Теодор Константин - И снова утро (сборник) Страница 30

— Как вы хотите поступить? — поднял он голову от карты.

— Хотим ударить по немцам в ущелье с тыла танками…

— Вот что мучает тебя с самого начала! — больше для самого себя проговорил генерал.

Матеяну, таким образом, почувствовал, что и генералу присуща трезвая дерзость, но, чтобы решиться, ему нужны веские аргументы.

— Первое: абсолютно ли это необходимо? Второе: через горы все же можно пройти. Третье: если немцы учуют?

— Разрешите, товарищ генерал? — И Матеяну в нескольких словах обрисовал ему ущелье, как узкое, длинное, с высокими обрывистыми краями начиненное орудиями и дотами и, без сомнения, заминированное.

— Что поделаешь? — пожал плечами генерал. — Нам нужно пройти через него в любом случае! В течение одного-двух дней мы должны пропустить через него целую армию. В случае необходимости я верну с дороги еще пятьдесят, сто советских танков…

— Бесполезно, господин генерал!.. Все они будут уничтожены в ущелье по одному. И потом, мы взяли на себя задачу открыть танками путь в Трансильванию… Это наше право и наш долг.

Взгляд Матеяну сделался холодным. Генерал не знал, да и не мог знать, что с этого момента ничто не заставит Матеяну отказаться от принятого решения.

— Признаюсь, мне импонирует риск подобной авантюры, но…

— Это не авантюра…

— Любой дерзкий маневр заключает в себе долю сумасшествия, которое охватывает вначале командира, потом всех его солдат… Этого противник не может предвидеть. Но мы должны знать, с какой долей этого сумасшествия можно согласиться после трезвого расчета! А я не знаю, в какой степени сумасшествие может помочь нам здесь, в этих неприступных горах…

— Горы не совсем неприступны, — возразил Матеяну.

— Конечно, и в ущелье отряд может погибнуть! — заметил генерал. — Я знаю немецкие танки… Вы требуете от них слишком многого… А мы, даже если потеряем половину танков, все-таки сможем пробиться!

— Мы не можем позволить себе потерять половину наших танков, господин генерал!

Усталый взгляд генерала оторвался от карты. Но смелость Матеяну была не только горячей, но в то же время и сдержанной, трезвой.

— Представьте себе, — настаивал Матеяну, — как будут выглядеть немцы, увидев у себя в тылу танки! Вы, господин генерал, не можете уже сейчас не испытывать удовольствие от этого!

— Ваш план действительно привлекателен, господин полковник! — оживился генерал. — Но в вашем решении есть доля безумства, которую я не могу точно определить и, следовательно, исключить.

— Некоторая доля, господин генерал!

Генерал отвлекся: его искал офицер из штаба. Дивизия, перевалившая через горы, зажатая гитлеровцами на шоссе, в селе, срочно нуждалась в помощи. И поскольку решение нужно было принимать на месте, генерал связался прямо с командиром этой дивизии. Едва он надел наушники и нагнулся над картой, лицо его посуровело. Он отделил один из наушников, протянул его Лейтману, чтобы тот переводил разговор Матеяну, потом отыскал дорогу по ту сторону гор и провел на карте карандашом издалека стрелу, вершина которой уткнулась напротив ущелья с противоположной стороны…

Оказалось, что крупная немецкая танковая колонна пыталась прорваться к ущелью. Встревоженные появлением перед ущельем румынских танков, немцы теперь направляли на помощь своим частям в ущелье танки. Намного уступающие им по численности советские части, перехватившие шоссе, могли быть опрокинуты, им требовалась помощь. Таким образом, обстановка резко осложнилась; более того, укрепленная танками оборона гитлеровцев в ущелье грозила стать непреодолимой.

Советский генерал задумался, но уже через несколько секунд его взгляд загорелся, будто только теперь он оценил Матеяну. Он принял решение, и от этого его лицо просветлело. То, что он согласился с планом Матеяну, доказывало, что у него живой, с богатым воображением ум, что ему не чужда та самая «доля сумасшествия».

Генерал ткнул карандашом в то место на карте, где находился противоположный конец ущелья, и приказал:

— Пропустите их! Пусть доберутся до ущелья!.. — По-видимому, командир дивизии по ту сторону гор выразил удивление и отчаяние, потому что генерал повысил голос: — Отойдите с дороги и отступите в лес, дайте им пройти, потом снова закройте шоссе и ждите… Удерживайте село любой ценой до завтрашнего вечера! Понятно?

Из всех присутствующих только Матеяну сразу понял замысел генерала. Да, генерал был непревзойденным стратегом и командиром! Гитлеровцев надо пропустить, заманить их к ущелью вместе с их танками, а потом ударить по ним с тыла как гром с ясного неба!

