Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1 Страница 3

— Вообще-то я уже майор. На днях приказ получили. А вот звёздочки на бушлате еще не успел поменять. Так что можешь меня поздравить, — смущенно улыбаясь, похвастался уже бывший капитан.

Мои поздравления только-только начали звучать, как в каморке завозилась Петровна, напоминая о своем присутствии и пока ещё имеющемся у неё драгоценном времени…

— Ну ладно-ладно… Погоди чуток. Я сейчас последние фамилии продиктую и пойдём в роту.

Уже на крыльце штаба в ответ на моё предложение вызвать дневального и навьючить его моим скарбом Пуданов засмеялся и иронично сказал:

— Да ну их на хрен… Полчаса его ждать будем… Давай-ка мне одну сумку… Ох, бля, ты что, кирпичи сюда привёз?

— Нет, патроны и гранаты, — в тон ему пошутил я. — А то вдруг нечем будет отстреливаться от духов. Куда идти-то?

Маршрутов было три: узенькая тропка позади подразделений, путь-дорожка к передней линейке ряда палаток и уходящая влево острым уступом асфальтовая дорога. Но накануне прошли дожди и превратили заднюю тропинку в длинное месиво грязи и воды. Асфальт тоже был покрыт густым слоем бурой жижи. Поэтому ротный выбрал средний военный тракт, где было всего понемногу — и воды, и грязи и жидкой мерзости. Правда тут встречались островки твёрдой поверхности в виде обломков кирпичей, бетона и крупных камней…

Соскальзывая с них в холодную грязевую массу и матеря при этом всё на свете, мы практически без ощутимых потерь выбрались к спасительной суше и медленно зашагали вдоль армейских палаток.

— Надо бы резиновые сапоги достать из-под кровати, — недовольно ворчал ротный, на ходу сбивая комья грязи со своих ботинок.

— Да в них всё равно ноги отсыревают и ещё больше мёрзнут, — возразил я. — Уж лучше валенки…

Но тут майор Пуданов сделал несколько жестов рукой, призывая меня соблюдать радиомолчание в прямом эфире. Я перестал говорить и сразу же понял в чём дело. Мы уже подходили к трём крайним палаткам, перед которыми был установлен обычный грибок. Под ним стоял дневальный по роте, одетый в бронежилет и каску, к тому же вооружённый укороченным автоматом. Спиной и затылком солдат прислонился к столбу и совершенно нас не замечал. «Как и следовало того ожидать…» Осторожно ступая по влажной почве, мы подошли совсем вплотную к нему и тут окончательно выяснилось, что доблестный защитник государства российского просто-напросто спал.

Командир роты огорченно вздохнул, неслышно крякнул и звучно ударил ладонью по очертанию звезды на шлеме. От этого стальной головной убор съехал вниз и полностью накрыл собой лицо бойца. Он уже очнулся и руками постарался водрузить свою каску на прежнее место. Наконец-то ему это удалось и перед нами предстал дневальный с напряженно-растерянным выражением личика с часто моргающими белёсыми ресничками. Он молчал, глядя на нас, и всё никак не мог вспомнить положенную по Уставу команду…

— Ну, же!.. Кукарекни хоть что-нибудь!

Добродушно улыбающийся майор Пуданов всё ещё надеялся что-либо услышать от подчиненного, но безрезультатно. Боец молчал как советский партизан.

Я негромко засмеялся.

— «Сам Шамиль Басаев знал его в лицо…», — с полагающимся пафосом процитировал я самую модную строчку из наших военных газет.

— «… и назначил награду за его голову в один миллион американских долларов.»- Майор Пуданов тоже читал нашу армейскую прессу и потому без особого труда закончил мою фразу.

В десятке метров от нас, у палаток третьей роты стояли солдаты и открыто потешались над нашим неудачником-дневальным. Покосившись на чужих бойцов, командир первой роты лишь раздосадовано сплюнул и приказал:

— Дежурного по роте — ко мне!

Ещё с минуту мы продирались сквозь нагромождение кольев и верёвок в межпалаточном пространстве, после чего оказались во внутреннем дворике. Здесь всё было почти как и прежде… Если не считать одной маленькой неурядицы…

— А где же офицерская палатка? — поразился я, глядя на черный прямоугольник свежего пепелища с обугленным хламом и мусором.

Ведь раньше тут стояло брезентовое жилище командного состава… В котором тогда проживали офицеры… Но то было в недавнем прошлом… А сейчас это был не оптический обман зрения: командирской палатки более не существовало.

— Сгорела… Недели две-три назад. Пошли в вагончик. — На ходу ответил ротный, стараясь всё-таки разыскать взглядом пропавшего без вести дежурного по подразделению. — Где этот дежурный?!

