МирриМ - Михаил Александрович Мартыненко Страница 3

А история приключилась следующая….

Сидя на берегу реки, я с внуками, смотрел на облака и на то, как восходит солнце. Мой внук Никита, не скрывая своего ребяческого восторга.

-Как же красиво.

И действительно небо было не обыкновенным. Солнце было алым, алым. Кучевые облака напоминали различные предметы и животных. Всё это усиливалось лёгким ветерком, который словно в распущенных косах запутался в берёзе.

-А ведь всего этого могло и не быть. – сказал я.

-Почему? Спросил испуганно Никита.

-Ты, наверное, слышал про Вторую Мировую Войну?

-Да?

-Ты знаешь, что Гитлер хотел уничтожить славян с лица земли как нацию?

-Деда, а ты воевал?

-Нет, я тогда не родился, но мой отец был партизаном и он рассказывал несколько удивительных, я бы даже сказал геройских случаев. Вот один из них:

– В деревню, где жил твой дед, пришли немцы и поскольку она была большая, около 100 дворов, и удачное месторасположение, от неё можно было быстро доехать до нескольких деревень, они сделали её опорным пунктом. В этой деревне жил очень хулиганистый мальчишка, который знал несколько смешных стишков, а также Пушкина и Есенина. Когда он их читал немцам, то те сильно смеялись и давали ему кусочек сахара. Но, он его не ел, а отдавал младшей сестрёнке. И ещё, под покровом ночи этот чтец стихов прокрадывался к местному бару  (пока немцы пьют) и бросал горсть песка или земли в бак со словами: "и этот мотоцикл не доедет до Москвы".

-Деда, а в чем тут героизм?

-Ну как, тебе ночью страшно?

-Ещё как.

-Вот и он боялся темноты, да и потом если бы его поймали, его расстреляли, а так немецкая техника выходила из строя и ни кто об этом не знал.

-И много он вывел из строя машины.

-Ни кто точно не знает, наверное несколько машин или мотоциклов. Но из таких не заметных геройских поступков и ковалась победа.

-Ну и что, подумаешь машины, вот если бы он танк взорвал, тогда я понимаю.

-Танки, самолеты и пушки хорошо охранялись и к ним было не подойти. Но ты сам подумай, как поедет танк или полетит самолет, если та машина, которую вывел из строя этот мальчуган, не привезёт к нему топливо, снаряды, да и просто еду, если не будет еды, то солдаты останутся голодными. А как воевать когда есть охота?

Не много помолчав, я продолжил.

– Да и потом во время войны конфет, на оккупируемой территории не было и ему тоже хотелось сладкого.

Никита смотрел то на небо, то на реку и потом неожиданно меня спросил.

-Сколько ему лет было?

-Лет примерно десять.

-А кто его научил кидать землю в бензобак?

-Да….а….а

Потирая бороду, задумчиво произнёс  я.

-Понимаешь до войны у них в деревне жил один тракторист, а трактор у него всегда ломался и как-то после очередного ремонта он, во время обеда, подъехал к столовой. И его с задором девушки спросили.

-Ну, что Тини-Толкай опять сломался?

-Да не пойму как будто кто землю в бак кинул.

-Дядя Тини, дядя Тини, а зачем землю в бак кидать? Спросил его малец, который сидел на улице и что-то рисовал палочкой на песке.

-А за тем, чтобы мотор сломать, но ты босоногий этого не делай, за это и посадить могут.

Никита сорвал травинку, взял её в рот и задумчиво произнёс.

-Выходит он спустя время, когда пришли немцы, вспомнил про этот разговор.

-Выходит так, ответил я.

-Деда, деда, а девочки помогали бороться с фашистами? Спросила меня Даша.

-Все помогали бороться с этой коричневой чумой. Все от малого до великого были разведчиками, смотрели вокруг, что да как и передавали информацию партизанам.

Вот, что рассказывал мой отец.

-Как-то раз после боя ранили его товарища и сильно ранили, в ногу, что он идти не мог. После того когда их отряд оторвался от преследования, было принято решение оставить раненого на опушке леса в заброшенном домике лесника.  Оставив раненому бойцу не большой провиант, его боевые товарищи пошли на базу, в партизанский отряд. По дороге они попали в засаду и поскольку их было всего двое, а фашистов восемь, и всё это было внезапно,  после короткого боя, они погибли.

-А как же раненый? Спросила меня внучка.

А раненому помогла баба Маша.

-Это та, которая живёт у колодца? Спросили меня дети.

-Да. Так вот продолжал я. Раненому повезло, его нашла девчушка, которая рядом собирала с брошенной избушкой ягоды и пришла попить, а поскольку рядом с избушкой был родник, и день выдался жарким, она и пришла к этой сторожке. Увидев раненого, который находился без сознания, девчушка побежала к врачу. А врачом  у них на хуторе был немец, но по убеждению коммунист, ему это война не нравилась и призвали его насильно, к тому же Ганс, так его звали, давно искал связь с партизанами, чтобы уйти к ним. Маша побежала к доктору и все рассказала. Ганс тут же пошёл и прооперировал партизана. И поскольку  раненый потерял много крови, с недельку ему пришлось полежать, и всё это время его кормили Ганс и Маша. Затем раненый когда мог долга идти и рана была не опасна, вместе с Гансом ушли в лес. После войны Ганс взял имя Слава и жил в соседней деревне, был доктором.

– А бабе Маше медаль дали?

-Нет. Ответил я. – Но разве от этого её можно не считать героем?

-Конечно нет. Ответили дети.

-Так вот из таких геройских поступках и ковалась победа.

Посмотрев на часы, я сказал:

-Заболтались мы с вами, обедать пора.

И мы пошли домой. По дороге дети ещё долго вспоминали те истории, которые, я им рассказал. Так прошёл еще один летний, прекрасный день.

Каврижкина

Слушая истории Николая Кузьмича про ВОВ, невольно приходит на ум, сколько страданий пришлось пережить людям. Я долго не решался написать эту историю, поскольку она вызвала у меня неоднозначную реакцию. Эту историю Николай Кузьмич рассказал мне следующим образом. Шёл я, Николай Кузьмич и его внучка Даша. Даша побежала играть в песочницу, где были ребятишки, и кто-то у  неё попросил совочек, а она не дала. Тогда Кузьмич подозвал свою внучку и сказал.

-Дашуль поделись, а то «Замёрзнешь как Коврижкина».

– Это как? – Удивилась егоза.– Сейчас же лето?

– Слушай меня внимательно,– Кузьмич посадил её на колени.

– Шёл второй год войны (1941-1942). Представь деревню, где не то чтобы все друг друга знали, а можно сказать, что война всех сроднила. И так 1942 год только начался, зима, трескучие морозы. Ко мне в избу, тогда меня звали Колей, постучались, дверь распахнулась и на пороге стояла соседка, про таких говорят бабушка-божий одуванчик звали её Митрофановна. Худая, на ней телогрейка висела как на вешалке, голова, закутанная в шерстяной платок, на ногах валенки.

-Добрый день.

-Здравствуй, – ответила мама Коли, –