и приехал. Он тайно возликовал, узнав, что брат девушки собирается жениться и переехать на квартиру в центре города.

Прощаясь после вкусного домашнего обеда, по которому он успел изрядно стосковаться, Артем в ответ на просьбу Аиды почаще приходить, пожаловался на свою занятость, обещав зайти, как только освободится.

За это время он должен был продумать детали своего тайного плана.

Глава 27

Через воскресенье Артем снова сидел в гостях у Аиды. «Пора настраивать ее на конкретный лад», — убеждал он себя по дороге.

Хозяйка была весела, румяные ее щеки дышали здоровьем, избытком нерастраченной девичьей энергии. Поговорив немного о всяких пустяках, Артем вкрадчиво начал:

— Аида, мне стоит неимоверных усилий признаться в этом… Но мы, в конце концов, взрослые люди и не должны стыдиться того, что внушает нам чувство… — он стыдливо опустил глаза. — Скажу без обиняков, я часто вспоминал тебя все эти годы…

Девушка взглянула на него с любопытством.

— Да, да, не удивляйся. Как я счастлив, что слу… (он хотел сказать «случай», но вовремя поправился), что судьба наконец предоставила мне возможность признаться тебе в сокровенном.

Аида рассмеялась.

— Только не говори, что приехал за тридевять земель специально из-за меня!

Неужели десяти школьных лет тебе было недостаточно? — попробовала отшутиться она.

— Но ведь тогда мы были еще детьми. Только сейчас я осознал, что лишь с тобой могу быть счастливым…

Аида чуть не поперхнулась чаем. Она вдруг стала серьезной.

— Но Артем, дорогой, извини: у меня — парень…

— О, тогда прошу прощения… — у Артема померк взор. Он был крайне разочарован и явно не предвидел такого ответа.

— Что ж, поздравляю! Надеюсь, ты познакомишь меня с ним. Наш он или из местных?

— Артем быстро взял себя в руки.

— Местный, — односложно ответила Аида, давая понять, что не собирается особо распространяться о своих сердечных делах. — Чаю добавить?

Разумеется, так просто Артем сдаваться не собирался. Он лишь отступил, чтобы обдумать дальнейшие свои шаги.

Когда он вернулся в тюрьму, дежурный передал ему письмо. Он пробежал неровные строчки. «Опять!» Мать все беспокоилась за него, жаловалась на свое одиночество и нехорошее предчувствие. "Что такого ответить ей.., сколько денег послать, чтобы она поняла, что у меня все нормально, и успокоилась наконец? " — зло отмахнулся Артем, вовсе не удивившись своей реакции.

В следующий раз он явился к Аиде неожиданно — посередине недели. Ей нездоровилось. Она лежала в постели с обмотанной полотенцем головой. Артем попросил ее не беспокоиться, собственноручно заварил чай и поднес его больной на серебряном подносе. «Стол и постель — необходимые атрибуты брака», — невольно пришли на память слова кого-то из великих (Артем, как всегда, не помнил чьи конкретно — у него в голове всегда царил хаос на сей счет). Он сел у изголовья больной и попробовал покормить ее с ложечки медом. Аида искусно скрывала свое раздражение.

— Твои слова не дают мне покоя — которые уже сутки не могу сомкнуть глаз, — Артем взял ее белую пухлую руку, заглянув ей в глаза печальным, потерянным взглядом. — Я чувствую, что без тебя моя жизнь будет блеклой и бессмысленной.

Зачем тебе связывать судьбу с человеком не нашей национальности? Непрочен такой союз, да и счастье на чужбине призрачно и недолговечно…

— Ты-то в таком случае зачем сюда подался, миленький?! — Аида вдруг вспыхнула.

— Но я временно… — произнес Артем и запнулся.

— Не морочь мне голову. Признайся: ты покидал родину, лелея надежду получше устроиться… Хотя бы молчал и не лицемерил, — по лицу Аиды мелькнула тень неподдельной злобы.

На Артема жалко было смотреть — Аида, казалось, раскусила его. Он сидел сгорбившись, лобные залысины покрылись зернами пота. С полминуты они молчали.

Аида плотнее укуталась в шаль, а Артем вытирал свое взмокшее лицо платком.

— Сдается мне, вовсе нет у тебя никакого женишка, — неожиданно произнес Артем, встав и давая всем своим видом понять, что задет за живое, оскорблен до глубины души. — Ты просто меня отвадить хочешь.

