Геннадий Васильев - В Афганистане, в «Черном тюльпане» Страница 29

Похолодало. Небо затянуло тяжелым свинцом. Вертушки вовсе не могли пробиться сквозь плотную шубу облаков. Пошел холодный дождь с хлопьями снега. Так что, согласно газетам, советские солдаты занимались в Афганистане «мирным строительством» в тяжелых погодных условиях.

Окопы теперь рылись в жидкой глине и тут же наполнялись водой и снегом. И солдаты лежали возле окопов, залепленные грязью, промокшие, простуженные, и падали в эти окопы под обстрелом, погружаясь по пояс в холодную студеную воду.

Управление полка отстало от роты Орлова. Видимо, не хотелось штабным лезть в туманную изморозь облаков из теплых обустроенных блиндажей. Штабное управление затихло в блиндажах под толстыми накатами возле жарких костров, и Шульгин видел в бинокль, как целый караван солдат, груженных набитыми вещмешками, скопился вокруг этих укреплений. И были в вещмешках домашние термоса, столовые наборы вилок и ножей, спальные мешки с простынями и прочее тряпье.

Оставив возле себя целую роту охраны, управление будто замерло в уютных норушках, и даже на связь выходил теперь только дежурный связист.

— Первый приказывает «Метели» продолжать движение.

— Первый приказывает «Метели» доложить о местонахождении.

— Первый приказывает «Метели» следовать заранее разработанному плану.

— Первый приказывает….

Но только все приказы Первого теперь преломлялись Орловым по-своему. И на все вопросы Первого он немногосложно отвечал:

— «Метель» действует согласно сложившейся обстановки.

И обстановка постепенно стала складываться в пользу «Метели».

— Ну, что Андрей Николаевич, — Орлов положил широкую ладонь на карту. — Кажется, мы изменили немного ход операции. Не так уже все плохо, не правда ли? Вот, что значит, верно угадать замыслы противника.

— Да, командир, — улыбнулся Шульгин. — Против нашей «Метели» воевать нелегко. Кажется, мы ломаем духам хребет…

— Ну, до этого еще далеко, — задумчиво произнес Орлов. — Пока что, замполит, мы только играем с душманами в кошки-мышки. Мы им только щекочем пятки. Это все пустяки, замполит. Настоящий хребет душман — это проклятый Зуб. Непокоренная высота с семью ярусами обороны. Если мы возьмем эту высоту, то хребет душман действительно будет сломан.

Орлов склонился над картой, вглядываясь в каждую черточку.

— Есть одна идея, замполит. Страшно интересная идея. У меня от нее даже мурашки бегут по спине. Смотри сюда… Смотри внимательно, какая интересная топография, — Орлов навис над тонкой бумагой в пятнах оружейного масла. — Мне кажется, Андрей, что этот мифический Зуб можно вырвать, если вот здесь, — Орлов ткнул карандашом в голубую линию на карте, — мы научимся летать…

Шульгин тоже склонился над картой.

— Видишь этот горный хребет, замполит. Длинная горная гряда тянется отсюда прямо к Зубу. Всего несколько километров до этого страшного укрепрайона. Напряги мышление, Андрей. Улавливаешь, тактический ход? В этой каменной полосе ахиллесова пята душман. Хребет выходит прямо в третий ярус обороны, вот здесь, — Орлов поставил крест на карте. — Это и есть ключ к решению задачи! Понял!

Орлов азартно хлопнул себя по колену.

— Если мы неожиданно оседлаем этот хребет и вдоль него пройдем к Зубу, понимаешь… Мы сядем им прямо на шею, замполит. И нас с этой шеи не удастся сбить никому, понял…

Шульгин удивленно покачал головой.

— Прекрасно понял, командир. Выйти на Зуб по узкой тропинке горного хребта. Сразу на третий ярус обороны. Избежать смертельной для нас атаки укрепрайона в лоб. Это же просто ход конем! Только вот вопрос, командир! Как мы перейдем на этот хребет?

Шульгин скептически поджал губы.

— Вот именно! В том-то все дело, замполит, — дернул щекой Орлов. — Чтобы выйти к этому хребту, нужно пересечь глубокое ущелье, по дну которого протекает ледяная горная река. Практически, это невозможно. Неосуществимо живому человек, не так ли? Это наши полковые стратеги учли… К тому же, — Орлов потер затылок, — духи, висящие у нас на хвосте, никогда не позволят нам сделать этого…

— Но духи уверены, что мы слепо следуем плану операции, — возразил Шульгин. — Они будут пасти нас завтра утром вот здесь… — Шульгин показал на красную линию движения роты. — Поэтому можно оставить небольшое прикрытие, чтобы изобразить ложное нахождение роты на своем месте согласно старого плана операции.

