Александр Авраменко - Стальная дуга Страница 29

— Привет, соколы!

— Идите за нами. Выведем на цель…

Штурмовики послушно легли на курс лидера. Ещё три минуты полёта.

— «Горбатые»! Мост. Работайте.

«Лавочкины» ушли на высоту, а Александр быстро осмотрелся — чисто. Он начал набирать высоту. Вдалеке показалась тоненькая струйка дыма, медленно ползущая по густому лесу. Ого! Состав! Это хорошо!..

…Курт фон Вайнсбергер поднял очередную кружку с отличным украинским самогоном:

— За фюрера! За победу! Хох!

Проглотить содержимое жестяной посудины он не успел — откуда то от купе проводника донёсся истошный вопль:

— Воздух!!! «Чёрная смерть!»

По ушам резанули короткие частые гудки паровоза. Все, кто был в купе вскочили с мест и бросились к выходу, создав на мгновение сутолоку в проёме. Со звоном разлетелось вагонное стекло, секанув крошкой по телам и лицам. Кто-то вскрикнул, скорее, от неожиданности, чем от боли. Гауптштурмфюрер наконец вывалился в коридор и бросился к тамбуру — скорее, прочь из вагона! Скорей! Ужасающий скрежет ударил по барабанным перепонкам, пол вздыбился, и вдруг стал собираться гармошкой прямо на глазах. Курт лихорадочно огляделся — в окно! Он нырнул в полуоткрытый проём, благодаря того неизвестного, которому стало слишком жарко… Больно ударился о землю, кубарем покатился по насыпи вниз и, наконец, остановился, оказавшись на спине… Перед глазами было небо. Ослепительное русское небо с белоснежными облаками… И из бескрайней голубизны на него пикировала смерть в образе грязно-зелёного штурмовика «Ил-2» с алым коком. Фон Вайнсбергер понял, что русский пилот не промахнётся. Слишком уверенно тот довернул машину, чёрным зрачком уставилась неожиданно огромная пушка в носу прозрачного диска винта, и вот вспыхнуло пламя выстрела… Снаряд тридцати семи миллиметровки разнёс эсэсовца на куски…

Александр рывком выхватил машину вверх, едва не задев вздыбленные вагоны. Отчаянно парил и дымил разнесённым в клочья котлом паровоз. Мелкие фигурки пассажиров метались словно ошпаренные кипятком тараканы. По ним стреляли ведомые. Пулемётные очереди вспарывали землю, летел клочьями дёрн, брызгала и секла осколками не хуже пуль щебёнка насыпи. Лискович дал короткую очередь, и в тот момент, когда трасса уткнулась в вагон, плоскости его самолёта озарили вспышки стартующих «РСов». Вспух на земле огненный шар мощного разрыва — опытный штурмовик не промахнулся своим излюбленным оружием…

— Всё. Уходим.

— А мост, командир?!

— Моя забота, ребята…

Он ушёл в глубокий вираж, благо мост был совсем рядом. Можно сказать, что расстрел эшелона произошёл на глазах у часовых… «Ил» ревя мотором пронёсся вдоль русла и взмыл вверх над самыми рельсами, и спустя мгновение массивная стокилограммовая фугаска врезалась точно в середину пролёта. Грянул мощный взрыв, мост покачнулся, на мгновение застыл в воздухе, а затем сложился, словно карточный домик…

…Линию фронта было заметно издали, по клубам чёрного нефтяного дыма, о вспышкам снарядов остервенело бьющих зенитных орудий, по вьющимся в воздухе сотням самолётов. Восьмёрка штурмовиков неслась почти над самой землёй. Александр сориентировался и бросил в микрофон:

— Уходим вверх.

Машина послушно задрала нос и полезла ввысь, ближе к белым облакам. Минута. Две. Пять… Стрелки приборов словно застыли на своих местах, только высотомер послушно отсчитывал сотни метров высоты.

— Курс.

Он слегка довернул машину и перевёл её в пологое пике… Внизу был ад. Землю заволокло сплошной пеленой дыма и пыли. Иногда из неё показывались стальные башни танков, плюющиеся огнём. Внезапно в небо ударил грязно-огненный фонтан, мгновенно рассыпавшийся искрами. Столяров успел заметить, как попавшая под взрыв огнефугаса[53] вражеская пехота в панике бросилась в разные стороны. Но не она была его целью. Нет. Забота штурмовиков — танки врага. А вот и они! Широченные рубчатые гусеницы подминали русскую землю, старались раздавить её своей неимоверной тяжестью. Покорить! Властвовать над ней! Что же, как говорил Александр Невский — Кто с мечом к нам войдёт, от меча и погибнет!..

