Гюнтер Хофе - Заключительный аккорд Страница 28

— А ваш шофёр, господин генерал… — начал было Дернберг.

— Если вы говорите о Шнелингере, то должны выражаться более точно, — грубо оборвал его Круземарк.

— Теряя сознание, Шнелингер кое-что выдал. — С этими словами Дернберг вынул из своей записной книжки небольшую бумажку и передал генералу. — Прошу вас.

Генерал шёпотом прочитал:

— «Круземарк… генерал Круземарк. Чёрно-бело-красный Круземарк… — Неожиданно он сжал губы. — Трус Круземарк». Что это такое? — строго спросил генерал.

— Протокол допроса. Интересы службы вынудили меня показать вам эту запись. Какими неблагодарными могут быть люди, не правда ли?

— Бред! — Генерал указательным пальцем постучал по бумажке, а затем передал её Дернбергу.

«Это тебе, разумеется, пришлось не по вкусу», — подумал Дернберг, чувствуя, как к нему возвращается хорошее настроение.

— Ваши замечания, господин генерал, разумеется, имеют значение для привлечения к уголовной ответственности родственников преступников.

Левый край верхней губы генерала полез вверх. Выражение лица у него было такое, как будто он хотел сказать: «Мои замечания? Как будто это может что-то исправить…» Генерал покачал головой.

Теперь Дернберг посмотрел на часы:

— Я знаю, у вас очень мало времени. Разрешите мне задать вам всего лишь один вопрос, но уже в другом плане. Из одной подчинённой вам части дезертировали два уголовника по фамилии Перлмозер и Цимерман. При этом был убит один солдат.

Круземарк пожал плечами.

— Я уверен, что вы, господин генерал, строго наказали тех, кто виновен в этом инциденте…

— Разумеется, — ответил Дернбергу командир дивизии. Он вдруг подумал о Браме, о Зейдольбасте. — Приняты соответствующие меры, и так далее и тому подобное.

— Но это мелочь, господин генерал. По случайно попавшим в наши руки сведениям нам стало известно, что командир штрафной роты имеет подозрение, что некто Генгенбах является соучастником этого преступления.

«Опять этот Генгенбах, — мелькнуло у генерала в голове. — Что это за тип?» Генерал задумался.

— Вы не находите несколько странным, что оба они из одной и той же артиллерийской батареи: Хельгерт — командир батареи, а Генгенбах — старший по батарее? Последний, насколько мне известно, переписывался с симпатичной супругой Хельгерта, которая в настоящее время находится в наших руках.

Монокль генерала выпал у него из глаза, но не разбился, потому что упал на ковёр.

— Каких только уроков не преподносит нам жизнь, — продолжал Дернберг. — А ведь вы, видимо, приложили немало усилий для того, чтобы сделать из них образцовых офицеров. Я благодарю вас, господин генерал, за беседу. — Дернберг встал. Его охватило чувство, которое испытывает боксёр, который находится на недосягаемом для противника расстоянии. — Да, я ещё кое-что вспомнил. Забыл, кто именно, но кто-то из сотрудников гестапо информировал меня о том, что не так давно был повешен некий подполковник Мойзель, который принимал активное участие в заговоре против фюрера. Если я не ошибаюсь, во Франции он служил под вашим командованием, был командиром полка, господин генерал. — Дернберг резко выбросил вперёд правую руку, отвесив при этом Круземарку галантный поклон.

«Чёрно-бело-красный Круземарк!» Перед глазами генерала пошли разноцветные круги. Четыре месяца назад он довольно-таки элегантно выкарабкался из неприятностей. И вдруг совершенно неожиданно нагрянула беда: офицеры из его бывшего полка стали изменниками фатерланда. И в этом обвиняют его, но, что ещё опаснее, это приближает его, Круземарка, к казнённому в связи с событиями, имевшими место 20 июля 1944 года, Мойзелю. Скверная история! «Однако, как бы там ни было, этого Генгенбаха я возьму в свои руки и попытаюсь извлечь из него пользу».

Но сначала генералу нужно было на ком-то сорвать зло.

— Как фамилия этого эсэсовца? — грубо спросил он у своего порученца.

— Штурмбанфюрер Дернберг.

— Скотина, — пробормотал генерал, опуская глаза.

Офицер-порученец щёлкнул шпорами.

Генерал провёл рукой по глазам.

— Не вы скотина, а я: мне следовало бы сразу же спросить об этом.

Ещё в 1943 году офицер по имени Курт Дернберг принёс ему массу неприятностей. Чтобы как-то выпутаться из той истории, Альтдерферу пришлось немало поизощряться.

