Э. Гейзевей - Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943 Страница 30

На следующий день был проведен парад, на котором вручались награды и другим членам экипажа лодки. Рольф Бринкер был награжден Золотым крестом. Это был первый человек на флотилии и один из трех или четырех во всем военно-морском флоте Германии, кто получил орден такого высокого ранга.

Командир отправился в отпуск, остальные члены экипажа вскоре тоже рассыпались по всей Германии на шестинедельный отпуск, поскольку лодка проходила крайне необходимый и серьезный ремонт.

Бринкер и Годер в ту же ночь выехали поездом в Киль, с первой остановкой в Берлине, где вся команда лодки должна была стать гостем города и присутствовать на премьере фильма о подводниках. А после этого все собирались побывать на свадьбе Мора.

Трое молодых офицеров, все одного возраста, были добрыми друзьями. Члены одной команды, они хорошо знали друг друга и были задушевными друзьями.

Их свободное от вахты время было заполнено откровенными беседами, темы которых простирались от полной бессмысленности этой войны до планов наиболее полноценного проведения отпуска в Берлине. Не существовало, пожалуй, ни одного вопроса, который не заинтересовал бы их живые и аналитические умы. И уж конечно, ни одного, который избежал бы острого критического ума Мора. Смелые и уверенные в своих силах, они живо обсуждали множество проблем, и особую прелесть этим разговорам придавало участие в них Мора с его острым умом и хорошо развитым чувством юмора.

Узы тесной дружбы между Мором и Бринкером основывались на умении глубоко и точно учитывать темперамент и способности друг друга.

И это взаимное доверие и взаимопонимание будут оказывать благотворное влияние на весь экипаж лодки еще в течение многих будущих месяцев.

Годер женился совсем недавно и с удовольствием давал Мору разнообразные житейские советы. Поэтому он и Бринкер конечно же должны быть рядом со своим товарищем, предпринимавшим такой важный шаг в своей жизни, как женитьба.

Когда поезд, на котором они ехали, покидал Лорьян, стояла невыносимая жара, и Годер открыл окно их купе. Однако за ночь, когда они значительно удалились к северу, погода резко изменилась, и уже задолго до их прибытия в Киль пошел холодный дождь.

Годер, проспавший ночь у открытого окна, к утру сильно простудился. Он был крайне расстроен тем, что не сможет из-за этого поехать вместе с друзьями в Берлин, и остался в Киле, а его друзья оправились в Берлин без него.

Команда «U-124» была встречена приветственными криками собравшихся в кинотеатре людей, однако надуманный сюжет фильма, его мелодраматический настрой и герои с их простовато-глупыми поступками оставили у них самое скверное впечатление, и поэтому они вздохнули с облегчением, когда фильм, наконец, закончился.

Это был последний поход Вернера Хенке на борту «U-124», и он распрощался со своими сослуживцами. Этот красивый голубоглазый блондин отправился в отпуск, преисполненный самыми радужными надеждами и планами, которые в будущем еще более укрепят его заслуженную репутацию человека весьма удачливого в делах любви.

Хенке,[7] так же как и Шульц и Гюнтер Прин, а также несколько других широко известных командиров германских подлодок, пришел в подводный флот с коммерческого грузового судна, где служил матросом с пятнадцати лет. Как и все они, он был превосходным моряком и смелым, мастерски владеющим своим боевым искусством командиром подлодки. И как ас подводного плавания, командуя «U-515», он заслужил Рыцарский крест с дубовыми листьями.

Сопровождаемый Бринкером, выполняющим обязанности шафера с чувством высокой ответственности, Мор был обвенчан со своей Евой — очаровательной девушкой с золотистыми волосами и завораживающими зелеными глазами. Его познакомили с ней во время предыдущего отпуска в одном из нелепых кафе на тротуарах Кюрфюрстендамм в Берлине, в разгар полуденного дорожного движения, когда им приходилось кричать друг другу, чтобы перекрыть этот шум.

После короткого медового месяца они провели два месяца в Нойштадте — деревеньке на побережье Балтийского моря, где Мор проходил командные курсы.

Ближайший выход на патрулирование в океане должен был стать для Шульца последним, и он рекомендовал командованию передать свою лодку Мору.

Вся команда вернулась в Лорьян в первую неделю июля, и лодка снова вышла на патрулирование уже 10 июля.