В строительной бытовке температура оказалась такая же как и снаружи. Окна вроде бы застеклили, но как-то по солдатски: по бокам и снизу щелей не наблюдалось, зато сверху, очевидно для вентиляции, был оставлен проём в десять сантиметров. Перекошенный дверной блок тоже нужно было доводить до кондиции, ибо щель между коробкой и стеной расширялась книзу аж на два-три пальца. За углом от входа стояло жалкое подобие печки-буржуйки без нижней дверцы и колосников, а ржавые трубы держались лишь на честном слове состыковавшего их бойца, да на слизистых выделениях его же носоглотки… Чуть подальше за столом у окна в бушлате, валенках и в шапке с подвязанными под подбородком войлочными ушами сидел небольшого роста солдат, который, не обращая никакого внимания на снежные заносы на столе и вошедших офицеров, продолжал увлечённо что-то вычерчивать карандашом и линейкой… Во времянке в дальних углах находились две раскладные кровати, одна из которых была аккуратно заправлена синим одеялом, а вторая отпугивала взгляд абсолютно голым и страшным матрасом. Даже свисавшая с потолка электрическая лампочка светила таким тусклым и робко мерцающим светом, будто бы вот вот сюда должны ворваться озверевшие боевики, чтобы самым бесчеловечным способом раздавить её хрупкое тело, а за тем перерезать острым ножом её драгоценнейшую вольфрамовую спиральку…

— Вот так мы теперь и живём, — сказал Александр и бросил на стол свой блокнот, успев предварительно шлепнуть им по затылку вовсю трудившегося писаря. — Вот спасибо этому раздолбаю… Это он палатку нашу подпалил… Говорит, что случайно.

— Товарищ майор, ну, я же тушил огонь, — боец, не отрываясь от своего занятия, начал оправдываться уже привычно-монотонным тоном. — Если б не гранаты…

— Не физди… Пока они начали рваться, столько добра сгорело, — Пуданов улёгся поудобнее на армейскую койку и стал также привычно перечислять. — Мой автомат, два Стечкина и один эНэРэС в сейфе; в другом сейфе три нулёвые кожаные куртки лежало, только что купили; один БН и еще ночной прицел… Ну оружие и прочее армейское барахло мы уже списали… Но ведь там кроме курток ещё три цепочки золотых было и один перстень. Взводники купили себе с получки… Тут же турецкое золото дёшево продают… Прямо на рынке…

— Оно же поплавилось. Потом можно было найти, — грустно сказал я, безрадостно наблюдая как в оставленные над стёклами щели залетает снежная крупа, которая падала на стол и, совершенно обнаглев, абсолютно не хотела таять.

— Да кто будет искать это золото, — вздохнул ротный. — И всё ведь случилось из-за этого студента бурятского.

— Иркутского, товарищ майор, — поправив ротного, писарчук деловито отложил ручку и взялся за линейку и карандаш, чтобы расчертить графы на ротном расписании.

— Какая на хрен разница? Иркутского или бурятского?! — В голосе Пуданова стали слышны нотки раздражения. — А ты видишь, как он окна застеклил? Хотя бы одно окно полностью заделал… Так он в обоих аккуратные дыры оставил. Сибиряк чёртов…

— Стекла не хватало, товарищ майор, — Недоучившийся студент предусмотрительно оглянулся на нас и только потом закончил свою мысль. — А так… Хоть одинаково и красиво…

Правая рука возмущённого ротного уже профессионально опустилась вниз в надежде что-нибудь нашарить под кроватью, но ничего там не нашла. Услышав подозрительное шуршание, военный клерк быстро оглянулся на товарища майора и тут же успокоился. Хоть пол и был весь замусорен мелкими щепками да комочками подсохшей грязи, но в радиусе двух метров от нашего центра вселенной вообще отсутствовали какие-либо крупные метательные средства. То ли они попросту закончились, то ли хитрый писарёнок сложил всё барахло в дальнем углу, где сейчас стояло две лопаты, топор и одно большущее полено.

Но тут в вагончике прозвучала грозная команда:

— Корнюхин, уматывай со своим расписанием в палатку! Пока я тебя чем-нибудь не пришиб… Только на нервы мне действуешь…

Писарю такой поворот событий был не в диковинку и, подчеркнуто деловито собирая со стола канцелярское своё вооружение, он бодро проговорил:

— Товарищ майор, в палатке ведь такого стола нет и расписание там всё изомнется… Или испачкается в копоти… Сами потом ругаться будете.

Ротный командир думал недолго и подкрутил гайки покруче: