Георгий Свиридов - Черное солнце Афганистана Страница 3

Вернулся он довольно быстро. Но выразительная физиономия майора говорила больше слов. Радостное ожидание потухло, как огонек зажженной спички на ветру.

— Не тяни резину, Иван. Выкладывай!

— А чего тянуть? Смесь-то есть, да не про нашу честь.

— Не темни!

— А чего тут темнить? Смесь имеется в наличии, но не такая, какая нам требуется на данный момент жизни, — и грустным тоном закончил. — Навряд ли кто-либо из вас отважится ее опробовать.

Одинцов рассказал, что бортовой техник вертолета, — бестолковый раззява и тупица, каких мало на белом свете! — по своей дурости совершил непоправимую ошибку: он залил ценную жидкость в канистру из под керосина, и теперь от нее за десятки метров несет, как от хранилища горюче-смазочных материалов.

В комнате наступила тягостная тишина. Из глубины кто-то спросил:

— А ты образец на пробу взял?

Кто-то добавил со знанием дела:

— Еще надо анализ сотворить, чтобы убедиться в непригодности этой смеси.

— Вы что же это, совсем меня за мальца-несмышленыша принимаете?

С этими словами майор Одинцов достал из-за пазухи помятую алюминиевую армейскую фляжку. Потряс ею в воздухе, как ценным трофеем.

— По самое горлышко заправили!

— Тогда открывай, чего тянешь, — раздались обрадованные голоса со всех сторон.

Фляжка с отвинченной крышкой пошла по рукам. В комнате запахло керосином. Этот запах перебивал прокуренный сигаретный дух. Инженеры кисло морщились.

— Проблема, мать твою ети…

— Задачка для химиков с двумя неизвестными.

— Надо же умудриться такую ценность испохабить!

— Хватит трепаться! — Одинцов взял фляжку, завинтил крышку. — Какие будут предложения?

— Надо помозговать…

— Безвыходных положений не бывает.

Стали совещаться. Инженеры в авиации — это научно-техническая элита, народ мозговитый и сообразительный. Перебирали разные варианты и способы очищения. Напрягали умственные возможности.

— В процентном отношении в данной жидкости количество спирта значительно больше, чем добавленного глицерина и тем более керосина. Если взять объем канистры, то в спиртосодержащей смеси керосина кот наплакал.

— Но запах гадский!

— Его и надо нейтрализовать!

— Чем? В этом весь вопрос.

Вспомнили известный фильм «Хроника пикирующего бомбардировщика» и то, как его герои пили разведенный технический спирт, назвав тот напиток «Ликер-шасси».

— А что, если попробовать перебить керосин кока-колой? — предложил командир эскадрильи. — У нее тоже запах стойкий и основательный.

— Верно, командир! Минус на минус дают твердый плюс.

Скинулись и послали гонца купить кока-колу. Пока он выполнял коллективное задание, на столе появились рыбные и мясные консервы, нарезанные крупными кусками хлеб и лук.

— Доставай нурсики!

Нурсики — небольшие пластиковые колпачки от НРов — неуправляемых ракет. Их было много, и летный состав использовал их в качестве заменителей стаканов.

Спиртосодержащую смесь разбавили кока-колой. С общего согласия напиток окрестили именем «ликер-винт». Шутки шутками, а добиться положительного результата не удалось, несмотря на своеобразную пахучесть кока-колы. Керосиновый запах по-прежнему шибал в нос. Никто не решался пригубить напиток. В комнате повисла тягостная тишина. В открытое окно доносились людские голоса, шум проехавшей машины, пискливый голосок какой-то птички. Ситуация за столом сложилась почти гамлетовская — «пить или не пить».

Первым поднял свой нурсик Иван Одинцов.

— Вы как хотите, а я эти сто законных за нашу Советскую Армию приму! — и добавил со знанием дела: — Да и врачи рекомендуют болезни горла лечить именно керосином, как проверенным народным средством. Так? Ну, а если что не так, считайте меня коммунистом!

После этих слов, майор одним махом опрокинул содержимое пластикового стакана в открытый рот. Все, сидящие за столом, настороженно наблюдали за ним. Майор, шумно выдохнув, сунул в рот лук и, откусив кусок хлеба, стал торопливо жевать. Эксперимент продолжался в полной тишине. Все ожидали.

Одинцов молча придвинул к себе свиную тушенку, вилкой, не спеша, ополовинил банку. Потом посмотрел на застывшие в ожидании физиономии, весело улыбнулся:

— А что? Ничего! Можно! Пошла, родимая, согревать нутро. — И стал делиться опытом: — Главное, когда пьешь, то во рту никакого керосина не чувствуешь. Он, этот противный запах, появляется потом, когда выдохнешь. Понятно? Поэтому, как выпьете, рот закройте и носом не дышите!

