Николай Равич - Молодость века Страница 3

«Русское», то есть русские фирмы и русские купцы, было оттиснуто дальше — в Верхние торговые ряды, в Зарядье, на Ильинку.

Разумеется, цены в этих роскошных магазинах были таковы, что не только рабочий человек, но и средний служащий или интеллигент не в состоянии был там что-нибудь купить. Даже попасть в некоторые магазины плохо одетому человеку или солдату было невозможно. Достаточно привести такой факт. Уже после Февральской революции в дверях американского магазина «Тэ вэра америкэн шо» стоял гигантского роста негр в форме, пропуская только солидных покупателей.

В Москве трамваи были бельгийские, телефоны — шведские (Эриксона).

В конце сентября Михаилу нужно было возвращаться на фронт. За день или за два до его отъезда, вернувшись домой вечером, я услышал в его комнате шум спорящих голосов. Открыв дверь, я увидел вместе с братом худощавого солдата, небольшого роста, с подстриженными усами, и молодого прапорщика. Солдат умолк было, но потом, спросив: «Это что, твой брат?» — протянул мне руку: «Будем знакомы, Шкирятов».

Прапорщика я встречал и раньше. Это был Юрий Саблин, сын известного книгоиздателя Саблина и внук театрального антрепренера Корша.

Несмотря на явный распад власти и большевизацию масс, буржуазия в Москве чувствовала себя гораздо увереннее, чем в Петрограде. Правда, в районных Советах и районных думах перевыборы дали преимущество большевикам; но в двух городских Советах рабочих и солдатских депутатов, существовавших в отличие от Петрограда раздельно, положение было иное. Даже после того как под давлением масс 5 сентября эти Советы проголосовали за большевистскую резолюцию, все-таки перевыборы их, дав незначительный перевес большевикам в Совете рабочих депутатов, оставили в Солдатском Совете преимущество эсерам. Они получили там 26 мест, большевики — 16, меньшевики — 9 и беспартийные — 9. Что касается городской думы, то она оставалась цитаделью буржуазии. Ее председатель эсер В. В. Руднев был одновременно и председателем «Союза земств и городов». Он как бы объединял вокруг себя довольно широкие круги буржуазии, городских и земских деятелей, близкой к ним интеллигенции. Левые эсеры склонялись к большевикам, уходя в то же время всеми своими корнями в мелкобуржуазную основу. Меньшевики посредничали между всеми лагерями, стремясь удержать большевиков от выступления. Впоследствии они ухитрились одновременно состоять и в Военно-революционном комитете и в буржуазной Думе.

Еще 5 сентября объединенный пленум обоих Советов принял решение о немедленном вооружении рабочих и организации Красной гвардии. Среди московских рабочих живы были боевые традиции первой революции. Наконец, письма В. И. Ленина, адресованные МК, ПК и ЦК большевиков и разосланные в середине сентября, содержали самый тщательный план организации восстания и законченную программу политических и экономических мероприятий после победы.

Руководствуясь этими историческими документами, Московский комитет партии и его военная организация проделали огромную работу. К октябрю выборы в районные думы и перевыборы полковых и ротных комитетов показали, что девяносто процентов солдат проголосовали за большевиков. Массы в Москве были готовы к вооруженному восстанию, но положение их было иное, чем в Петрограде.

Большинство московского пролетариата составляли текстильщики. Недаром Красная Пресня была крепостью вооруженного восстания 1905 года. Однако рабочие, как правило, не пользовались отсрочками по призыву в армию, как это было в Петрограде на крупнейших предприятиях. Уходящих в армию текстильщиков заменяли крестьянами и крестьянками, стараясь при этом подбирать наиболее малограмотных.

Из состава Московского гарнизона только одна треть находилась в строю. Все остальные были приписаны к предприятиям, обслуживавшим фронт. Таким, образом, из трех солдат по крайней мере двое не имели даже винтовок. Но и в строевых частях было два состава — переменный и постоянный. Переменный (преимущественно старшие возрасты) после краткосрочного обучения направлялся на фронт. Постоянный (офицеры, подпрапорщики, фельдфебели, унтер-офицеры) прочно осел в Москве. Оседали москвичи из состоятельных семейств, иной раз великолепно знавшие военное дело. Кроме этого, в Москве было два военных училища, шесть школ прапорщиков, четыре кадетских корпуса. Еще в период всероссийского Государственного совещания в Москву был вызван 7-й сибирский казачий полк, а в Калугу позднее переброшен 4-й сибирский казачий полк.