— Артем, неужели ты уже настолько безнадежен, что готов хвататься за все, что попадется под руку?! Извини меня за прямоту, но ты пытаешься склеить собственное счастье из случайных лоскутков личной жизни других, ворованной любви и украденных фрагментов чужого счастья. Ни к чему хорошему это не приведет… А женишок мой не виртуальный, а вполне реальный, к тому же крутой и ревнивый — тебе лучше с ним не связываться.

Вновь воцарилась неловкая пауза. Артем думал: «Вот какой идейной стала. Откуда она набралась всего этого?! Интересно, где у нее эрогенные зоны, и есть ли у нее они вообще?» — Все беды в этом мире от вас, женщин, — вдруг он заговорил словами старушки-хозяйки из своей студенческой поры. — Ты понимаешь, что разбиваешь мне сердце! Теперь я не знаю, как быть… Впрочем, знаю! Прощай! — он схватил фуражку, но вместо того, чтобы решительно двинуться к двери и, хлопнув ею, уйти, Артем встал как вкопанный.

Аиде стало жалко школьного товарища. Артем стоял посредине комнаты с опущенными плечами и головой. В растерянности он мял форменную фуражку. В этой жалкой позе он стоял несколько мгновений, словно действительно не зная, как быть. Могла ли Аида догадаться, что это был лишь искусный театральный жест, и что в душе его поклонник смеется?! Она попросила Артема подойти, взяла его за руку, чтобы успокоить:

— Ну, извини, Артемка. Я не хотела тебя обидеть…

Тут случилось невероятное. Артем обнял Аиду и лихорадочно стал обсыпать поцелуями ее лицо, шею, грудь. Поначалу она отчаянно вырывалась, но, ослабленная болезнью, она сопротивлялась недолго. Аида вдруг упала, словно подстреленная куропатка и сникла…

К изумлению Артема, Аида оказалась девственницей… Это шло вразрез с его планами.

Глава 28

Теперь Артем инстинктивно боялся ее, понимая каким-то чутьем, что Аида не только не будет ему опорой, но, наоборот, грозит стать серьезной помехой на пути к вершине, которую он для себя наметил. Однако любопытство и неутоленная страсть толкали Артема к ней, словно мотылька к огню. Вскоре сама Аида неожиданно прикипела к нему и теперь с нетерпением ждала его визита. Артем приходил каждую неделю — в субботу или воскресенье.

— Ты мой первый мужчина, но единственный и последний, — самозабвенно говорила Аида, и Артем удивлялся произошедшей с ней столь разительной перемене. — Сейчас мне кажется, что любить можно только твои губы, твой нос, твой подбородок, твой беспокойный лоб… У меня такое чувство, что я всегда любила только их… И как я не замечала тебя в школе?!

Каждый раз она придумывала для него что-то новое, нежное и ласковое… Все это начинало раздражать Артема.

— А как же женишок твой? — не без злорадства ввернул однажды Артем.

— Я отшила его, — беззаботно сказала она и вдруг… укусила его в руку. Артем почувствовал настоящую боль.

— Что за страсти?! — не скрывая своего недовольства, произнес он.

В глубине души Артему нравилось, что наконец его полюбили, что он стал причиной счастья для кого-то, хотя сам был не вполне счастлив. Но от намеков о браке Аида уже перешла к откровенному разговору и предлагала Артему поговорить с братом, с которым ему пока так и не довелось по-настоящему познакомиться.

— Он в курсе наших отношений и хотел увидеть тебя.

Между тем Артем жил с раздвоенным сознанием. Он теперь отдавал себе отчет, какую тяжелую ношу ответственности взваливает на себя, связав жизнь с женщиной, которую не любил и которая, вопреки ожиданиям, оказалась строгих, старомодных, в его понимании, нравов. Ведь он добивался лишь ее расположения для фиктивного брака и постоянной прописки, а она, выходит, берегла себя для одного-единственного.

По роковому стечению обстоятельств этим единственным оказался он. Артем прекрасно понимал, что разбивает ей жизнь и что сам теперь просто так не отвертится…

— Ну что ты молчишь? Неужели у тебя не осталось слов для меня? Ты же раньше почти стихами говорил, — допытывалась Аида. — Скажи, что хоть чуточку любишь меня.

Артем хотел сказать в ответ что-то ласковое, чтобы она оставила его в покое, но ничего не вышло. Самому себе он вынужден был признаться, что стремясь быть сильным на пути к достижению своей цели и не поддаваться ни в коем случае чувствам, подавил в себе много такого, без чего не в состоянии давать другим тепло и радость. Он методично вытравливал из своей души остатки и даже намеки на все доброе и хорошее — лишнее и слабое, в его понимании, мешающее быть твердым на пути к цели. Неискренность и черствость стали привычкой и нормой в общении с окружающими. У него атрофировалась способность к адекватному чувству…