— Ваня, мудришь!

— Чем же тогда дышать, если рот закрыть и носом нельзя?

— Как чем? — нарочито удивился Одинцов. — Я ж пояснил! Ладно, повторяю. Как выпьешь, сразу закрывай рот и носом не дыши.

Все дружно рассмеялись. Подняли свои нурсики, сдвинули их над столом, чокнулись.

— За нашу непобедимую и легендарную!

Майор Екимов выпил вместе со всеми, еще раз поздравил инженеров с праздником и направился встречать прилетающее начальство. «Благодаря стараниям наших правителей, — грустно думал он, — в прошлом непобедимая в настоящее время становится только легендарной». Противное ощущение, что выпил не спиртосодержащий напиток, а чистых сто пятьдесят грамм керосина, не проходило, стойко держалось и напоминало о себе при каждом выдохе.

— Товарищ майор!

Екимов остановился. Отдав честь, приблизился дежурный по части офицер. От него попахивало знакомым еще с курсантских лет запахом тройного одеколона. «Везет же людям», — понимающе подумал командир эскадрильи.

— Поступила секретная информация. Приказано вам доложить немедленно.

— Слушаю.

— Передаю дословно. Из Пакистана, по агентурным источникам, в провинцию Нангархар тайными горными тропами начинают перебрасывать вооруженные отряды Хикматиара, которые прошли специальную военную подготовку, — и добавил, что целевых конкретных указаний на боевые вылеты из штаба не поступало.

— Значит, надо ждать гостей, — высказал вслух свою мысль Екимов.

— Так точно, товарищ майор! Джелалабад — центр провинция Нангархар…

— Проверить и усилить охрану стоянок вертолетов, — приказал Екимов.

— Сам обойду посты, товарищ майор.

— Это все?

— Нет, не все. Есть и приятная новость. Прибыли афганские артисты, — с улыбкой доложил дежурный. — В честь нашего праздника они дадут концерт.

— Сколько их? — спросил Екимов.

— Шестеро. Четыре афганца и две женщины.

— Где они?

— Около штаба на перроне, товарищ майор. Хотят с вами договориться, когда разрешите им устраивать концерт.

— Пошли к ним.

Артисты почтительно приветствовали командира. Бросалась в глаза некая изысканность в одежде, интеллигентность в жестах. Мужчины смуглолицые с аккуратно подстриженными бородами, кисти рук тонкие, холеные, не знакомые с повседневным простым трудом. Две симпатичные молодые женщины, на вид которым можно было дать лет по двадцать пять. Брови у каждой подведены по-восточному сурьмой. Афганки стреляли черными глазами из-под дорогих шелковых платков, покрывавших их головы. Артисты принесли с собой старинные музыкальные инструменты, напоминающие волынку, дутар, пастушью дудку и восточный бубен, на основании которого поблескивали медные бляшки.

Один из артистов, по видимому старший, на сносном русском языке пояснил, что они пришли к советским братьям в день их важного праздника и от чистого сердца исполнят перед храбрыми советскими летчиками старинные афганские песни, сыграют народные музыкальные мелодии, а женщины будут не только петь, но и танцевать красивые танцы.

Екимов в свою очередь, стараясь не дышать в их сторону, поблагодарил артистов за столь приятный сюрприз, и сказал, что он лично несказанно рад их приходу. И еще добавил, что личный состав воинской части с радостью и большим интересом познакомится с музыкальным искусством древнего афганского народа, что концерт, если артисты не возражают, можно будет начать сразу же после праздничного построения летного состава, здесь же на свежем воздухе, на аэродроме.

Артист перевел речь командира своей команде. Афганцы дружно закивали, давая понять, что согласны.

— Может быть, у вас имеются какие либо просьбы или пожелания? — спросил Екимов. — Я к вашим услугам и готов их рассмотреть.

Афганец кивнул и приложил руку к сердцу:

— Есть маленькая у нас просьба, дорогой товарищ советский командир. Маленькая, маленькая!

— Слушаю вас внимательно.

То, что услышал Екимов, говоря боксерскими терминами, сбило его с ног, бросило в нокдаун. Руководитель группы артистов попросил дать им перед началом концерта немного… настоящей русской водки или спирта! Как он выразился, «для настроя души». И это произнес спокойным голосом, как само себе разумеющееся, представитель интеллигенции, представитель культуры в традиционно непьющей мусульманской стране, где, как наставляли Екимова, строгие законы шариата исключают употребление любых спиртных напитков, жестко карают нарушителей и вероотступников! Политработники особо заостряли на этом внимание, чтобы летчики в Афганистане случайно не оскорбили правоверных мусульман одним лишь упоминанием о выпивке, об употреблении спиртных напитков…