Генерал решил перейти к превентивному наступлению. Он позвонил командующему.

— Мой дорогой! — в голосе командующего послышались нотки ехидства.

— Согласно вашим указаниям, я принял этого молодчика… — Круземарк сделал многозначительную паузу. — С целью сохранения вашего авторитета вам стоило бы проинформировать шефа этого молодчика о том, что его посланец разъезжает по войскам, имея в руках фальшивый материал, и своими расспросами мешает людям, которые заняты защитой интересов фатерланда и выполняют свой прямой долг.

— Будьте осторожнее на поворотах, Круземарк, — испуганно произнёс командующий.

— В самое ближайшее время, господин генерал, я направлю вам по этому поводу письменный рапорт. Но уже сейчас хотел бы обратить ваше внимание на то, что мы с этим человеком находимся на полярных позициях: или он, или я. А на этом, господин генерал, разрешите мне попрощаться с вами. Хайль Гитлер!

У командующего и без того было достаточно забот. Его препирания с Круземарком носили чисто формальный характер, к тому же он опасался за проведение крупной операции, подготовленной на западе.

«…Я глубоко убеждён в том, что предательство, совершённое даже по недоразумению или халатности, как, например, безотчётная болтовня по телефону, должно безжалостно караться смертной казнью…» Далее следовала дата «24.Х. 1944» и подписи главнокомандующего группой «Запад» генерал-фельдмаршала фон Рундштедта, начальника штаба генерал-лейтенанта Вестфаля, командующего группой армий «Б» генерал-фельдмаршала Моделя и начальника его штаба генерала от инфантерии Кребса. Каждый из них получил по экземпляру идентичного текста.

Позднее этот приказ подписали и другие официальные лица: командиры дивизий и Карл Фридрих Круземарк.

В первую очередь «Основные положения к проведению операции «Вахта на Рейне», подписанные фюрером, были направлены самым высоким должностным лицам.

В начале этого документа говорилось следующее: «Основная цель операции заключается в уничтожении противника севернее линии Антверпен, Брюссель, Бастонь. Войска группы армий «Б» во взаимодействии с 6-й танковой армией СС на правом фланге, 5-й танковой армией в центре и 7-й армией на левом фланге после короткой, по мощной артиллерийской подготовки должны прорвать во многих местах, выгодных в тактическом отношении, боевые порядки противника. В последующем прорыв, осуществлённый войсками группы «Б», должен быть расширен серией наступлений группы армий под командованием генерала Штудента, как только противник начнёт бросать в бой крупные силы на отсечение районов между Руром и рекой Маас или же против войск в районе Альберт-капала…»

Первого ноября 1944 года начальник штаба вермахта генерал-полковник Йодль писал генерал-лейтенанту Вестфалю: «Мы не имеем права щадить себя. В положении, в котором мы находимся в настоящий момент, на карту должно быть поставлено всё».

А пятого ноября, то есть спустя четверо суток, было получено другое совершенно секретное указание под названием «Приказ о введении противника в заблуждение и поддержании секретности подготовляемой операции». В этом документе между прочим говорилось: «Основная идея по введению противника в заблуждение заключается в следующем: германское командование ожидает в этом году контрнаступления противника на рубеже Кёльн, Бонн. Чтобы иметь возможность противостоять прорыву противника на северном и южном флангах, необходимо создать две мощные группировки войск, способные нанести контрудары по врагу: одну — северо-западнее Кёльна, другую — в горах Эйфеля…»

Однако все заботы командования и все его предложения провести операцию меньшего размаха были отклонены фюрером. Гитлер и его приспешники, положение которых с каждым месяцем становилось всё бесперспективнее, стремились к «коренному решению».

Восемнадцатого ноября было получено новое секретное распоряжение: «Директивы по проведению операции «Вахта на Рейне». Для успешного проведения наступательной операции решающее значение будет иметь фактор неожиданности, применённый в тактическом и стратегическом масштабе… День начала операции (день «X») будет зависеть от состояния погоды… Всей артиллерии, кроме казематной, запрещается ведение огня… При боевом расположении частей и соединений необходимо учесть, что часть дивизий имеет небольшой боевой опыт, а некоторые вообще такового не имеют. При этом необходимо иметь в виду, чтобы танковые дивизии, принимающие участие в прорыве, были способны вести боевые действия на открытой местности. В силу этого части и соединения первого эшелона должны в основном состоять из пехотных дивизий, основной задачей которых явится уничтожение тяжёлого пехотного оружия и танков противника… Надлежит предпринять всё необходимое для задержания мужчин призывного возраста и направления их на работы в рейх, если их поведение не внушает никаких опасений. Адольф Гитлер».