Ганс Баур - Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945 Страница 31

После завершения концерта я решил покинуть эту гнетущую обстановку и развлечься внизу, где полным ходом шли танцы и презентация модных нарядов. Однако Гитлер сказал: «Баур, вероятно, ты мне еще понадобишься сегодня вечером. Я не могу позволить тебе уйти. Стой здесь. Дальнейшие приказы получишь от меня». Услышав это, я сообщил своему экипажу, чтобы они немедленно собрали все вещи и были готовы к вылету в случае необходимости, поскольку Гитлер часто принимал решения о вылете всего за несколько минут до старта. Отдав необходимые распоряжения, я возвратился в комнату, где все еще сидели гости вместе с Гитлером – в настроении столь же мрачном, как и прежде. Никто не разговаривал. Я сел в углу и взял в руки сонник.

Примерно в одиннадцать часов Гитлер скомандовал: «Баур, узнай, какая погода в Мюнхене». «Ага, – подумал я, – мы собираемся в Мюнхен». Я немедленно позвонил на метеостанцию в Кологне, откуда мне сообщили, что по всему маршруту бушует гроза, которая постепенно стихнет к утру. После полуночи никаких препятствий для полета не будет. Я сообщил об этом Гитлеру, который поблагодарил меня, и продолжал безучастно смотреть вперед. Только через полчаса он попросил меня опять осведомиться относительно погоды. Я позвонил в метеослужбу при аэродроме, и там подтвердили, что грозовая активность ослабевает. Еще два раза через каждые полчаса Гитлер приказывал мне получить сводки погоды, пока, наконец, они не стали более благоприятными: грозовой фронт прошел, дождя нет, видимость нормальная, никаких препятствий для полета нет. Было час ночи, когда Гитлер спросил меня, как скоро мы сможем вылететь. Я сказал, что в два часа ночи, поскольку, хотя к вылету все готово, нам потребуется двадцать минут, чтобы доехать до аэропорта, еще некоторое время для получения разрешения на вылет, а также на то, чтобы проверить показания приборов. Вместе с тем необходимо прогреть двигатели, так что все будет готово как раз к двум часам ночи!

Второй самолет приготовили для Геббельса, который собирался лететь обратно в Берлин следующим утром. Гитлер взял с собой только двух своих личных адъютантов, четырех полицейских, слугу и водителя. Когда мы прибыли в Мюнхен при хороших погодных условиях около четырех часов утра, за исключением одной машины, нас более никто не ожидал. Она принадлежала местному гаулейтеру Вагнеру, который и встречал Гитлера. Гитлер выпрыгнул из самолета и начал ходить взад-вперед вместе с Вагнером по летному полю примерно в течение пяти минут, на расстоянии метров 30 от самолета. Он был необычайно возбужден, постоянно вертел кнутом из шкуры гиппопотама, который постоянно носил с собой, размахивал им в воздухе и резко хлопал им себя по ногам. Затем он запрыгнул в маленький автомобиль, захлопнул дверь и прорычал: «Я помогу этой свинье!» Мы молча стояли, не имея ни малейшего представления о том, что на самом деле происходит.

D-2600 спасает Гитлеру жизнь

Директор аэропорта Гайлер подошел ко мне в состоянии чрезвычайного возбуждения: «Боже мой, Баур, что происходит? Я еще никогда не видел Гитлера в таком состоянии. У меня плохие предчувствия». Я спросил его, почему он настроен так мрачно. Тогда он объяснил: «Я даже и не подозревал о том, что вы собираетесь в Мюнхен. Где твой самолет D-2600? Вы прибыли на совершенно другом самолете. Я даже не предполагал, что на его борту находится Гитлер». Поскольку я все еще не мог уловить никакого смысла в его словах, я попросил его объясниться. «Вчера поздно вечером мне звонил начальник штаба штурмовиков Рем, – сказал он. – Он сказал мне, что я несу личную ответственность за то, чтобы позвонить в штаб штурмовиков и предупредить их, когда Гитлер прибудет в Мюнхен – не важно, будет ли это день или ночь. Он сказал, что снесет мне голову, если я не сделаю этого».

Гайлер, который немного опасался всемогущего начальника штаба штурмовиков, вынужден был согласиться с этим требованием и взялся лично наблюдать за прибытием самолетов ночью, что он как директор аэропорта конечно же делать не обязан. Сейчас он находился в большом волнении и хотел звонить высшим руководителям штурмовых отрядов. Однако я указал ему, что это бессмысленно, поскольку Гитлер находится либо на пути туда, либо в это самое время уже находится там. Гайлер все еще пребывал в состоянии некоторого сомнения, однако звонить все-таки не стал.

Тот факт, что мы прибыли в аэропорт не на самолете D-2600, сыграл немаловажную роль, хотя в тот момент мы даже и не подозревали об этом. Гайлер не смог предупредить Рема, что Гитлер находится на пути в Мюнхен и скоро будет там. Рем не смог предпринять никаких эффективных контрмер, и Гитлер застал его врасплох. Если бы ситуация развивалась иначе, то наверняка врасплох застали бы Гитлера, поскольку с собой у него было только семь человек.

Я отправился домой и ничего не знал о сути происходящих событий, пока по радио в полдень не объявили о том, что происходило все это время. Примерно тогда же мне сообщили по телефону, что Гитлер хочет лететь обратно в Берлин в четыре часа вечера. Мне было приказано прибыть в аэропорт. Гитлер был, как всегда, пунктуален. В Берлине ему организовали грандиозную встречу. Геринг приказал выстроить личный состав авиационных частей в аэропорту. Геббельс также был здесь, чтобы представить более полный отчет о неудачном мятеже штурмовиков. Он упомянул о том, что обергруппенфюрер Эрнст, командовавший штурмовиками в Берлине, на свадьбе которого Гитлер являлся свидетелем, был задержан по пути в Бремен.

Неудачный путч Рема

В соответствии с той версией событий, которую Гитлер мне изложил во время ужина, вся история с Ремом сводилась к следующему. Итальянский посол в Париже узнал о том, что руководитель штаба штурмовых отрядом Рем готовит восстание против Гитлера. Рем вступил в переговоры с французами, и те заверили его, что не будут вмешиваться в события в случае смены правительства. Он даже составил уже список членов нового кабинета. Главный пункт его программы сводился к тому, чтобы интегрировать его штурмовые отряды с частями регулярной армии и заменить старых офицеров, служивших еще в кайзеровской армии (по его мнению, они были наименее надежными), командирами штурмовых отрядов.

Итальянский посол известил обо всем происходящем германского посла, а он, в свою очередь, доложил Гитлеру. Фюрер организовал молниеносную контратаку, когда приготовления к путчу были в самом разгаре. После нашего прибытия в Мюнхен Гитлер с местным гаулейтером Вагнером отправились прямо в полицейское управление, где находился обергруппенфюрер и, по совместительству, начальник полиции Шнайдхубер. Гитлер сказал ему в лицо, что знает о союзе того с Ремом, сорвал с него знаки различия, золотую партийную булавку и приказал его арестовать. Оттуда Гитлер поехал прямо в Бад-Вайсзее, где Рем остановился в отеле «Бауернхансль». Рем выставил перед отелем часовых, но почти все они находились в состоянии алкогольного опьянения. Гитлер прибыл туда в шесть утра, как раз в тот момент, когда новые охранники сменяли ночных. Штурмовики, смена которых только начиналась, будили в караульном помещении своих спящих товарищей. Таким образом, Гитлер вошел в отель беспрепятственно и открыл дверь в караульную, где все охранники, за исключением двоих, спали. Естественно, они испугались до смерти, увидев стоящего перед ними Гитлера. Его водитель, бригадефюрер Шрек, остался сторожить охранников, которых разоружили и заперли на замок. Когда Гитлер вошел через дверь в зал, начальник охраны Уль как раз спускался по лестнице вниз, чтобы посмотреть, что там происходит. Когда он увидел Гитлера, то немедленно выхватил пистолет, но офицер Хёгль разоружил его ударом джиу-джитсу. Когда Гитлер спросил, где находится Рем, Уль не ответил, поэтому подняли с постели управляющего отеля. По книге регистраций гостей он выяснил, кто находится в отеле и какие комнаты занимает. Таким образом Гитлер нашел и комнату Рема. Он немедленно поднялся на второй этаж и постучал в дверь. «В чем дело? Кто там?» Гитлер ответил: «Новости из Мюнхена». На это Рем ответил: «Хорошо, входите». Гитлер открыл дверь и увидел, по его собственным словам, Рема, лежащего обнаженным на кровати, а рядом с ним лежал юноша в точно таком же виде. Гитлер еще никогда в своей жизни не видел такой омерзительной сцены. Он заорал на Рема: «Немедленно одеться! Ты арестован. Надеюсь, что мне не нужно тебе объяснять причину».