«Чёрная Смерть» появилась словно из ниоткуда. Вот только что стальные монстры вермахта раздавили остатки остервенело огрызавшейся огнём русской пехоты, и вдруг из сплошной стены огня и дыма вынырнули острые носы штурмовиков. Мгновение, неуловимое глазом, и плоскости самолётов вспыхивают огнём… С направляющих срываются бронебойные реактивные снаряды.[54] Пулемёты захлёбываются, высекая искры из брони, снося антенны, разбивая приборы наблюдения. Тяжёлые пули пробивают стволы пулемётов, прошивают, словно консервную банку, скошенные борта броневиков, устраивая мясорубку в стальных кузовах… И, под занавес — ПТАБы. Противотанковые кумулятивные бомбы широким веером. Жуткая вещь! Направленная струя огня прожигает практически любую броню. А бомбы летят сверху и бьют в тонкий слой металла сверху танков… Но немцы не зря прошли пол мира и покорили Европу. Они умеют воевать. Звучат в эфире и в воздухе торопливые команды. Задираются к небу стволы автоматов, винтовок, пулемётов. И вот уже враг остервенело огрызается огнём. Скрежещут скорострельные двадцати- и тридцатисемимиллиметровые автоматические пушки, захлёбываются лентами «МГ» всех видов, бухают винтовки и сухо трещат автоматы. А что? Высота у русских метров двадцать пять. Кажется, что из рогатки достать можно… И отлетают клочья миткаля и фанеры от широких плоскостей, летят ошмётки шасси. Вываливаются элероны, открываются лючки… Но поздно. Русские уже уходят. Опять в дым. Короткие мгновения передышки. Командиры торопливо выясняют потери от налёта. Атакующая колонна перестраивается, суетятся санитары. Вновь звучат лающие команды. Опять начинает движение стальная машина Вермахта. Ан, не тут то было — пока они там отбивались от русских штурмовиков, подкатили шустрые ребята на полуторке, да мин накидали. В наглую. Нахально. Под самым носом. И гремят взрывы, и расстилаются по опаленной земле стальные ленты траков. Вроде невелик урон. Ну что там починить гусеницу? Полчаса? Час? Ерунда, казалось бы. Главное, что сам танк цел. И экипаж, естественно. Но минуты уходят. Уходят безвозвратно. А русские, словно саранча неистребимая. Прихлопнешь её в одном месте — из другого десяток вылезет. Убьёшь этих десять — словно из-под земли сотня появляется. И буксует, буксует Вермахт. Начинают давать сбои планы, так хорошо просчитанные генералами. И не помогают им ошибки советских генералов, от великого ума допущенные. Пехота-матушка их грехи собственными телами исправит. Собственной жизнью…

Глава 25

Майор осмотрелся ещё раз — кремовая внутренность немецкой машины, ещё тянущая дымом, внушала нечеловеческое спокойствие. Он потянулся к белому металлическому ящику с красным крестом и откинул пружинный зажим: ого! То, что ему сейчас и требуется. Небольшой металлический пенальчик с откручивающейся крышкой и надписью «Первитин» острыми готическими буквами. Сильное возбуждающее средство. Правда, на здоровье скажется, но это потом. А сейчас ему нужно как можно скорее прийти в себя. Горьковатая таблетка начала действовать почти сразу. Исчез шум в ушах, перестало ныть избитое до невозможности тело.

— Старшина, разбирайся с управлением.

— Угу-м. Вообще-то, ничего сложного. Похоже на наши «семёрки». Три педали, две ручки и «баранка». Тут передачи переключаются. А это что интересно?

Александр проследил за взглядом старшины, уставленным в левую сторону.

— Похоже на гирокомпас… Ладно, не отвлекайся…

Он пролез под скобой ограждения казенника огромной пушки, делящего здоровенную башню почти пополам и поёрзал на обшитой чёрной кожей сиденье, устраиваясь поудобнее. Прильнул к смотровому прибору. Поле битвы почти полностью было закрыто сплошной завесой чёрного дыма от сотен горящих танков. Но иногда ветерок давал возможность разглядеть что-либо в разрывах дыма. Вот и сейчас Столяров умудрился рассмотреть, как десяток атакующих железнодорожную насыпь «тридцать четвёрок» встретили тяжёлые немецкие зенитки, разом открывшие огонь. Полетела прочь башня одной машины, вздрогнул и окутался солярным чадным огнём второй танк…[55] Неужели немцы прорвались, а это наши решили обойти с тыла?! Но нет… Что-то не то… Он присмотрелся повнимательнее. Твою ж мать!!! Цейсовская оптика выхватила огромный, гораздо больше обычных немецкий крест на башне. Теперь отличия стали заметнее: нестандартная командирская башенка на башне, другие гусеницы, знакомый разлапистый венчик антенны рации, так непохожий на наш прут. Немцы на наших машинах! А кто же стреляет?! Набежавшая слеза замутила глаз, вжатый в резиновый набалдашник бинокулярного прицела, но разум дорисовал картинку — одетый в закопченную гимнастёрку красноармеец со снарядом в руках… Наши бьют! Из трофейных орудий![56] Ура! Жги гадов! Смерть сволочам!..