Хайнц Экк, который сменил Мора в качестве первого вахтенного офицера, имея на своем счету всего лишь один выход в море, второй вахтенный офицер Ганс Кестер — блестящий молодой офицер со странным прозвищем Умо (ласкательная кличка для лохматой собаки), Бринкер, по-прежнему занимающий должность старшего механика, и инженер-стажер — вот и весь тогдашний офицерский коллектив лодки.

Лодка покинула Лорьян 10 июля, но была вынуждена вернуться в базу уже на следующий день из-за каких-то неисправностей ее механизмов. Потребовалось еще несколько дней на устранение этих неисправностей, и они снова вышли в море уже 15 июля, взяв курс на юг сразу же, как только покинули воды Бискайского залива.

Когда лодка шла параллельно испанскому побережью, вахтенные доложили о каком-то предмете на поверхности моря прямо по курсу. Лодка медленно приблизилась к этому предмету, который оказался сорванной с якоря швартовой бочкой.

— Ее, наверное, сорвало с якоря сильным штормом, — заметил Шульц, обращаясь к Кестеру. — Она могла бы причинить нам серьезные неприятности при случайном столкновении с ней на приличной скорости. — Он перегнулся через край люка и прокричал в рубку: — Артиллерийскому расчету на палубу!

Практическая стрельба по плавающей цели стала своего рода отвлечением от надоевшей всем повседневности плавания, но это развлечение так же быстро закончилось, как и началось: меткие артиллеристы тут же разнесли бочку на куски, и она благополучно отправилась на дно.

Пребывая в хорошем расположении духа, командир быстро настрочил короткую радиограмму в штаб флотилии: «Versenkt eine Tonne».[8]

«U-124» была включена в так называемую «волчью стаю» вместе с «U-109», «U-123», «U-93» и «U-94». И все эти лодки крейсировали на патрульной линии, протянувшейся к югу, в сторону марроканского побережья. Долгое время крейсирование как таковое не давало никаких результатов, пока 10 августа они не получили сигнал от «U-97», направившей их к конвою HG-69, двигавшемуся вблизи Гибралтара.

11 августа «U-79» и итальянские подлодки «Джузеппе Финци» и «Джульельмо Маркони», находившиеся поблизости, также приняли участие в охоте за конвоем. В тот же день «U-79» установила контакт с конвоем. «U-124» сразу же полным ходом направилась к месту обнаружения конвоя.

В полдень внезапно появившийся самолет заставил ее срочно погрузиться. Когда через полчаса она всплыла, в пределах ее видимости оказалась «U-331». Лодки сблизились, и их командиры смогли обменяться новостями.

Лодкой «U-331» командовал Ганс Дитрих барон фон Тизенхаузен, тот самый Тизенхаузен, который тремя месяцами позже потопит английский линкор «Бэрхэм». Он сообщил Шульцу, что получил радиограмму самолета типа «кондор», сообщившего ему пеленг на конвой, но который Шульц так и не смог обнаружить по этому пеленгу. Примерно через час подошла и «U-109», но ее командир также не смог дать никакой информации, и лодки продолжили поиски.

Вскоре после этой встречи Шульц получил сообщение от «U-94» о том, что она готовится к атаке. Шульц взял курс на перехват конвоя и прибыл в расчетную точку местонахождения конвоя через три часа, уже с наступлением ночи.

Но единственным признаком присутствия конвоя был эсминец, который сразу же направился к лодке, но затем отвернул, взяв курс на север.

Шульц и другие командиры лодок упорно вели поиск конвоя, усердно маневрируя, делая прокладку на картах и следуя всякой примете присутствия конвоя.

Команды лодок, находясь в постоянной боевой готовности, спали и ели где придется. Часто бои с охраной конвоев продолжались в течение нескольких суток, и экипажи лодок вскоре научились использовать всякую возможность, чтобы поспать, впадая из-за переутомления в полубессознательное состояние, как только принимали горизонтальное положение.

Шульц лег на курс в соответствии с последней информацией и впервые за двадцать четыре часа смог выспаться на своей койке.

Он проспал не более двух часов, когда его разбудил Кессельхайм; осторожно потряся его за плечо:

— Господин капитан-лейтенант!

Перед глазами Кессельхайма тут же встала картина такого же внезапного пробуждения в подвешенных к подволоку отсеков койках в носовом торпедном отсеке. Удар в бок и крик:

— Давай вставай! Ты что же, хочешь так проспать всю свою оставшуюся жизнь? Вставай и получи свою получку, неотесанная деревенщина!

И он подумал, как прореагировал бы Шульц на подобное приветствие после сна.