Склады оружия, боеприпасов и продовольствия охранялись штабом округа довольно тщательно. Короче говоря, полковник К. И. Рябцев далеко не похож был на командующего Петроградским военным округом полковника П. Полковникова, так же как и В. В. Руднев мало походил на петроградского городского голову, беспомощного старика Г. И. Шрейдера. К тому же меньшевики, эсеры и сам Рябцев усиленно распространяли слухи, что командующий округом признает демократию, подразумевая под этим решения, вынесенные большевиками, меньшевиками, эсерами и трудовиками.

Примерно обо все этом и шел разговор, при котором мне пришлось присутствовать. Спорили о том, можно ли мирным путем договориться о переходе власти к Объединенному Совету или придется драться.

Теперь это может показаться странным, но в сентябре 1917 года подобные споры происходили в Москве почти повсюду. Позднее, во время октябрьских боев, Московский Военно-революционный комитет дважды пытался договориться с Рябцевым и Думой. Но это привело к излишним жертвам, потому что белые, обманным путем захватив Кремль и расстреляв часть солдат 56-го полка, продолжали сопротивляться до окончательного разгрома, то есть до 3 ноября.

Саблину казалось наиболее вероятным, что с падением в Петрограде Временного правительства власть в Москве механически перейдет к Объединенному Совету. М. Шкирятов, посмеиваясь, говорил, что еще не бывало случаев, когда буржуазия отказывалась бы добровольно от власти.

— Ну, а Февральская революция? — спрашивал Саблин.

— Февральская революция помогла буржуазии избавиться только от монархического строя, дискредитировавшего себя. А капиталисты, как они были, так и остались.

— Стало быть, я помогаю капиталистам? — закричал Саблин.

— Про тебя я ничего не говорю, а что касается правых эсеров, то достаточно посмотреть на Керенского и Савинкова. Они еще не мало прольют рабочей крови.

— Меньшевики не лучше, — сказал Михаил. — Спасибо Войтинскому — покормил я тюремных вшей. По-моему, все это бесполезные разговоры. Надо захватить оружие, вооружить рабочих и разогнать Думу. Рано или поздно придется это сделать.

Они спорили и шумели, а я слушал и думал о том, что с каждым днем становилось все ясней не только для меня, но и для многих. Да, массы избавились наконец от оборонческих иллюзий. Народ перестал признавать Временное правительство и его власть. Он не хотел больше вести войну и решил сам управлять государством. Единственной формой такой власти могла быть власть советская, и единственной партией, которая могла руководить этой властью, была партия большевиков.

В середине октября стало известно, что под предлогом частичной демобилизации полковник К. И. Рябцев приказал расформировать шестнадцать запасных полков, а нижних чинов, специалистов и рабочих отправить на фронт.

Все вокзалы были забиты солдатами. Одни с мешками за плечами осаждали поезда, стремясь скорее вернуться в деревню; другие шли под конвоем на запасные пути, где стояли эшелоны для отправки в действующую армию.

На Кузнецком мосту, в кафе «Сиу», царило радостное оживление. «Земгусары», спекулянты и репортеры буржуазных газет, перебивая друг друга, делились новостями.

— Вы слышали? Рябцев начал «чистить» Москву.

— В Калугу прибыли с Западного фронта драгуны, казаки и «ударники» с артиллерией…

— Для чего?..

— Двигаются на Москву…

Толстый господин, поставив чашку с шоколадом на стол, развел руками.

— Господа, но зачем они нам? В Москве совершенно спокойно. А эти «ударники» и их офицеры ведут себя, я бы сказал, совершенно непристойно… Вчера я ужинал в «Славянском базаре» с дамой… Пришлось уйти. Нахально, не спрашивая, садятся к столу, пристают к женщинам…

Сидевший против него пожилой худощавый журналист в потертой визитке завопил так, что замолкли все посетители.

— Да вы что, с неба свалились? Рабочие бастуют, солдаты волнуются… Неужели вы не знаете, что большевики хотят захватить власть?

Толстый господин вздохнул.

— Не знаю. Во всяком случае, они не устраивают скандалов в публичных местах… — Он повернулся к официантке: — Получите!

19 октября Москву облетело известие, что в Калуге «ударники», драгуны и казаки разгромили местный Совет солдатских депутатов и арестовали всех, присутствовавших на заседании.