Донская рана - Александр Александрович Тамоников Страница 27

Встретившись в блиндаже со Степанчуком, Шубин рассказал ему о предложении генерала Фангора, чтобы он, Шубин, возглавил службу связи всей группы Гота, а также о том, что ему сегодня опять не удастся поспать.

– Сейчас у немцев начнутся непрерывные телефонные переговоры, – объяснил Шубин. – Ведь после того, как наши отбросили их от Маныча, положение у них стало совсем аховое. Они будут придумывать, что делать, как распределить оставшиеся силы. И все эти переговоры я должен слышать. Так что ты ложись, отдыхай, а я пойду обходить свои «станции». Начну, пожалуй, с танкистов бригады генерала Клейста. Мне кажется, там можно узнать самую ценную информацию.

Однако Степанчук на предложение лечь и отдыхать отреагировал странно. Он набычился и сурово взглянул на разведчика.

– Как же это вы мне предлагаете отдыхать, когда сами пойдете работать? – спросил он. – Что это за отношения между напарниками? Нет, если уж я стал связистом, причем немецким связистом, то должен исполнить эту роль до конца. Вы идите слушать переговоры штаба с танкистами, а я, в таком случае, возьму на себя артиллеристов. А потом вы, допустим, перейдете на линию связи с пехотной дивизией, а я – с минометчиками. Так пойдет?

Шубину оставалось только руками развести, услышав такое предложение.

– Какой ты, однако, привязчивый, Виктор! – сказал он. – Нет чтобы лечь на нары и дрыхнуть, как полагается честному солдату вермахта. Он, видите ли, на мороз желает идти, в сугробе лежать. Хорошо, а вот скажи: ты уверен, что поймешь все, что немцы между собой будут говорить?

– Думаю, что пойму, – ответил Степанчук. – Я за последние три дня, пока тут в штабе кручусь, больше немецкой речи наслушался, чем раньше за год. И я старался ее не просто слушать, а понимать. Так что я не думаю, что что-то напутаю.

– Хорошо, – согласился Шубин. – Сказать честно – я рад твоему предложению. Сам я в одиночку никак не мог все направления связи закрыть. А с твоей помощью это вполне реально. Хорошо, бери трубку, а еще кусок бумаги, карандаш и какую-нибудь дощечку, чтобы было на что бумагу класть. Это все тебе понадобится, чтобы цифры и даты записывать. Имей в виду: в таких вещах, как названия населенных пунктов, номера частей, время начала операций, нельзя полагаться на память. Развивать память разведчику, конечно, надо. Но это долгий процесс, на это существуют специальные упражнения. Сейчас нам некогда их отрабатывать. Все взял? Тогда ступай на север – там я в балке устроил «станцию» для подслушивания разговоров с артиллерийской бригадой. А я двинусь на юг – слушать переговоры генерала Клейста.

Разведчики разошлись в разные стороны. Встретились они снова только ближе к вечеру, когда каждый прослушал по нескольку сеансов связи немецкого штаба со своими частями. Поскольку оба были зверски голодны, оба, не сговариваясь, сразу направились в столовую. И там Степанчук скрытно протянул Шубину листок бумаги. Весь он был покрыт цифрами и названиями частей.

– Так что, много было информации? – тихо спросил Шубин своего напарника.

– Полный мешок! – так же тихо ответил тот. – Я едва записывать успевал. Вы когда будете передавать сведения?

– А вот сейчас тарелку немецкого «зуппе» проглочу и пойду рацию собирать, – сказал Шубин. – А потом удалюсь в степь, на сеанс связи. У меня, понимаешь, тоже есть что генералу Еременко сообщить.

Глава 12

Спустя полчаса в эфир ушла радиограмма Шубина, в которой сообщалось, что немецкие войска спешно укрепляют свой левый фланг. Там будут закапывать в землю танки, осуществлять сплошное минирование местности, строить укрепления, туда стянут всю имеющуюся у немцев артиллерию, потому что немецкие генералы решили, что именно там, вблизи от слияния Дона и Маныча, русские осуществят попытку прорыва. И если они там продавят немецкую оборону – судьба Ростова будет решена.

Получив такую радиограмму, в штабе Южного фронта озадаченно поскребли в затылках. Дело в том, что немцы угадали: именно там, на левом немецком, а значит, на правом советском фланге, наши военачальники и планировали начать новое наступление. Части уже получили соответствующие приказы и начали стягиваться для нанесения удара. Но выходило, что сейчас нанесение этого удара приведет к большим потерям. Ведь противник верно угадал намерения советского командования, успел подготовиться. Значит, планы надо было менять на ходу. И «мозговой центр» Южного фронта, в который входили сам генерал Еременко и его начальник штаба полковник Семенов, сначала отправил в войска приказ о приостановке всякого движения. А затем в течение часа был разработан новый план, согласно которому удар следовало нанести намного южнее. И весь день 24 января войска занимали позиции для нового удара. А рано утром 25-го после мощной артиллерийской подготовки началось новое наступление советских войск. Оно началось там, где немцы его не ждали, где у них почти не было частей. И потому в тот день советские войска смогли прорвать фронт и продвинуться почти на сто километров к западу.

На группировке генерала Гота, в штабе которой служили Шубин и Степанчук, это поражение немецких войск почти не отразилось. Ведь войска этой группы стояли на севере, там, где немцы ожидали наступления советских войск. А бои шли значительно южнее, и в штабе Гота слышали только далекую канонаду, доносящуюся с юга.

Да, на них снаряды не падали, танки в атаку не шли. Тем не менее в штабе Гота царила паника. Ведь над немецкими войсками, стоявшими на берегах Дона, нависла опасность окружения. Если бы советские войска продвинулись еще на сто километров и подошли к Батайску, вся группа Гота была бы отрезана от остальных частей, она бы попала в котел. Ясно, что попадать в котел немецким генералам не хотелось. Поэтому к концу дня 26 января начались лихорадочные сборы. Немцы вновь отступали, бросали спешно возведенные позиции, только что вырытые блиндажи. Имущество грузили на машины и бежали прочь от реки Маныч. Теперь солдатам Гота было приказано отступать до самого Батайска и занять позиции на окраинах города.

Шубин и Степанчук прилюдно кляли «проклятых русских», которые откуда-то узнали о плане немецкого командования, досадовали, что снова приходится все бросать и ехать на новое место. Но в душе оба разведчика ликовали. Они наглядно видели результаты своих усилий. Немецкий фронт рушился на глазах, оборона Ростова трещала по швам. И они знали, что им делать дальше, на новом месте. Там тоже надо будет тянуть