— Спасибо, господин генерал, — встрепенулся Матеяну.

Советский генерал некоторое время задумчиво вертел наушники в руках.

— Знаю, что вас очень мало, — медленно проговорил он, — но других танков под рукой у нас нет, а горы нужно форсировать уже этой ночью… Самое позднее завтра мы должны неожиданно ударить по немцам! Теперь, — повернулся он к Матеяну, — только ваша дерзость, которую я, как солдат, давно привык ценить, может решить судьбу ущелья.

Перед отъездом генерал вместе с Матеяну зашли к другому советскому генералу, чтобы обсудить план обхода ущелья. Было решено, что Матеяну оставит несколько танков, которые все время будут передвигаться у входа в ущелье, а иногда и показываться на дороге. Гитлеровцы обязательно попадутся на приманку: решив, что здесь сосредоточены танки румын, они бросят сюда значительные силы.

— Будем надеяться, что так и будет, — пробормотал генерал.

IX

При расставании генерал и Матеяну остановились на несколько секунд у машины генерала. Ночь в ущелье вспарывали лилово-желтые вспышки орудий. Справа и слева от дороги грохотали батареи генерала. Спереди изредка доносились и пулеметные очереди, долгим эхом раскатываясь в горах. Там же, между скалами, раздавался сухой треск противотанковых орудий, вспышки взрывов освещали глубокое ущелье. Генерал взял полковника за руку и потянул в сторону, потом, вспомнив, что его без переводчика не поймут, подозвал и Лейтмана.

— Не скрою от вас, я все-таки беспокоюсь…

— Я тем более, господин генерал!

— Мне самому хотелось бы видеть, как развернется бой… с удовольствием посмотрел бы! Но за два-три дня мне нужно выйти с танками в южную часть Трансильвании через перевалы в Южных Карпатах…

— Там и встретимся, господин генерал…

— Ну что ж, до свидания, — сказал генерал и крепко пожал ему руку на прощанье. — Нам, солдатам, — с неподдельной искренностью продолжал он, — на фронте выпадает довольно мало радостей. Я с радостью буду вспоминать о нашей встрече! И конечно, с удовольствием встречусь с вами еще раз…

— Я тоже, господин генерал, — признался Матеяну с той же искренностью. — Кто знает, сколько еще продлится война…

— До свидания, — повторил генерал, садясь в машину.

Полковник подождал, пока машина генерала скрылась в ночи. Вернувшись в отряд, он торопливо выслушал рапорты офицеров, которые изучали по карте дорогу, указанную проводником, и дал сигнал к выступлению. Да, дорога по долине была самой удобной. Она огибала гору Хавош, окаймленную лесом, с почти отвесным, как стена, склоном. До домика они будут двигаться вдоль ручья, потом по ельнику, пересекут лес и как-нибудь достигнут хребта. Но за хребтом гора была еще более крутой, а лес более густым. Там не придется выбирать дорогу. Танки должны были во что бы то ни стало достигнуть вершины, господствующей над долиной. Потом останется преодолеть лишь несколько небольших холмов до тянувшихся вдоль дороги сел, куда должны были добраться горные стрелки к находящимся там советским частям. Внизу, у подножия этой вершины, находился узкий изгиб долины, откуда и начиналось ущелье, в которое должны были ворваться танки…

«Любой ценой до рассвета танки должны быть на вершине!» — решил Матеяну.

Вверх по склону первыми двинулись саперы. В темноте они начали расчищать и расширять дорогу, укреплять бровку со стороны ручья толстыми еловыми бревнами. Потом шли грузовики, подталкиваемые горными стрелками, орудия с длинными стволами, тяжелые машины с боеприпасами и провизией и, наконец, танки, которые, идя сзади, в случае, если бы они опрокинулись, никого не могли бы раздавить и не загородили бы дорогу. Матеяну, который больше всего на свете боялся потерять их именно теперь, двигался вместе с ними. Едва танки вступили в долину, как тучи из-за другой стороны гор вдруг закрыли хребет. Все кругом затянуло непроницаемой темнотой. По лесу словно пробежало холодное дыхание… «Будет дождь!» — забеспокоился Матеяну. И действительно, через несколько мгновений темноту над хребтом прорезали первые молнии. Загрохотал гром, сотрясая все вокруг, полил дождь. Его капли зашуршали по листве, как дробь. Матеяну решил, что дождь быстро пройдет, и не остановил колонну, а только увеличил интервал между машинами, орудиями и танками до расстояния, на котором еще можно было различить свет закрашенных краской фар. Вода в узком русле резко поднялась и забурлила. Но Матеяну не беспокоился за вытянувшуюся по дороге колонну танков. Если могла двигаться его машина, значит, могли двигаться вперед и танки.