Георгий Савицкий - Танковый таран. «Машина пламенем объята…» Страница 3

— Guten morgen! — поприветствовал гауптман собравшихся в зале офицеров и щелкнул каблуками, став «Stillgestanden» — по стойке «смирно». — Герр полковник, по вашему приказанию прибыл!

За стенкой стучал телетайп, пищала рация. В избе было накурено, яркие карбидные лампы освещали развешанные по стенам карты, испещренные красными и синими пометками, стрелами и зубчатыми линиями. На столах также были разложены карты, схемы и штабные документы.

На окнах штабной избы белели крест-накрест наклеенные полоски бумаги, а ставни были плотно прикрыты — светомаскировка…

— Вольно! Здравствуйте, Дитрих. Проходите, — поприветствовал его командир танкового полка полковник Александр фон Нейман. — Вам, герр гауптман, со своим батальоном предстоит держать оборону вот здесь, у основания Ржевского выступа.

Полковник очертил тонко отточенным карандашом дугу на оперативной карте, разложенной на столе.

— Это один из самых сложных участков фронта группы армий «Центр», — продолжил старший офицер. — Если русские предпримут наступление, то попытаются встречными ударами с севера и с юга «срезать под корень» этот выступ. Генерал-фельдмаршал фон Клюге, так же как и фюрер, и думать не хочет о том, чтобы отвести войска. А между тем для нас угроза окружения является вполне реальной.

Недавно была обнародована секретная директива Oberkomando der Heer [5] от 8 декабря 1941 года относительно наших задач на Востоке зимой 1941/42 года. Там планы Вермахта на московском направлении определяются следующим образом: «Группа армий «Центр» после завершения операций в районе Москвы должна так эшелонировать свои войска, чтобы быть в состоянии отразить удары русских против участка фронта, выдвинутого в направлении Москвы, и против своего левого фланга. Для защиты растянутого фланга группа должна предусмотреть приведение в боевую готовность резервов в районе южнее Осташкова » [6].

— Но позвольте, герр полковник, русские, так же как и мы, истощили свои резервы и уже не могут наступать… — возразил один из штабных офицеров.

— Отставить разговоры, Герман! — резко прервал его фон Нейман. — Неизвестно, что предпримут эти русские, и мы должны быть готовы к любым их действиям! Гауптман Шталльманн, приказываю вам создать на базе подчиненного панцер-батальона боевую группу в составе приданных частей: двух рот мотопехоты, минометного взвода, взвода саперов и зенитного артиллерийского дивизиона. В составе этих сил выдвинуться на заданный рубеж, закрепиться и занять оборону. Отступать вам запрещаю под страхом смерти! Все ясно? Выполнять!

— Яволь, герр полковник!

Получив пополнение и выйдя на рубеж, гауптман Шталльманн занялся организацией обороны.

Новобранцы из танковой школы, пехотинцы и минометчики долбили промерзшую землю лопатами, ломами и кирками. В системе долговременной обороны Вермахта появлялся новый рубеж. Руководил шанцевыми работами безжалостный обер-фельдфебель Алекс «Аржмайстер» Кнаге.

— Быстрее копайте, саксонские свиньи! Или хотите, чтобы «Иваны» отстрелили вам зад?!

Судя по виду пехотинцев, многим из них хотелось сейчас отстрелить задницу «Аржмайстеру». Но ослушаться свирепого танкиста они просто не смели. Это был классический прусский «унтер», смысл жизни которого составлял один лишь Воинский устав. К нарушителям сего «священного писания» Кнаге был беспощаден. Так что благодаря истинно германскому усердию и железной дисциплине, наводимой драконовскими методами, работа шла успешно. В мерзлой земле «выгрызались» капониры для танков, окопы полного профиля, ходы сообщений, пулеметные гнезда и стрелковые ячейки. Позиции оборудовались нишами для боеприпасов и прочих принадлежностей.

Саперные команды — «Peoniren truppen» — устанавливали мины, тянули мотки колючей проволоки, подводили ток к заграждениям. Между проволочными заграждениями и окопами, в наиболее опасных местах, были устроены проволочные заграждения из спирали Бруно. Она разрезала тело до кости в одно касание. Кроме того, саперы соединили проволочные заграждения с противотанковыми и противопехотными минами, и любое прикосновение к проволоке вызывало взрывы.

Гауптман Дитрих Шталльманн не только командовал своими солдатами на шанцевых работах, но и сам порой брался за лопату. Немецкая поговорка гласит: «Ohne Schweiß kein Preis» — «Без пота нет награды». В данном случае наградой солдатам могли бы стать их собственные жизни.

