Владимир Шатов - Ни шагу назад! Страница 29

Глава 15

На момент начала Харьковской наступательной операции соотношение сил на юго-западном направлении  складывалось не в пользу советских войск. В танках силы были примерно равны, а по количеству людей противник превосходил в 1,1 раза, в орудиях и миномётах в 1,3 раза, в самолётах в 1,6 раза. Только в полосе наступления Юго-Западного фронта удалось достичь полуторного превосходства в людях и немногим более чем двукратного в танках, среди которых было ещё много легких, со слабой бронёй и вооружением. По артиллерии и авиации силы сторон были примерно одинаковыми, но противник обладал подавляющим количественным и качественным превосходством в бомбардировщиках.  Боевые действия войск  фронта начались 12 мая 1942 года переходом в наступление обеих ударных группировок. За первые три дня напряжённых боёв войска фронта прорвали оборону 6-й немецкой армии севернее и южнее Харькова  и значительно продвинулись из района Волчанска до 25 километров, а от Барвенковского выступа на 50 километров. Это вынудило командующего группой армий «Юг» просить главное командование сухопутных войск Германии срочно перебросить 3-4 дивизии из состава армейской группы «Клейст» для ликвидации опасного прорыва.

 Командование Юго-Западного направления 15 мая доносило в Ставку, что операция развертывается успешно и созданы необходимые условия для включения в наступление войск Брянского фронта и дальнейшего форсирования операции. Однако эти прогнозы оказались преждевременными. Командование фронта и направления, к сожалению, не использовало сложившуюся к исходу 14 мая благоприятную обстановку. Оно не ввело в сражение подвижные танковые соединения для развития первоначального успеха и завершения окружения немецкой группировки в районе Харькова. В результате стрелковые дивизии заметно истощили свои силы, и темп наступления резко снизился. Вторые эшелоны армий были введены в сражение утром 17 мая. Но время оказалось безнадёжно упущено.

 Противник выдвинул к районам прорыва значительные подкрепления, организовал прочную оборону на тыловых рубежах и завершил перегруппировку.  К этому времени количество войск противника перед 57-й и 9-й армиями Южного фронта увеличилось на три пехотные и танковую дивизии, что дало ему возможность создать общее тройное превосходство над войсками 9-й армии. На отдельных участках превосходство противника достигло по танкам и орудиям 6–7- кратного.

 В конце апреля 13-я гвардейская стрелковая дивизия была переподчинена 28 армии Красной Армии. С 12 по 23 мая 1942 года она участвовала в генеральном наступлении на Харьков, атакуя западнее Волчанска. На этот период дивизии придавались 90-я и 57-я танковая бригады.

 - Сколько они могут стрелять? – думали красноармейцы.

 Вражеская артиллерия вот уже несколько суток беспрерывно обстреливала развороченную железнодорожную насыпь, за которой окопались бойцы под командованием старшего лейтенанта Михаила Кошевого.

 - От этих чёртовых тяжёлых снарядов у меня постоянно гудит в ушах. -  Пробирался он позади редкой цепочки зарывшихся в землю подчинённых. - И башка болит…

 Полевая кухня прибыла для раздачи суточных пайков поздней ночью. Каждый солдат в нагрузку также получил по сто граммов «наркомовских». Горький опыт научил всех не особенно радоваться такой щедрости. Пашка Лисинчук издали увидав командира, засмеялся и сказал:

 - Начинается потеха.

 - С чего ты взял?

 - Когда нам дают водку это определенно плохой признак.

 - Почему?

 - Значит, скоро будем наступать! – ответил бывалый сержант. - Выпивши, оно как-никак сподручнее…

 - Точно, – нехотя подтвердил командир. - Нам приказано начать атаковать в шесть утра.

 - А танки нам придадут?

 - Нет, – кривясь, проговорил Кошевой.

 Вообще-то не положено раньше времени раскрывать замыслы командования.

 - Основной удар будет наноситься не на нашем участке…

 - И на том спасибо!

 Командир взвода плохо спал тревожной ночью. Ровно в 5 часов 30 минут утра, на фоне нескончаемой орудийной пальбы немцев, русские пушки открыли беглый огонь. Множество снарядов взмыло в воздух и с диким воем пролетало над головами изготовившихся солдат. Позиции противника тотчас потонули в море ужасных взрывов, пыли и порохового дыма.

 - Не знаю как Вас ротный, - почти прокричал Лисинчук. - Но меня это зрелище очень воодушевляет, и помогает развеять страхи.

 - Подготовиться к атаке!

