Митри Кибек - Герои без вести не пропадают Страница 29

— Это не то. Я хочу сама, своими руками… — не сдавалась девушка.

— Но пойми, Ева, взрыв на железной дороге — совсем не женское дело. Ты нам нужнее здесь, у рации…

— Ах, не женское дело? — вспыхнула Ева. — Тогда по чему Эсфирь идет на операцию?

— Кто тебе сказал?

— Алина. Она пойдет как медсестра.

— Ты же не знаешь медицины.

— Зато знаю электротехнику. Громов хочет испытать сегодня новые взрыватели собственной конструкции. Для этого он взял у меня батарею «БАС-80». Я уже была на тренировке. Он не возражает, чтоб я участвовала в операции… Володя, отпусти! Прошу первый и последний раз!

Турханов знал ее характер. Если Ева решится на что-нибудь, отговаривать ее бесполезно. Ушла же она в армию, хотя родной отец ни за что не соглашался.

— Ладно, иди! — махнул он рукой. Потом, заметив, что она вдруг помрачнела, добавил:

— Желаю успеха!..

Тридцатого апреля днем три группы подрывников покинули Яновские леса и направились к заранее намеченным пунктам. Оттуда они с наступлением темноты должны были выйти на операцию. Ева вошла в группу, которой командовал майор Громов.

Солнце уже скрылось, когда местный рыбак на лодке переправил партизан на левый берег реки Сан между городами Сталева-Воля и Ниско. Подрывники хорошо знали эту местность. Около часа они отдохнули в кустах, а потом в полном боевом порядке — впереди два разведчика, за ними бойцы боевого охранения, а еще сзади, метров на двести, основная группа с тремя ящиками взрывчатки, с катушками трофейного телефонного кабеля и взрывным устройством — двинулись к железной дороге и залегли в низине. Поезда ходили здесь часто, поэтому дорогу надо было заминировать как можно быстрее. По заранее разработанному плану каждый из участников операции занял свое место. Четыре автоматчика ушли вдоль полотна вправо и влево, чтобы задержать, если они появятся, немецких патрулей. Три группы пошли минировать в трех местах дорогу, с таким расчетом, чтобы первая мина взорвалась под локомотивом, вторая — под десятым, а последняя — под двадцатым вагоном.

Таким образом можно было уничтожить весь железнодорожный состав. Раньше же партизаны подрывали только локомотив, и под откос валилось всего десять-двенадцать вагонов.

Закончив работу, минеры вернулись на позицию и вручили Еве три конца кабеля. Девушка подключила их к взрывному устройству. Громов проверил: все было в порядке.

— Видите вон то дерево за насыпью? — показал Громов.

— Вижу, — ответила Ева.

— Когда локомотив поравняется с ним, нажимайте на рубильник.

— Понятно.

Буквально через минуту с правой стороны показались две яркие точки.

— Поезд, — прошептал кто-то.

— Нет, — сказал Громов. — У локомотива три фары — одна сверху и две снизу.

Светящиеся точки быстро приближались. Вот они превратились в мощные фары, и мимо промчалась мотодрезина.

— Теперь скоро будет, — сказал Громов. — Когда едет особо важный состав, немцы на мотодрезинах проверяют исправность путей. Ева, приготовьтесь!

Действительно, скоро появился долгожданный поезд. Локомотив, пыхтя и шипя, тянул за собой вагоны. Вот он поравнялся с деревом за насыпью. Партизаны прижались к земле, некоторые зажали ладонями уши. Но вот паровоз миновал дерево, промчались вагоны, в светлых окнах мелькали тени людей. Поезд удалялся, а взрыва так и не было.

— Эх, не сработало! — плюнул в досаде Громов. — Проклятье! Дайте-ка проверю, что там случилось.

— Ничего не случилось, я просто не включила ток, — ответила Ева.

— Почему? — удивились партизаны.

— Потому что поезд был пассажирский. В последнюю минуту я увидела… Там ведь ехали не только швабы, но и поляки. Там могли быть женщины и дети.

— Могли быть, могли и не быть, — рассердился Громов. — Во всяком случае, не очень много. Поездами ездят в основном оккупанты и их прислужники!

— Не всегда. Ездят и подпольщики, и их связные, и просто обыкновенные люди…

— А пожалуй, она права, — сказал Громов после некоторого раздумья. Ладно, дождемся воинского эшелона.

Скоро слева показался еще один состав. Это был санитарный поезд. Шел он очень медленно: слабый паровозик с трудом поднимался из низины.