Немецкий офицер, прошедший ад зимнего наступления на советскую столицу и потерявший в кровавых снегах под Москвой множество боевых товарищей, с некоторой долей злорадства наблюдал, как крепнет оборона на этом участке фронта. Ничего, теперь пусть русские наступают — и доблестные солдаты Третьего рейха покажут им, как надо воевать!..

Глава 2. Наступление без подготовки

После того как враг был остановлен у ворот Москвы, людьми овладела радость и эйфория. С октября длилась неравная битва, многие сотни и тысячи солдат Красной Армии и ополченцев сложили головы на подступах к столице. Но все же отстояли Белокаменную! Не дали гитлеровским сапогам топтать древнюю брусчатку Красной площади!

Победа под Москвой имела также и огромное политическое значение. Весь мир узнал о крахе концепции «блицкрига» у стен советской твердыни.

Не смять богатырскую силу,

Могуч наш заслон огневой,

Мы вырыли немцу могилу

В туманных полях под Москвой!

Как в песне пелось, так и получилось. И естественно, что солдаты и командиры восприняли приказ о новом наступлении как нечто само собой разумеющееся. Остановили врага, а теперь добьем его, и — войне конец!

Но наступать сейчас было нельзя . Можно было понять Верховного главнокомандующего — на совещании Ставки командующим Калининским фронтом генерал-полковнику Ивану Степановичу Коневу и Западным фронтом — генерал-полковнику Георгию Константиновичу Жукову было приказано подготовить новое наступление. Иосиф Сталин утверждал, что нужно окончательно устранить угрозу столице, исходящую от Ржевско-Вяземского выступа.

Нельзя сказать, что и генералам нелегко далось решение о наступлении. Ждать до весны, имея в ста пятидесяти километрах от Москвы мощную группировку из двадцати семи дивизий Вермахта и СС, было нельзя. Но и наступать в тех условиях, что сложились в войсках, тоже было нельзя.

Личный состав был измотан тяжелыми боями, Калининский фронт и вовсе вел контрнаступление, не получив свежие подкрепления. Были серьезные проблемы с подвозом боеприпасов, горючего и снаряжения. Склады передового снабжения также не были созданы. Однако приказ был категоричен.

Несомненно, немецкую группировку на Ржевско-Вяземском выступе нужно было сковать. Но сделать это можно было уже проверенной в сражении под Москвой тактикой танковых засад и хорошо спланированных контратак. Однако судьбе было угодно распорядиться иначе. Массированное наступление вместо тактики изматывания было самым невыгодным решением в данной ситуации, однако именно так было угодно развиваться истории, которую потом на долгое время предали забвению.

Гвардии старшина Стеценко, как всегда, ворчал, копаясь в стальных внутренностях командирской «тридцатьчетверки». Всякий момент вне боя он использовал, чтобы что-то чинить, подтягивать, закручивать в стальных внутренностях боевой машины. И Т-34 благодарил его исправной службой.

Вокруг танка суетились солдаты ремонтно-эвакуационной роты. Рядом стояла «летучка» ПТРМ — передвижной танкоремонтной мастерской. Степан Никифорович массивным гаечным ключом затягивал крепления, каждый раз чертыхаясь, когда ключ соскальзывал с гайки. Стрелок-радист стоял рядом и подсвечивал электрической лампой на длинном шнуре.

— Ну, все, кажись, сделали заразу, — констатировал механик-водитель, вытирая пот со лба. — Ух! Упарился, хоть и мороз. Сейчас будем двигатель ставить.

Танковый дизель В-2-34 стоял на пустых снарядных ящиках. Техники из ремроты «колдовали» над блоком цилиндров. Морозы стояли суровые, а они работали без рукавиц. Пальцы прикипали к заледеневшему металлу, и их приходилось отрывать с кровью и кожей. Но все же работа спорилась.

— Ну, долго еще? — нетерпеливо спросил командир танковой роты гвардии капитан Горелов.

— Сейчас, товарищ капитан, заканчиваем уже, — ответил молодой лейтенант в круглых очках со стальной оправой.

— Гвардии товарищ капитан…

— Виноват, товарищ гвардии капитан!

Наклонный кормовой бронелист был откинут на петлях, а крыша моторно-трансмиссионного отделения поднята. Над ним поставили пирамидой три бревна, перекинули через блок трос лебедки с крюком.

Потом аккуратно, на руках, перекантовали танковый двигатель на специальные салазки. Благодаря своей революционной конструкции с алюминиевым блоком цилиндров он весил гораздо меньше, чем другие такие агрегаты. Салазки подвезли к танку и застропили дизель.