Рем, который после первоначального замешательства пытался изображать оскорбленную невинность, клялся, что ничего не знает. Однако Гитлер резко его оборвал: «Любые слова здесь излишни. Хёгль, проследите, чтобы господин Рем оделся и спустился вниз».

Он лично обошел весь отель и, пользуясь регистрационной книгой, поднимал каждого по отдельности с постели. Не тронули только личного доктора Рема, который заполз под кровать. По этому поводу Гитлер сказал: «Мы не хотим причинять зла добрым самаритянам». Он всегда делал для врачей исключение, не задумываясь об их политических пристрастиях. Остальных отвели вниз и заперли в подвале, где держали до тех пор, пока не прибыл автобус. В тот момент у Гитлера явно не хватало людей. С собой у него было восемь человек, которые и провели всю операцию. Автобус был забит арестованными до отказа, и его охраняли по двое полицейских с автоматами возле каждого из двух выходов. Гитлер ехал впереди этого автобуса на автомобиле. Поскольку машины со штурмовиками, которым Рем приказал прибыть, находились уже в пути, Гитлер останавливал каждую встречную и рассматривал всех сидящих в ней людей. Он извинялся перед простыми гражданами и разрешал им дальше следовать своим путем. Если встречная машина была забита штурмовиками – и таких оказалось немало, – он приказывал пересадить их в автобус. Водитель должен был отогнать машину обратно. Нескольким отрядам штурмовиков, о которых достоверно знали, что они не участвовали в заговоре Рема и им просто приказали явиться в его распоряжение, Гитлер разрешил остаться в своих машинах со словами: «Езжайте домой. Вопрос с Ремом закрыт. Вам не нужно ехать к нему». Точно такую же директиву Гитлер дал и тридцати вооруженным штурмовикам, ехавшим в грузовике. Однако командир этого подразделения заявил, что обязан выполнить имеющееся у него письменное распоряжение, и настаивал на том, чтобы его пропустили в Бад-Вайсзее. Это вынудило группенфюрера Брукнера заорать: «Ты что, не слышал приказ, который тебе отдал лично фюрер? Если ты немедленно не повернешь обратно, я пристрелю тебя прямо на водительском сиденье!» Командиру подразделения затем было приказано выйти из машины и пересесть в автобус. Штурмовиков разоружили и поместили под стражу. Колонна двинулась вдоль Тегернзее в сторону Мюнхена, и, поскольку дорога проходила мимо тюрьмы в Штадельхайме, всех находившихся в автобусе передали в руки местных властей. Хотя Рем не собирался убивать Гитлера, а только хотел отстранить его от власти, семьдесят два человека лишились своей жизни в бойне, завершившей мятеж Рема. Впоследствии я заполнил пробел в тех сведениях, которыми располагал Гитлер, рассказав ему о факте, тогда еще ему не известном, – а именно, что перемена самолетов, вполне возможно, и привела к благоприятному исходу событий. На это он ответил: «Видишь, рука Провидения вмешалась опять». Гитлер всегда благодарил судьбу, когда дела шли для него удачно.