 Поскольку ротные пулемёты находились в ремонте, вместо них расчётам выдали пехотные карабины. Это делало атакующий взвод более подвижным, так как не нужно было тащить с собой тяжёлые ящики с патронами. За считаные минуты до шести часов Кошевой подал громкую команду:

 - Примкнуть штыки!

 Неожиданно откуда-то сверху свалилась плотная тишина, которая лучше всяких команд предвещала приближение атаки.

 - Вперёд! – крикнул Михаил и первым выскочил из укрытия. - За Родину, за Сталина!

 - Ура!

 Три или четыре крупных шага бросили его в опасную зону ничейной земли. Немецкая артиллерия атакующих не тревожила, но вместо неё по поднявшемуся в рост батальону стреляли из всех видов стрелкового оружия. Вражеские окопы оказались так хорошо замаскированы, что бойцы на ходу не в состоянии были их обнаруживать, и стрельба большей частью велась наугад.

 - Только не останавливаться ребята! – орал, задыхаясь от бега, Кошевой. - Огонь, огонь.

 Он оглянулся назад и с ужасом заметил, что бежит один. Бойцы взвода, как и всей роты, попадали кто куда. Позади жалобно и громко кричали раненые, а санитары-носильщики сновали с места на место, оказывая им посильную помощь.

 - Трусы, вашу мать. – Выругался взводный и шлёпнулся в первую попавшуюся канаву. - Делать нечего, придётся отстреливаться.

 Неподалёку притаился вездесущий Лисинчук. Слева и чудь сзади расположился пожилой украинец Симоненко. Он производил впечатление человека нервного типа, но считался хорошим работником. Но хотя он не был ни недружелюбным, ни угрюмым, Кошевой так по-настоящему и не познакомились с ним. По той простой причине, что он казался нелюдимым.

 - Павел, – позвал командир своего сержанта. - Почему залегли?

 - Набираемся храбрости для нового броска. – Как всегда с юмором ответил Лисинчук. - Сейчас подышим пылью и рванём.

 Кошевой бросал настороженные взгляды вокруг, чтобы посмотреть, нет ли кого поблизости. На глаза опять попался Симоненко, неподвижно лежавший поодаль на спине.

 - Эй, Лисинчук. - Позвал он бывшего шахтёра.

 - Что?

 - Оглянись назад, посмотри, – Михаил показал рукой на соседа. - Вон там Симоненко лежит на спине. Может, его зацепило?

 Лисинчук приподнялся и резко повернул голову. Он вёл непрерывный огонь из трофейного автомата, и любая заминка заметно раздражала его.

 - Не, шевелится, – азартно выкрикнул сержант. - Жив старый пень…

 Потому что они смотрели в ту сторону, то увидели, как Симоненко поднял вверх левую руку и уставился на неё, ничуть не беспокоясь по поводу царившей вокруг суматохи. Потом он навёл на неё невесть откуда взявшийся у него немецкий пистолет и выстрелил.

 - Вот гад, – изумился Кошевой и расстроился.- Только самострела мне и не хватало.

 Этот одиночный выстрел, конечно, потерялся в общем шуме боя.

 Михаил увидел, что Симоненко отбросил в сторону пистолет и зачем-то пополз вперёд. Затем он повернул назад, а его окровавленная рука висела вдоль туловища как плеть. Лисинчук осуждающе покачал головой.

 - Полный придурок. - Проворчал он. - Надеюсь, никто больше не заметил...

 Членовредительство расценивалось, как очень серьёзный проступок, причём наказание могли понести и его непосредственные командиры.

 - Но с какой стороны на это ни посмотреть, Симоненко от этого ничего не выигрывал. – Отвлечённо подумал Кошевой. - Если рана окажется незначительной, его вернут на фронт через несколько недель… С другой стороны, он может остаться добровольным калекой на всю жизнь.

 Он механически взял карабин и стал стрелять как ненормальный, все ещё думая о наивном самострельщике. Вскоре мысли о нём вытеснил азарт боя. Михаил пару раз смог поднять бойцов в атаку и взвод медленно, но уверенно пробивался вперёд. Чем ближе они продвигались к стрелявшим немцам, тем злее становились.

 - Они отстреливают нас, как зайцев, – злился от чувства беспомощности Кошевой. - А мы даже не знаем, где они прячутся.

 В третий раз взвод сделал короткий бросок к немецким позициям. Очень многие из бежавших рядом сослуживцев резко сгибались пополам и падали ничком, как поражённые молнией. Но, по крайней мере, нападавшие смогли увидеть позиции противника, они были всего на расстоянии броска гранаты.

 - Бросайте ручные гранаты, живо! – скомандовал старший лейтенант. - Громи их ребята.