— Этих пропустим. Там раненые. Они уже свое получили на фронте. Пускай возвращаются в фатерлянд, расскажут, как им досталось, как рушатся планы фашистов…

Наступил перерыв. Пришлось неподвижно пролежать минут сорок. Но вот опять промчалась мотодрезина, а за ней показался тяжелый состав. Два локомотива тянули открытые платформы с танками и самоходными артиллерийскими установками, было тут и несколько классных вагонов, должно быть с танкистами, а также крытые вагоны с боеприпасами.

— Ева, приготовиться! — шепнул Громов.

Ева неотрывно смотрела на дерево. Вот передний локомотив заслонил его… Ева изо всех сил надавила на рубильник. В ту же секунду раздались одновременно три взрыва. Паровозы и вагоны, громоздясь друг на друга, полетели под откос. Но это было еще не все. Третья мина, разорвавшаяся под крытым вагоном, в котором, очевидно, были снаряды, выполнила роль детонатора: задние вагоны буквально разлетелись на куски. Взрывная волна была такой мощной, что партизаны повалились на землю. Мало этого, загорелись бензоцистерны, свалившиеся с открытых платформ, и, взрываясь, залили горючим вагоны. Пожар разгорался. Стало светло как днем.

— Пора уходить. Снимайте кабель — и в путь! — скомандовал Громов.

Партизаны смотали на катушки кабель, взяли взрывное устройство и побежали в сторону переправы.

Глава двадцать шестая

Все три группы подрывников, успешно выполнив задание, вернулись в отряд к утру первого мая. Возвратились также бойцы, посланные в разведку. Потерь убитыми не было, только два бойца получили легкие ранения во время перестрелки с патрулями противника. Врагу же был причинен огромный урон: взорван железнодорожный мост, пущены под откос два воинских эшелона и уничтожено несколько грузовиков вместе с водителями. Это еще больше подняло праздничное настроение партизан. Хотя после ночного похода многие сильно устали, однако никто не думал об отдыхе. Все бросились умываться, почистили обувь и обмундирование, побрились, постриглись…

Было чему радоваться и полякам. Две роты, которые из-за внезапного нападения карателей вынуждены были укрыться в Билгорайских лесах, не только сами присоединились к основным силам, но привели с собой дорогих гостей представителей местных подпольных организаций Крайовой Рады Народовой. На радость всем, они привезли на крестьянских подводах праздничные подарки.

По распоряжению Турханова еще накануне была расчищена небольшая лужайка, на деревьях вокруг развесили лозунги и плакаты, построили трибуну. Здесь собрались все гости и батальон Армии Людовой. Ровно в десять часов на площадку вступила колонна советских партизан. Руководители партизан и польского батальона вместе с делегацией местных крестьян и рабочих поднялись на трибуну.

Митинг открыл один из руководителей Крайовой Рады Народовой. В своем кратком выступлении он рассказал о положении в Польше, о дружбе двух братских народов — советского и польского, являющейся залогом победы над общим врагом и восстановления свободной и независимой Польши. Бурными аплодисментами встретили собравшиеся сообщение, что вместе с победоносной Красной Армией идут части и соединения 1-й армии Войска Польского, которые вот-вот вступят в пределы возрождаемого польского государства.

Затем выступил Турханов. Он передал привет польским друзьям от советских партизан, а самих партизан приветствовал от имени Штаба партизанского движения. Затем подробно рассказал об итогах победоносного зимнего наступления Красной Армии, о возможном открытии союзниками второго фронта. Сказал он, разумеется, и о боевых делах своего отряда, умолчав лишь, по вполне понятным причинам, о разведывательной деятельности взвода Волжанина. Сообщение о разгроме карательного отряда и об успешных диверсиях на трех железных дорогах вызвали всеобщий восторг. Все хлопали, кричали «Ура!» и «Виват!».

От имени рабочих и работниц снарядного завода выступил секретарь заводского подпольного комитета Польской рабочей партии. Фамилия его не была названа. Он вручил Турханову Красное знамя. На одной стороне бархатного полотнища был вышит портрет Ленина и лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», на другой — «Интернациональный отряд советских партизан».

— Товарищи! — воскликнул Турханов, высоко поднимая подарок рабочих. Принимая это Красное знамя, мы обещаем еще больше крепить боевой дух партизан и чувство пролетарского интернационализма. Пусть оно всегда будет с нашим отрядом как символ нашей борьбы и победы. Мы не склоним его перед врагом. Выше головы, товарищи! Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами! Ура, товарищи!