— Вот именно… А основные силы роты тремя штурмовыми группами стремительными бросками пересекут ущелье, форсируют водную преграду и закрепятся на противоположном хребте. Ну что?.. Твое мнение, замполит? Возможен такой план?

— Мое мнение такое, — Шульгин задумчиво потер лоб. — Лучше один раз форсировать ледяную речку и сбить духов с хвоста, чем постоянно быть у них на мушке. Это по-первых. Остальным ротам полка будет легче форсировать реку под нашим прикрытием… Это во-вторых…

— Вот именно… — усмехнулся Орлов. — Это для них будет плевое дело. Весь полк оставит духов по ту сторону реки. Они же не посмеют пересечь ущелье под нашими прицелами.

— Таким образом, — улыбнулся Шульгин, — вся операция будет выиграна. Вопреки всему. Здорово! Что тут еще скажешь? Я останусь с группой прикрытия. Это мое условие…

— А я выдвинусь с первым взводом Алешина.

— Нарушаем дивизионный план операции, командир…

— Вот именно! Нарушаем, замполит… Лучше сказать, действуем по сложившейся обстановке.

— Понял, командир… Будем считать, что мы были неожиданно сбиты в это проклятое ущелье силами превосходящего противника.

— Правильно, замполит. Были сбиты и неожиданно вышли на другой хребет. Овладели прекрасными командными высотами. Я уверен, наш штаб воспользуется этим преимуществом и отправит все роты вслед за нами. Мы же все-таки головная рота полковой колонны. Мы потянем за собой весь полк. Вот так!.. Осталось, замполит, самая малость… Переплюнуть эту речку. Собирай взводных и сержантский состав…

— Есть, командир!

Орлов звонко хлопнул Шульгина по спине. С шорохом полезла в планшет карта совместной операции десанта кундузской дивизии и отдельного файзабадского полка. Новые ноты легли на эту карту.

А между упомянутыми вершинами лежало ущелье такой страшной глубины и отвесности, что камень, сдвинутый с места, срывался и летел вниз так долго, что лень было наблюдать за его падением. Кроме того, блестела внизу серебристой нитью река, билась с шумом на порогах, хотя на вершинах не доносилось ни единого ее всплеска. И такие же крутые отвесные скалы поднимались на другом берегу и тоже упирались в седые клочья ленивых туч.

Солдаты стали готовиться к опасному переходу с вечера. Дружно скрипели пружины снаряжаемых магазинов. С волчьим лязгом щелкали автоматные затворы. Шелестели липучки на бронежилетах. Богунов с улыбкой растирал щеки снегом.

— Жрать нечего, ребята, это плохая новость. Зато снега больше, чем нужно, это новость хорошая, — он с аппетитом лизнул снежный комок, зажмурился. — Вот оно — наше солдатское мороженое. Эй, Пантацид, беги-ка сюда.

Богунов махнул рукой санитару из медсанбата, которого зачислили в состав орловской роты в первый день операции.

— Где там твои поливитамины, которыми ты замучил добрых людей?

Санитар заворчал что-то неразборчивое и полез в свою здоровенную сумку. Он вынул большую жестяную банку, потряс ее:

— Полная совсем. Не жрете, паразиты. Вам Елена Сергеевна из санчасти специально дополнительный запас витамин выделила. С полным уважением. А вы уклоняетесь. Зубы у всех шатаются от авитаминоза.

— Какого еще аминоза! Я им пошатаюсь, — засмеялся Богунов и протянул руку за банкой. — Давай все сюда, Пантацид. Сейчас будем делать витаминное мороженое-драже. Потому что пустой снег жрать неинтересно. Только желудок обманывать. А вот так, смотри… И вкусно, и полезно.

Богунов взял полную горсть желтого драже и, высыпав в пригоршню холодного снега, слепил круглый запахший витаминами шар.

— Вот это солдатский пломбир. Ешь и радуйся, — оскалился Богунов. — Эх, братцы… С удовольствием залепил бы этим мороженым в морду тыловикам. Обленились, сволочи. Не могут паек доставить исхудавшим боевым волкам.

Сержант с аппетитом отхватил от мороженого кусок, затряс головой, зажмурил глаза:

— Наслаждение! Как на ялтинском пляже. В разгар сезона.

Тут же потянулись к санитару другие солдаты, зашумели:

— Ну-ка, Пантацид, давай. Сыпь свою желтую смерть…

— Всем поровну, ребята, не толкайся…

— Эй, кому эскимо, глазурованное окопной грязью?.. Кому сливочное с орехами…

Слепил такое же мороженое неулыбающийся Осенев. Откусил, сморщился болезненно и зашелся тяжелым грудным кашлем.

Матиевский хлопнул его рукой по спине: