Иван Бережной - Записки разведчика Страница 30

Наши предположения подтвердились, когда возвратилась с задания группа, которую возглавлял Стрелюк. Костя доложил, что видел движение немецкой пехоты на автомашинах южнее железной дороги Конотоп-Ворожба.

Свои соображения мы доложили командованию и сразу же получили распоряжение: не ослабляя внимания на железной дороге, организовать наблюдение за большаком.

Контроль за «железкой» пришлось полностью возложить на группу Кормелицына, я занялся проселочной дорогой.

Задолго до рассвета мы замаскировались в кустах, расположенных в трехстах метрах от дороги. С тыла к кустам подходила лощина. Этой лощиной мы могли незаметно пройти к роще, которая находилась в полукилометре. Дуся была готова в любой момент передать донесение. Но, к нашему разочарованию, за весь день прошло только около двадцати автомашин.

– А вдруг старик наврал? — предположил Володя.

– Какой ему смысл врать? — возразил Сережа.

– Как бы нам в дураках не остаться, — высказал свое предположение Костя Стрелюк. — Немцы могли преднамеренно, чтобы ввести в заблуждение партизан, установить здесь ограничения, а войска повести только южнее железной дороги.

Никто раньше об этом не думал. Но такой вариант вполне возможен. Установилось тягостное молчание.

– Что же, нам туда идти? — нарушил молчание Мурзин.

– Нам на это потребуется двое-трое суток, а колонны за это время могут пройти, — рассудил Стрелюк.

– За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, — резонно заявил Юра.

Я поддержал Костю и Юру. Идти на «железку» не было смысла.

Решили на этом месте задержаться на день-два.

Наступил второй день нашего пребывания у дороги. Утро предвещало жаркий августовский день.

Перед нами раскинулась стерня сжатых хлебов. Чуть правее зеленел клевер. Слева, в направлении Кролевца, виднелись копны сжатой пшеницы. Вдали, на горизонте, сизоватой дымкой обозначилась кромка большого леса. Воздух наполнен стрекотанием кузнечиков. Совершают свои замысловатые полеты стрекозы. Маленькая серая птичка проворно бегает среди скошенной травы и ловит кузнечиков. За ней с писком, тряся крылышками, бежит желторотый птенчик. Почти касаясь наших голов, пролетел кобчик, взмыл вверх и, теребя крыльями, повис в воздухе…

Все наши взоры были прикованы к западу, оттуда должна появиться колонна.

– Смотрите, пожар, — указала Дуся на черно-серое облако, которое поднималось из-за горизонта.

Пожары на Сумщине за последние дни участились. То в одном, то в другом месте горели скирды хлеба, предназначенного к обмолоту и вывозке в Германию. Мы сами около десятка таких скирд уничтожили. Но это облако не было похоже на дым. Оно быстро перемещалось, несмотря на то, что стояла тихая погода. Не было сомнения, что по дороге двигались машины.

– Это тот пожар, ради которого мы здесь сидим, — сказал я, отрывая от глаз бинокль. — Похоже на колонну.

Бинокль побежал по рукам. Каждому хотелось лично убедиться, что движется колонна.

– Пахнет не одной и не двумя машинами, — сказал Стрелюк, возвращая мне бинокль.

– А если они вышлют боковое охранение или разведку? — забеспокоился Сережа. — И нас могут прихватить.

– Вряд ли вышлют, — ответил я. — Марш они совершают в глубоком тылу, вдали от больших лесных массивов. Нападение партизан на крупную воинскую часть мало вероятно. Если вышлют пешее охранение, то оно отстанет от колонны. Охранение на машинах пойдет на большом удалении от колонны и таких кустов, как эти, осматривать не будет. Так что мы находимся в относительной безопасности.

Облако быстро приближалось.

Вот уже слышен рокот моторов, вернее, гул земли от тяжести машин.

– Начинайте считать машины, — сказал я, когда голова колонны поравнялась с нами. — Заметьте время. А ты, Дуся, будь готова к передаче.

– Я уже вторые сутки готова, — отозвалась радистка.

– Смотри, фрицы на машинах! - закричал Юра таким тоном, как будто ожидал увидеть там кого-то другого.

– Юрка, видишь броневик, за ним другой, — вторил Володя. — Орудия, орудия…

– Крытых машин три, четыре, пять… – считал Костя Стрелюк.

Колонна состояла из самых разнообразных типов машин. Здесь были крытые и открытые автомашины с солдатами и грузами, бронемашины, тягачи и машины с зенитными установками. К четырем машинам прицеплены противотанковые пушки. Всего прошло сорок пять машин. Эта колонна нам показалась большой.

Наступила очередь радистки. Она быстро зашифровала первое донесение и передала.

Установилась тишина, особенно ощутимая после большого шума. И лишь серый хвост пыли продолжал висеть над дорогой, лениво переползая в нашу сторону. Вскоре она покрыла кусты и нас самих тонким серым слоем. На зубах неприятно захрустело. Дышать стало трудно.

Не успела рассеяться пыль, оставленная первой колонной, как на западе показалось новое облако, мрачнее первого. Оно с каждой минутой становилось все гуще и гуще.

Послышался глухой гул, нарастающий, подобно грому. Рокот моторов дополнялся лязгом и скрежетом гусениц.

Колонна черной змеей ползет мимо нас. Тупорылые грузовые машины чередуются с легковыми автомобилями, броневиками и тягачами. Высоко подняв дуло орудия, выбрасывая клубы густой пыли и лязгая гусеницами, прополз танк, за ним второй, третий… Подскакивая на ухабах, как собаки, привязанные к телеге, за машинами катятся длинноствольные орудия и минометы с грибовидными плитами. Расчеты зенитных пулеметов и орудий – в боевой готовности.

Земля-матушка стонет, надрывается под тяжестью вражеской техники. Все поглощено шумом и гамом, исходящим с дороги. Мраком задернуто небо. Все поблекло. И лишь глаза разведчиков неустанно следят за дорогой, да радистка неутомимо посылает в эфир сигналы, взывая к мести. На этот раз она работает с полным напряжением, даже не думая о возможной засечке радиостанции.

Серые от пыли солдаты, кто с карабином в руках, кто с автоматом на груди, четкими рядами сидят в открытых кузовах машин. Башни танков открыты. В них стоят гитлеровцы в комбинезонах, танкошлемах и очках – командиры танков. В руках у них флажки. Они спокойные и самоуверенные. Видно, накачаны геббельсовской пропагандой, верят, что им предстоит сделать перелом на Восточном фронте. И они полны решимости это осуществить. Они уже предвкушают победу. Приходит ли кому-нибудь из них мысль, что их ожидает на Восточном фронте? Сколько из них вернется домой, к родным? Колонна, извиваясь черной гадюкой, продолжала ползти на восток. Ее голова уже давно скрылась, а хвоста не было видно…

Солнце подымалось все выше и выше. Маленькие кусты не спасали нас от солнечных лучей. С каждым часом становилось все жарче. Мы сидели и продолжали считать автомашины, танки, орудия. Когда счет перевалил за триста, мы сбились и прекратили это занятие. Разные по длине колонны шли с перерывами в пять, десять и двадцать минут. Величину колонн мы стали измерять временем их прохождения и высчитали, что в среднем в час проходило около ста пятидесяти машин.

Дуся через каждые пятнадцать-двадцать минут отстукивала очередное донесение, в котором указывалось, что за такое-то время прошло столько-то войск противника.

Глаза устали наблюдать за этой картиной. Во рту горько от пыли, бензина и отработанных газов. Но еще горше было на сердце от сознания своего бессилия.

Многие склонны думать, что работа разведчика всегда должна быть сопряжена с необыкновенными приключениями и трюками. Кто так думает, тот глубоко ошибается. В действительности разведчику приходится действовать самыми неинтересными, порой скучными методами. Ему приходится часами, сутками, неделями выжидать и выслеживать, чтобы выполнить возложенную на него задачу. Приходится подавлять в себе желание уничтожить одного или нескольких врагов, машину или какой-либо другой объект. Терпение и выдержка для разведчика не менее важны, чем отвага. Многие разведчики за время войны лично не уничтожили ни одного врага. Но и они внесли большой вклад в дело разгрома врага.

Вот и мы сидим и фиксируем факты. Единственное, что мы в состоянии сейчас сделать, — это систематически докладывать своему командованию о движении колонн.

Дуся у нас сегодня герой дня. Ей некогда наблюдать за колонной и разговаривать с разведчиками. Только передаст одно донесение, как ее уже ждет новое. Ей необходимо его зашифровать, передать, принять ответ, расшифровать и доложить. А на это требуется время. Радистка работала неутомимо. Она была довольна, что на ее долю выпала такая солидная работа.

Сегодня, как никогда раньше, мы по-настоящему оценили и полюбили связь. Что бы мы могли сделать без нее? Ничего. А так, даже если бы нам не удалось пустить под откос ни одного эшелона, не уничтожить ни одного моста, и то сегодняшние данные перекрыли бы все, что ни сделано.